Исчезающая ведьма (ЛП) - Мейтленд Карен. Страница 50

— Сколько ты ему заплатил? — взревел Гюнтер.

— Всё честно! — ухмыльнулся Мартин.

Гюнтер сжал кулаки, но оказался между двумя паггерами, возвращающимися за следующей партией груза. К тому времени, когда они прошли, Мартин уже успел вернуться к своей лодке.

Гюнтер услышал, как кто-то проскочил мимо, но прежде чем успел сообразить, что это Ханкин, мальчишка уже был близ Мартина. Он прыгнул на спину лодочника, исступлённо мутузя его кулаками.

— Вор! Обманщик!

Мартин несколько опешил от такой наглости, и на мгновение показалось, что сейчас они оба рухнут в Брейдфорд. Гюнтер заковылял по скользкому настилу со всей возможной скоростью, но прежде чем успел добраться до Ханкина и оттащить его, сын Мартина запрыгнул на причал. Он схватил Ханкина за пояс и с размаху швырнул со всей мочи в густую зелёную воду. Ханкин с плеском исчез под водой.

Глава 29

Души утопленников выбираются на берег и мерцают колдовскими огнями, обманывая корабли, чтобы направить их на рифы и погубить экипаж.

Линкольн

Гюнтер с ужасом смотрел в воды Брейдфорда, на быстро расплывающееся тёмными кругами пятно, поглотившее Ханкина. Он словно сквозь вату слышал, как хрипло рассмеялся сын Мартина, как взволнованно кричали другие лодочники, указывая на место, куда упал мальчишка.

Гюнтер бросился на дощатый настил пристани, отшвырнув деревянную ногу. И хотя он многократно предостерегал детей, чтобы никогда не ныряли в незнакомых местах, ухватился за край причала и, оттолкнувшись, головой вниз бросился в Брейдфорд.

Вода струйками текла из носа и из ушей всякий раз, когда он выныривал, чтобы сделать глоток воздуха, но время было слишком дорого, чтобы дать себе отдышаться. Он обшаривал дно в том месте, куда, как он предполагал, упал Ханкин.

Но теперь, когда он находился в воде, было очень сложно сориентироваться, где он находится и как далеко. Ветер и прилив, пусть и слабый, поднимали волны и захлёстывали лицо, заставляя постоянно отплёвываться. Он набрал в лёгкие воздуха, собираясь снова нырнуть, но успел расслышать чей-то крик.

— Нет, влево… левее.

Гюнтер развернулся и, сделав несколько гребков, снова нырнул. Илистое дно было усеяно полусгнившими обломками шестов и весел, болтающимися на дне, не говоря уже о грязи, стекающей сюда из городских канав, вода здесь была густой, словно гороховая похлёбка. В мутном зеленоватом свете, просачивающимся сверху, он мало что мог разглядеть, кроме тёмных размытых очертаний ниже, которые могли быть чем угодно — от остовов затонувших лодок, до трупов утопших свиней.

Его лёгкие едва не разорвало, когда он снова вынырнул на поверхность. Гюнтер с облегчением заметил, как три небольшие лодки подплыли и расположились рядом, прикрывая его. Всегда была опасность столкнуться с проплывающей мимо плоскодонкой или судном, когда он вынырнет набрать воздуха. Люди в лодках вовсю орудовали шестами и крюками, обшаривая дно в поисках мальчика.

— Там! — выкрикнул один из них, указывая пальцем. — Я уверен, он упал туда.

Ухватив глоток воздуха, Гюнтер снова погрузился в грязную жижу, сделав широкий взмах руками.

Помоги мне найти его, Пресвятая Дева, не дай ему умереть! Умоляю, укажи мне, где он!

Он продолжал шарить под водой, пока не почувствовал, что голова и грудь вот-вот взорвутся. Перед ним стоял выбор: подняться на поверхность либо утонуть. Но когда он отчаянно рванулся вверх, тыльная сторона ладони коснулась чего-то мягкого и холодного. Собрав последние силы, он ухватился за это, и его руки ощутили ткань. Он потянул за неё и, сделав отчаянный рывок, вырвался на поверхность, задыхаясь и захлёбываясь.

По мере того, как шум в ушах затихал, он расслышал взволнованные крики.

— Мы вытащили его! Мы его нашли!

Всего в ярде-двух от себя он увидел, как за борт одной из лодок переваливают обмякшее тело его сына.

