Зауряд-врач (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович. Страница 4

Параллельно шло перевооружение армии. При Алексее III отечественных конструкторов не привечали, поэтому Россия закупила за границей передовые образцы вооружения вместе с оборудованием, нужным для его производства. Старые заводы модернизировали, построили ряд новых. На вооружении состояла винтовка Манлихера, хотя в тыловых частях ходили с берданками. В России производили пулеметы и орудия, самолеты и автомобили. Новые уставы, созданные после русско-японской войны, изменили тактику пехоты и флота. Русская армия обретала силу.

Это не устроило джентльменов. Эмиссары из Лондона зачастили в Берлин. Крючок они нашли. После войны с Наполеоном Россия захватила Кенигсберг. На законном основании, к слову: Пруссия воевала на стороне Франции. Кенигсберг плохо лежал, и не подобрать его было глупо. Пруссия только зубами поскрипела. Прошел век, Германия стала единой. Набрав мощь, она осмотрелась по сторонам и увидела, что мир поделили без нее. Воевать за колонии? Но с кем? С Францией чревато: у той сильная армия и флот. Англия далеко, к тому же флот у нее мощный. Оставалась Россия, ослабленная войной с Японией. И англичане пальцем показывают: вон, сколько жизненного пространства!

Кайзер потребовал вернуть Кенигсберг, причем, грубо. Получил соответствующий ответ: Кенигсберг аннексирован Россией на законном основании, и никто в Европе против этого не возражал. Население города и прилегающих земель обратно не хотят. Это было правдой: в России немцам жилось сытно. А вот Германия голодала. Кайзер проводил политику «пушки вместо масла». Недовольство подданных он направил в сторону России. Дескать, разжирела на немецких землях. В Германии заиграли марши. Для начала она раздавила Польшу. А чего стеснятся? Те же славяне. Хотя поляки клялись, что враждуют с русскими и предлагали бить их вместе. Немцы не согласились. Зачем делиться, если можно забрать все? Пройдя паровым катком по Польше, Германия остановилась у русской границы. Подтянув тылы, перешла и ее. Случилось это третьего августа 1914 года. История почти повторилась.

Напади Германия на Россию в моем мире, мы бы не устояли. Там немцы несколько лет успешно сражались на два фронта. Здесь они оказались слабее. Но и так начало компании выдалось для России неудачным. Она не успела перевооружить армию и научить ее воевать. За это пришлось платить кровью. Русская армия отступала, пока не докатилась до середины Белоруссии. Здесь фронт встал – немцы выдохлись. Русским помогла Франция – немцев там традиционно не любили. Французам не нравился воинственный сосед, который, расправившись с одним противником, мог обратить взор на другого. Через Средиземное море в Россию потекли конвои с оружием. Англичане пытались мешать, но Франция вывела в море линкоры. Затевать войну джентльмены не решились.

Несмотря на помощь, Россия изнемогала. Не хватало оружия и боеприпасов, с медицинской помощью обстояло того хуже. Нехватка медицинского персонала, отвратительная организация помощи раненым – все это сказывалось на результатах. Об этом мне рассказал Николай Карлович, начальник лазарета и тот врач, который определил меня в мертвецы. Верней, моего донора. Я удостоился повышенного внимания со стороны со стороны надворного советника, сообщив, что учился медицине. Где? В Мюнхенском университете. Окончил четыре курса, но с началом войны сбежал, чтоб не оказаться в лагере. Подданных России Германия интернировала. Перебрался в Швейцарию, а оттуда кружным путем сумел вернуться домой. В результате бегства утратил документы об учебе, потому и пошел вольноопределяющимся.

Эту историю я придумал. Проверять вряд ли будут. В стране война и сопутствующей ей бардак. А я хирург, и единственное, чем могу заняться здесь, так это лечить людей. Человек должен приносить пользу, иначе жизнь его не имеет смысла.

– Не стоило скромничать! – укорил меня доктор. – Подумаешь, документы! Дворянам верят на слово. Нам не хватает врачей. В лазарете я единственный хирург, других взять негде. По мобилизации прислали венеролога и дантиста. Есть два фельдшера и операционная сестра. Санитаров и сестер милосердия я не считаю. Они ходят за больными, но лечить их не могут. И вот с такими кадрами я обеспечиваю санитарные потребности дивизии! А вы в Мюнхене учились. Оперировать приходилось?

– Не однажды.

– Посмотрим! – оживился он.

