Неожиданность (СИ) - Попов Борис. Страница 83

Ну, от этой опасности, тебя прямо сейчас и избавим. Для верности и большего психотерапевтического эффекта, поводил руками возле искривленной синей линии на голове и тянущихся от нее лучиков по всему телу. Улучшение наступило практически сразу. Все выровнялось до картинки здорового человека. Лицо пациентки разгладилось — зримо полегчало. Она удивленно заговорила.

— Все прошло! Ничего больше не болит! А тошнить к вечеру будет?

— Только если поешь чего-нибудь плохого, завалященького. Решишь на радостях сэкономить и отравишься каким-нибудь тухляком!

— Что ты, что ты…

Объяснил Доброславе, как мы будем сотрудничать.

— Работать будешь шесть дней в неделю. Решу отдохнуть, значит и у тебя внеочередной выходной. На получку это влиять не будет. Получать будешь по рублю в неделю. С пациентками будь строга. Не допускай никакого галдежа, сразу объясняй, что можешь выгнать своей властью любую. Ко мне бегать только в крайних случаях: пожар, нападение врагов на город, приход ко мне знакомых или людей бояр. По делам регистратуры меня не тревожить. Сегодня прием будет коротким, только до обеда. Потом я буду занят. Сейчас пойдем в сарай, начнем работать. Сегодняшнее твое лечение будет бесплатным.

— Спасибо, спасибо…

Из регистратуры провел первую бабенку, и понеслось!

Отобедали вкуснейшей едой вместе с Федором, обсудили предстоящие закупки. Льдом погреб повар уже набил, и простор его фантазии был открыт.

— А это куплю?

— Конечно!

— А еще?

— Обязательно!

По приходу от нанимателя-купца с банкета вечером, упал в кровать и уснул. Снов не было.

Глава 4

Утром, после завтрака, объяснил Доброславе, что я буду в лучшем случае после обеда или только завтра. Вредного коркодила буду гонять до полного истребления.

О том, что сегодня меня может быть вовсе не быть, об этом нужно было оповестить всех желающих видеть хозяина. Баб просто отшить до завтра.

По каретам можно обратиться к Антону, где его найти, подскажут на Софийском рынке.

Забаву попросил зайти в любую церковь, куда ей удобно будет подойти, купить три иконы святого Пантелеймона — покровителя лекарей и к ним все, что положено.

Плотникам велел повесить киоты в регистратуре, дома в приемной, в спальне. Красный угол необходимо было украсить иконами, чтобы слухи об этом пошли по Новгороду. А то махом запустят враки, о том, как я тут причащаю кровью невинных младенцев обратившихся ко мне больных. Оставил жене на эти цели денег.

Ивана придал мастеру по приготовлению вкусной пищи. Телегу им придется нанять на базаре, все лошади будут сегодня заняты мной. Отсыпал монету с лихвой.

Запряг лошадок, заехал за протоиереем, и мы подались в нужную деревню — заповедник неизвестного мне хищника. Экипированы оба были на славу: у меня арбалет и шашка на поясе, у него рогатина. В 20–21 веках я думал, что это рогулька, которой держат медведя, пока другие охотники его убивают.

Отнюдь! По дороге Николай меня просветил. На рогатину насаживают страшного топтыгина, а перекладина привязывается чуть-чуть ниже лезвия, чтобы смертельно раненый зверь не смог достать охотника. Осталось только добить косолапого или подождать его смерти. А рогатиной его зовут потому, что часто вместо дерева для поперечины, берется какой-нибудь рог. Длина лезвия оружия была с полметра. На любого зверюгу хватит, чтобы достать до сердца.

В дороге я спросил, не Змея ли Горыныча или вообще какого-нибудь трехглавого дракона, нам придется убивать? На это получил ответ, что если это и было, то очень, очень давно.

Последние лет сто, с приходом христианства на Русь, ни об одном случае появления этих мифических существ неизвестно. Церковь все странные случаи учитывает постоянно.