— Он… — говоривший мужчина испуганно умолк.

Все лодочники с немым ужасом на лицах, уставились на Гюнтера.

Запаниковав, Гюнтер дернулся было к лодке, но почувствовал, что до сих пор ещё тянет что-то за собой. Он повернул голову и всего в нескольких дюймах от своей щеки увидел лицо, бледное и вздувшееся, мутные глаза словно изучали его, открытый рот перекошен в ужасной гримасе. Кожа на лбу полопалась вокруг четырёх глубоких колотых ран.

С воплем отвращения Гюнтер отдёрнул руку от трупа, но тот не собирался тонуть. Он плавал всего в нескольких футах от него, глядя ввысь, в хмурое небо, плавно покачивался на волнах, широко раскинув руки, словно распятый Христос.

Глава 30

Можно помешать ведьмам войти в дом, воткнув в дверной косяк либо в потолочные перекрытия над очагом булавки или гвозди. Но остерегайтесь: если булавка или гвоздь упадут на пол, ведьма может их использовать, чтобы навредить вам.

Линкольн

Роберт ужинал с младшим сыном, сидя по другую сторону стола, на котором нежное кроличье филе, щедро приправленное корицей, мёдом и имбирём, утопало в винном соусе. Длинный стол был уставлен блюдами с холодной бараниной и запечёнными в тесте голубями. Беата снова могла отвести душу в приготовлении любимых мясных блюд, радуясь, что наконец-то закончилось это длинное сорокадневное владычество постной рыбы.

В большинстве домов прислуге запрещалось есть дорогостоящие мясные блюда с пряностями, подававшиеся на стол хозяевам, все объедки было велено скармливать собакам или свиньям. Но Эдит всегда разрешала Беате, Тенни и даже помощнику конюха доедать объедки со стола Роберта, полагая, что только лишние расходы — стряпать для прислуги отдельно, превращая при этом в помои великолепные кушанья.

Беата ни разу этим не злоупотребила, не готовила нарочно гигантские порции, и вовсе не потому, что боялась Эдит. Однако Роберт заметил, как начиная с того Пасхального обеда, она начала стряпать снедь в таких количествах, будто собиралась накормить половину армии короля Ричарда, даже если за столом сидели лишь он да Адам. Она словно спешила ко дню свадьбы спустить всё его состояние до последнего пенни.

Роберт уже подумывал побеседовать с ней на эту тему, но благоразумно решил промолчать. По крайне мере, Диот временно покинула кухню, и Беата вновь стала с ним разговаривать, не терроризируя его слух грохотом кастрюль. Хотя он подозревал, что это затишье продлится лишь до свадьбы. Страшно даже представить, что будет, когда им придётся делить кухню изо дня в день.

Роберт задавался вопросом, как бы помягче попросить Кэтлин уволить свою служанку. Он, конечно, мог настоять, но требовать чего-то от Кэтлин было выше его сил. Она, без сомнения, его послушается, но так не хотелось её расстраивать, едва начав супружескую жизнь. А ещё Роберт недоумевал, отчего сыновья столь враждебно настроены к такой нежной, беззаветно любящей женщине.

Отец Ремигий обещал ежедневно молить Пресвятую Деву о примирении Роберта со старшим сыном. Но, судя по выражению лица отца Ремигия, у того были большие сомнения, что она ответит на его молитвы. Роберт стиснул зубы. Если Ян думает, что отец приползёт к нему, умоляя вернуться на работу, то он либо тщеславен, как павлин, либо у него такие же куриные мозги. Раз парень не хочет работать, значит, и денег ему не видать. Вскоре он поймёт, что одной гордостью сыт не будешь. Сам попросится назад, когда закончатся деньги.

Пока что Фальк довольно бойко заправлял всеми делами на складе. Но была ещё эта неприятная история с флорентийцами. Заседание суда было назначено на Троицу. Он слышал, что Мэтью Йохан выдвинул встречный иск против ареста своих товаров.

Скорей всего, их с сыном вызовут в суд для совместной дачи показаний, а он пока был не готов сидеть в суде рука об руку с сыном. Рассмотрение может продлиться несколько дней, суды склонны затягивать дела богачей. Однако к тому времени Кэтлин уже будет под его защитой. Ян должен осознать, что ему стоит быть с ней повежливее, а если нет — Роберт без колебаний лишит его наследства в пользу Адама, рассудил он сурово.