Повесть о карте - Шейкин Аскольд Львович. Страница 23
В 1757 году во главе русской картографии стал Михаил Васильевич Ломоносов — поэт, физик, химик, географ. К чему только не приложил свою руку этот гениальный ученый! Немалый вклад внес он и в картографию.
Под его руководством было сделано двенадцать карт.
Карта из рукописи Ломоносова, составленная одним из его учеников.
Но не только в этом его заслуга. Ломоносов — «отец» экономической картографии. Он впервые определил содержание этого раздела картографии и дал программу работ по созданию экономических карт и атласов.
Ломоносов понимал, — требования хозяйственной жизни страны неизмеримо возрастают день ото дня. Изготовлять еще более точные карты — вот какая задача стоит перед русскими картографами. Один человек многого сделать не сможет. Значит, надо учить других.
И Ломоносов все силы отдает обучению «студентов» при Географическом департаменте Академии наук.
Он далеко не успел закончить всего, что намечал для себя, — слишком рано оборвалась жизнь. В 1765 году Михаила Васильевича уже не стало. Лучшие ученики его — Трускотт, Шмит, Исленьев и другие — продолжили дело учителя.
Ученики Ломоносова продолжали дело учителя.
Дальнейший путь русской картографии был неровен. В начале девятнадцатого века она вышла на первое место в мире по созданию точных топографических карт. Русские ученые — Струве, Жданов, Тилло и многие другие — провели самые большие в ту эпоху измерения размеров Земли.
В семидесятых годах девятнадцатого века русская картография первенство потеряла. Промышленная отсталость царской России, застой в государственной жизни сказались и в этом.
Правда, по-прежнему не щадили себя «съемщики» — топографы и геодезисты, — проникая в самые глухие, отдаленные уголки страны. Как и в прошлые годы, их не могли остановить ни трясины болот, ни таежные дебри, ни безводные пустыни, ни хребты гор. Всё новые карты выходили из печати: геологические, морские, экономические, топографические…
И всё-таки настоящей широкой государственной поддержки труд картографов не находил, а героизма отдельных людей, усилий отдельных передовых ученых — составителей карт — было далеко недостаточно.
Незадолго до Великой Октябрьской революции, 6 февраля 1916 года, академик Владимир Иванович Вернадский делал доклад на общем заседании Академии наук. «Карта России, — сказал он, — представляет из себя чрезвычайно пеструю картину… В картографии, как и в других областях жизни, мы не можем — без вреда для нас самих — идти без плана… Необходима правильная государственная организация топографической съемки Российского государства».
Осуществить это удалось только в советское время.
ЛУЧШИЕ В МИРЕ
БСАМ
В 1937 году в Париже открылась Международная выставка — самая большая после первой мировой войны. Буржуазные журналисты еще задолго до открытия строили разные предположения о том, что покажет на выставке наша страна. И все они доказывали, что «павильон русских» не привлечет ничьего внимания. «Выставка, — писали они, — посвящена искусству и технике в современной жизни. Русские ничем не удивят западный мир».
И вот выставка открылась. Вспыхнули огни реклам, забили бесчисленные фонтаны (в одном из них переливалась ртуть), толпы народа хлынули на ее территорию. Что же они увидели там?
Советский павильон. Над зданием в стремительном порыве застыли фигуры рабочего и колхозницы с серпом и молотом в руках. Они — олицетворение молодой страны социализма, где труд славен. Здание павильона своими прямыми линиями тоже будто стремится вверх. Оно — единое целое со скульптурной группой, ее основание.
Ну, а внутри?
И там всё ново и необычно. Необычно, потому что Россия предстала вдруг перед Западной Европой промышленным государством. Она строила самолеты, автомобили, турбины. Она вырабатывала замечательные станки и сложнейшие оптические приборы. Ново, потому что многое из того, что здесь показывалось, вообще не с чем было сравнивать.
И что, пожалуй, для нас сейчас всего интереснее, наибольший успех выпал на долю трех картографических произведений.
Это были:
1. Карта промышленности СССР из мозаики и самоцветов, площадью в двадцать два с половиной квадратных метра.
2. Карта-макет канала Москва — Волга.
3. 1-й том Большого Советского Атласа Мира (БСАМ, как сокращенно говорят обычно).
Конечно, в первых двух случаях успех был заслужен не картографами. Огромные изменения происходили в стране Советов. Строились заводы, города, дороги, гидростанции… На карте из светло-зеленой и коричневой яшмы все новостройки горели самоцветами: рубинами, сапфирами, гранатом… Свердловские и Петергофские гранильщики так плотно подогнали друг к другу отдельные части карты, что она казалась выточенной из единого куска редкостного сплава драгоценных камней.
У карты-макета канала Москва — Волга тоже всё время толпились люди. Макет был электрифицирован, вспыхивали огоньки… Но, как и карта промышленности, он поражал прежде всего грандиозностью изображаемого.
Зато, рассматривая 1-й том БСАМ, знатоки картографии невольно переходили на шепот. Это был уже не успех. Речь шла о триумфе. Перед ними лежало собрание карт, лучших в мире.
В капиталистических странах атласы, как и вообще почти все карты, кроме военных, выпускают частные фирмы. Некоторые из этих атласов ведут свое начало чуть не от шестнадцатого века. В свое время это были безусловно прекрасные произведения.
Последовали переиздания. С каждым из них атласы становились богаче, роскошнее, переплеты их всё более блистали зелотом. Роскошнее — и старее.
Судите сами. Частная фирма, выпуская атлас, «делает» деньги. Ставить каждый раз новые съемки местности она не может, — дорого. Средний покупатель — основной покупатель, — не разбирающийся в тонкостях, купит красивый и дешевый, а не точный и дорогой атлас. Годы шли — атласы всё более отставали от жизни. Когда появился 1-й том Большого Советского Атласа Мира, это особенно бросилось всем в глаза.
Вот, например, Мировой Атлас Штилера немецкой фирмы Юстус Пертес. Самое последнее издание его лишь на девятнадцати процентах площади изображало рельеф суши правильно, в соответствии с современными требованиями. Лишь на девятнадцати процентах!
Ну, а вот другой — Большой Интернациональный Атлас Туристского Итальянского клуба. Там этот процент еще ниже. Он равен всего тринадцати.
А ведь это были два атласа, лучших в капиталистическом мире.
«Американские географы, — писал в американском журнале известный американский географ Кресси, — должны теперь изучать русский язык, так как 1-й том БСАМ является незаменимым орудием. С опубликованием 1-го тома БСАМ советская картография, достигла высшего предела».
Поражало западных картографов и другое — срок, за который 1-й том БСАМ был создан: всего три с половиной года.
Атлас Туристского Итальянского клуба составлялся десять лет. При этом часть граверных досок для него была просто передана немецкой фирмой Юстус Пертес.
Английский Атлас Таймса потребовал для своего создания такого же срока, и это не считалось долгим.
Успех БСАМ был так велик, что, как ни трубили враги нашей страны о «большевистской опасности», как ни пытались найти в картах атласа недостатки, выставочный комитет, где ведь тоже было немало наших недоброжелателей, всё-таки не смог не присудить за него премию.