Через два дня после этого разговора в лазарет привезли раненых. Немцы вели беспокоящий огонь, снаряд угодил в русскую траншею. Двух солдат убило, троих ранило. Одному из них осколок размозжил голень. Даже в моем мире это кончилось бы ампутацией, здесь и говорить нечего. Под надзором Карловича я удалил солдату ногу.

– Замечательно! – оценил он. – Видно, что держали ланцет в руках. Хорошо учат немцы! Я подам рапорт в санитарное управление корпуса с просьбой зачислить вас в лазарет зауряд-врачом. Не возражаете?

– Буду рад! – сказал я.

– Договорились! – сказал Карлович и убежал писать рапорт. Сегодня он повез его в штаб корпуса. Разумеется, не ради меня. Следовало поторопить интендантов с поставками медикаментов и других материалов, а рапорт – заодно. А меня навестил Хведар, и мы отправились в парк. При имении он есть…

– Валериан Витольдович! Валериан Витольдович!..

Оглядываюсь. Ко мне, размахивая руками бежит сестра милосердия. Что-то случилось. Вскакиваю и иду ей навстречу.

– Раненого привезли, – говорит сестра, подбегая. – Тяжелого. Ранение в грудь. Николай Карлович в отъезде, велели звать вас.

– Идем!..

[1] Тысяча благодарностей! (арабский).

[2] Пусть Аллах благословит вас. (арабский).

[3] Спасибо. (арабский).

[4] Пожалуйста. (арабский). Правильно: «аль-афу», но обычно произносят так.

[5] Военная база России в Сирии.

[6] Синтетический анальгетик, по воздействию близок к морфину.

[7] Смотрю. (бел.)

[8] Стонет. (бел.).

[9] Плохо. (бел.).

[10] Без сознания (бел.).

[11] Спас. (бел.).

[12] Не беспокоит. (бел.).

[13] В Российской (и не только) императорской армии – младший офицер в роте, не имеющий определенной должности. Старший куда пошлют.

[14] Город в Пруссии, близ которого в 1807 году состоялось кровопролитное сражение русской и французской армии.

Глава 2

Раненый выглядел ужасно. Сознания нет, тело раздуто, как у рекламной фигурки Мишлен. Грудь, живот, ноги, руки, шея… Лицо синее, губы черные. Дыхание еле прослушивается. Пульс частый и слабый, на груди окровавленная повязка. Травматический пневмоторакс. Из-за ранения легкого воздух при выдохе поступает в ткани и под кожу, накапливается в средостении. Он сдавливает сосуды и внутренние органы, в том числе сердце. Получить представление о состоянии легких невозможно. Все тело вздулось. При нажатии эти воздушные подушки хрустят, как снег под ногами. Убираю руки.

— Отходит, бесполезно.

Это Акимович, фельдшер. Ему сорок лет. На своем веку он видел много смертей, и смотрит на них философски. Стоящие рядом врачи молчат, что понятно. Венеролог и дантист...

– Почему поздно привезли? — возмущаюсь.

– Пехота, — пожимает плечами Акимович. – Мужики в шинелях. Пока сообразят…

Мужиков Акимович не любит, хотя сам из крестьян. Но он выучился и стал уважаемым человеком (фельдшер в полку – величина), а те пребывают в темноте. Знакомая картина. Леокадия, хирургическая сестра, смотрит на меня.

– В операционную!

— Но… — пытается возразить Акимович.

– Живо!

Фельдшер поджимает губы. Я не имею права на него кричать. Он классный фельдшер в чине коллежского секретаря, а тут какой-то вольноопределяющийся. Леокадия приходит на помощь и кивает санитарам. Те бегом несут раненого в операционную. Мы с сестрой спешим следом. На счету каждая минута. Мне помогают облачиться в белый халат и шапочку. Я надеваю кожаный фартук и мою руки. Резиновых перчаток здесь нет, поэтому тщательно тру пальцы щеткой. Ногти у меня обрезаны до мяса. Санитар подносит плошку со спиртом, льет его на ладони. На лицо его написано неодобрение — спирту он нашел бы лучшее применение. Но мне нет дела до его переживаний. Растираю спирт, он сушит руки. В голове крутятся мысли. Что делать? Провести дренаж по Бюлау не могу -- нет троакара. Это инструмент для проникновения в полости человеческого организма, выглядит как стилет с трубкой внутри. Даже не знаю, изобрели ли их здесь. Хирургический инструмент в лазарете скудный. Лезь в плевральную полость скальпелем? Чревато. В голове что-то мелькает. Стоп! Я читал о таком случае в мемуарах немецкого военного врача, который служил в Вермахте. Он тогда оперировал русского военнопленного. Вспоминаем…