Повесть о карте - Шейкин Аскольд Львович. Страница 9
На карте две группы красных ромбиков переходят с одного места на другое.
Новый приказ: атака!
В панике, бросая оружие, бегут гитлеровские солдаты.
И новые изменения происходят на карте.
Карта Балатонской оборонительной операции 1945 года.
Наступление фашистских войск, начатое 6 марта 1945 года на трех участках 3-го Украинского фронта, стало быстро задыхаться. В первый день, ценой огромных потерь, фашистам удалось углубиться лишь на три-четыре километра.
7 марта противник бросает в бой все силы первого эшелона.
Успеха нет.
8-го и 9-го в бой вводятся резервы.
Успеха нет. Советские войска упорно и умело сопротивляются, изматывая врага.
Так проходит еще пять дней. Всё это время на рабочих картах советских штабов передвигаются, появляются и исчезают синие и красные условные значки.
С каждым днем всё большее число синих ромбов, овалов, кружков подходит к красной линии фронта, «вгрызается» в нее, передвигается вглубь обороны и вдруг исчезает: закрещивается красным крестом или же просто стирается резинкой. Это значило, что в штаб поступило сообщение о полном уничтожении вражеской части.
14 марта карта сказала, что фашистское командование бросило в атаку свой последний резерв: в тылу противника за линией фронта больше не оставалось ни одного условного значка хоть сколько-нибудь крупной части.
Долгожданный момент!
Огненные стрелы предполагаемых ударов пронизали синюю линию вражеского фронта сперва на карте командующего фронтом, потом (в виде частных задач) на картах штабов армий, корпусов, дивизий, полков, батальонов — на картах всё более и более крупных масштабов и всё более подробно изображающих местность…
Офицеры связи отвезли приказы.
16 марта советские войска перешли в наступление.
13 апреля наших воинов приветствовали рабочие Вены.
Советских воинов приветствовали рабочие Вены.
И вот теперь, в трудах по истории Великой Отечественной войны, карта точно, кратко, правдиво рассказывает о замечательных победах советского оружия.
Карта-приказ
Весной на вокзалах больших городов появляются необычные пассажиры. Едут они сразу группами и всегда везут с собой какой-то странный багаж: ящички, тюки, длинные круглые свертки.
Это отправляются в путь участники экспедиций.
На вокзале появились необычные пассажиры.
Разные цели у каждой из таких групп. Одни едут на юг, в горы Памира, изучать растения. Другие — производить археологические раскопки. Третьи — на стройку железной дороги, завода, канала, шахты.
Но самое интересное, пожалуй, то, что в составе почти каждой группы есть топограф — человек, умеющий изобразить местность на карте в крупном масштабе. Без него не обходятся ни археологи при раскопках, ни ботаники при составлении своих карт распространения растений.
Вот, например, в Совете Министров Союза ССР решили, что близ какого-либо города нужно построить завод электромоторов.
И в первой же группе тех, кто поехал на место строительства, были топографы-геодезисты. Целая «партия», как говорят обычно.
Уезжали теплым майским вечером. Было весело, шумно. Работники экспедиций — чудесный народ. Как только стает снег да покажется первая травка, их уже тянет прочь от городских стен. В горы! В леса! На поля! Там — в дни дождливые и в дни солнечные; в жару и холод; в палатках, в охотничьих избах; среди вечных льдов горных вершин; в степях, в пустынях — будет проходить их жизнь и работа. Иной раз придется и нелегко. И всё-таки нет ничего лучше такой работы и такой жизни, особенно пока молод и полон сил. Вот почему порой просто не можешь дождаться, когда же раздастся гудок паровоза и поезд тронется.
Дня через три топографы прибыли в назначенное место и приступили к работе.
Но почему же строительство завода начинается с создания карты?
Да дело-то в том, что без нее невозможно составить проект. А без проекта нельзя начинать стройку.
Карта нужна самая верная и в очень крупном масштабе — «один на тысячу». На белых упругих листах ватмана изображается каждый изгиб ручья, холмик, дорога. Зарисовывать на глаз нельзя ничего, всё измеряется и вычерчивается тщательно, скрупулезно, придирчиво-точно. Применяются для такой съемки специальные инструменты: теодолиты, нивелиры, мензулы [12].
Наконец топографы закончили свое дело. Карту отослали в проектный институт. Но не навсегда, нет! Через несколько месяцев она вернулась к месту строительства. Большие изменения произошли на ней, да и называлась она теперь по-другому. На ватмане шеренгами тянулись квадратики и прямоугольники изображений будущих зданий, проходили линии электропередач, дорог, трубопроводов. Это был генеральный план завода.
Часть генерального плана машиностроительного завода.
Генеральный план правильнее всего называть ясным, кратким и полным рассказом о будущем заводе. На местности еще пока всё те же стародавние бугры да ямы, всё те же извечные козы щиплют чахлую травку, а здесь, на бумаге, изображены высокие светлые здания цехов, асфальтированные проезды, не забыты даже тенистые деревья у ограды и узорчатые цветочные клумбы под окнами. Всё это еще будет построено, сделано.
В первый момент такие слова могут показаться странными. Мы привыкли к тому, что карта — как бы фотография местности, отображение того, что уже есть. Тут же речь идет о том, что еще только будет. Но ведь генеральный план — особая карта. Это, если так можно сказать, карта наоборот. Привезут ее на место будущего завода, и тысячи людей станут трудиться над тем, чтобы переделать местность.
Нет на генеральном плане горы — сроют гору. Засыплют овраг. Намоют плотину, дамбу, проложат дорогу. Выстроят целый город. И пока всё не будет сделано, строители не успокоятся. Генеральный план — это карта-приказ. Выполнять его надо строго.
На строительство завода приехало несколько тысяч рабочих, инженеров и техников. Здесь были бетонщики, каменщики, слесари, шоферы, трактористы… Десятки бульдозеров и самосвалов перемещали огромные массы песка и глины, вынутой экскаваторами. Автопогрузчики и подъемные краны подавали к местам будущих зданий кирпич и цемент, железные рамы, балки, доски. Вспыхивали огни электросварки. Завод строился.
Шагающий экскаватор готовил площадку для завода.
Но кто же показывал всем этим людям — экскаваторщикам, шоферам, бетонщикам, строителям, — в каком месте рыть яму под тот или иной фундамент, где проложить дорогу так, чтобы это было в точном соответствии с генеральным планом?
Тот, конечно, кто за несколько месяцев до того снимал карту. Показывал топограф.
Снова с теодолитом и нивелиром он целые дни проводил на площадке строительства. В руках у него выкопировки из генерального плана, вычисления, схемы. С точностью до сантиметра намечал он место будущего огромного цеха сборки крупных электромоторов, цеха длиной в двести метров и высотой в пять этажей.
Но один сантиметр еще не предел точности. Иногда приходится указывать место с точностью до миллиметра. Ошибка всего лишь на полсантиметра в установке фундамента наверняка испортит турбину высотой с трехэтажный дом, помешает закрыться воротам шлюза канала, приведет к поломке стального вала, толстого, как бревно. А разве это много — ошибка в полсантиметра при установке машины весом в сотни тонн?