А коркодил очень известен почти по всем нашим княжествам и соседним землям. Так что, в этом странностей всего две — зверь уж больно далеко на север залез, аж в Новгородскую землю. А второе — он, похоже, одиночка. Обычно они охотятся и живут стаей, по пять-шесть штук. А потом я и выяснил, как собирается биться святой отец…

Доехали довольно-таки быстро, поселок был близко от Новгорода. На улицу высыпали все жители, от мала до велика. Такое внимание народа польстило святому отцу, и он начал беседовать с паствой с большим вдохновением.

Послушав его минут пять, я взвел самострел и решил вмешаться в рассуждения о Боге Отце, Боге Сыне, и о Святом Духе, а то эта лекция до обеда будет длиться. Все это, конечно, очень уместно в промежутках между службами в храме, но сейчас мы сильно заняты.

Дождавшись паузы, решительно вклинился в речь протоиерея, не обращая внимания на его недовольство:

— А где у вас тут коркодила-то искать?

Сонные слушатели враз оживились, загалдели. Показывали, как обычно, в разные стороны. Нужно было чье-то компетентное мнение.

— А кто у вас на зверей в лесу охотится?

Диковатого вида мужик вылез вперед. Было ощущение, что сама идея стрижки волос на голове и бороде ему чужда. Да, судя по специфическому духу, исходящему от зверолова, до бани он тоже был не любитель. Впечатление было, что живет в берлоге вместе с медведем, и только что оттуда вылез. Ну, хозяин-то леса, понятно, родного запаха может и не чуять, но как с такой вонью других выслеживать, да еще в засадах просиживать, совершенно непонятно.

Русский народ славится тягой к чистоте, любит баньку, купание в реках и озерах летом — совсем не как западные европейцы, которые сомнительный душок отбивают в 11 веке разными отдушками.

Нетипичный для русской земли человек неласково буркнул:

— Я тут зверя добываю…

Хорошо, что не зарычал. А-то приезжие и струхнуть бы могли!

— А чего этого не добыл?

— Опасаюсь, уж больно он велик.

— А нам как его найти?

— Туда идите — и махнул рукой в нужном направлении.

Участвовать в этом героизме местный следопыт-охотовед явно и не рвался.

— Далеко?

— Близко эта гадость бродит, дальше двух верст от деревни обычно и не отходит. Жрать-то охота. И ручей рядом.

— А почему именно туда надо подаваться? Народ как-то вразнобой машет, в разные стороны.

— Рано или поздно коркодил там будет, где вода. А из ручья всегда напьется, тут спуск удобный. Ведь с его-то хвостищем, в другом месте и не слезть.

— Может, покажешь где это?

— Не-а, боюсь…

Ну что ж, боязливый ты наш, может люди покажут? А селяне уже вызывались помочь.

— Это Васильевский спуск! Я знаю, сейчас покажу.

— Я тоже знаю!

Что-то галдели и бабы, но их мы не слушали, проявляя свой здоровый мужской шовинизм. В будущем, для обозначения способностей подавляющего количества женщин ориентироваться на местности, и умения объяснить дорогу спросившему прохожему, народом было введено понятие — топографический идиотизм.

Так и пошли по тропинке всей кучей: двое горожан с лошадями, трое мужиков-проводников. Попытку слабого пола увязаться с нами, жестко пресек протоиерей:

— Сейчас зверь неожиданно бросится из кустов, а вы, по женской неловкости, убежать не успеете. Всех перекусает! А зубищи у него отравленные, к вашему сведению. Умаемся через несколько дней укушеных хоронить. Лечения от этого никакого нету!

Испуганные церковником бабешки тут же отстали.

— А что, зубы точно ядовитые?

— Точно, точно.

— А-то я думал, что он поймает жертву и душит, как удав какой-нибудь.

— Не душит, только кусает. Умирают либо от ран, либо отравленные. Яд только медленный, мгновенно от него не гибнут. Но и в живых мало кто остается.

— А большой зверь-то?

— Здоровенный, паскуда!

После таких разъяснений провожатый остался всего один. Остальные шмыгнули прямо через кусты, поняв мудрость опытного охотника.

Шли довольно-таки долго среди громадных деревьев, стоящих очень густо. В Российской Федерации такие леса остались, наверное, только где-нибудь в Сибири.

Дороги здесь, в 11 веке, были только недалеко от Новгорода, там, где ездили часто возчики с телегами и нередко ходили люди. А сейчас кругом заросли и чащоба.