Чиновник для особых поручений - Каменский Юрий. Страница 56

— Я к вашим услугам, Николай Михайлович.

Генерал, пружинисто поднявшись, прошёлся по кабинету.

— Сидите, сидите, — махнул он рукой. — Мне так думается легче. Скажите, вы верите в то, что большевик Ульянов со своими присными — немецкие шпионы?

— Не верю, — коротко отозвался Сизов. — Но это хороший предлог, чтобы его дезавуировать. Впрочем, это вряд ли выйдет.

— Угу, — кивнул Потапов.

Казалось, ему очень понравился ответ Стаса.

— А скажите, кого вы, вот, лично вы, видите человеком, на кого можно было бы опереться, чтобы спасти государство от развала? Пожалуйста, насколько можно, подробно.

Опер пристально посмотрел на стоящего перед ним генерала.

— Боюсь, мой ответ вам не понравится. Ну, раз спросили, это те же большевики. К великому сожалению.

— Мотивируйте, пожалуйста.

— Думцы, аристократия, великие князья, эти расшатали ситуацию, добились отречения Императора, но утеряли контроль над ситуацией, следовательно, в этом плане полезными быть не могут. Далее — Керенский энд компани.

Потапов хмыкнул.

— Эти ведут откровенную политику разрушения государства. При этом сам «Главноуговаривающий» почти в открытую подыгрывает большевикам и эсерам. Я его, конечно, за руку не ловил, но его действия выгодны только англичанам и французам. Не удивлюсь, если он просто проплачен.

— Так, теперь стоп, антракт!

Генерал, повернувшись, взял с подоконника папку и, достав из неё исписанный лист бумаги, протянул его Стасу.

— Вот, ознакомьтесь, пожалуйста.

С первого взгляда опер понял, что держит в руках донесение агента.

— Это про Ленина, — уверенно сказал Стас.

— Вот, и мне так кажется. А привидение, которое видят двое, к галлюцинациям никакого отношения не имеет. Так, вот, 27 марта в 5 часов 30 минут началось наступление французских войск под командованием генерала Нивеля на немецкие позиции. Теперь смотрите — немцы заранее отвели с Нуайонского выступа свои войска. Англичане и французы, несмотря на это, атаковали мощно укреплённые позиции «в лоб». Причём, наступление начато в спешке, на месяц раньше срока, которые сами же и назначили.

Теперь, внимание, ещё одна «мелочь». Как говорят те же французы, дьявол прячется в мелочах. 27 марта в 5 часов 30 минут начинается атака на «линию Зигфрида», а в 15 часов 10 минут от Цюрихского перрона отходит поезд, везущий в Россию русских революционеров. Если всё это — случайные совпадения, тогда я не русский генерал, а вождь людоедского племени.

— М-да, — только и смог вымолвить Стас, ошалело крутя головой. — Серьёзные у вас аналитики [71].

— Вот, кстати, об аналитиках, — генерал присел на край стола напротив Сизова. — Про вас в Генштабе, и вовсе, чудеса рассказывают. Да, и сейчас вы очень лихо концы с концами связали. Не поделитесь — из какого источника сведения черпаете?

«Ага, вот, сейчас, только разбег возьму, — мелькнуло в голове опера. — Про меня, конечно, уже много народу знает, но, всё равно, меньше знаешь, крепче спишь».

— Сны вещие вижу, — не моргнув глазом, ответил он.

— Ну, тоже вариант, — не стал спорить Потапов. — Главное, чтобы вы их и дальше без помех смотрели.

В дверь коротко стукнули, затем вошёл Вольский.

— Прибыл господин Ильин.

— Просите, Кирилл, — распорядился генерал.

Дверь открылась, и в кабинет вошёл балтийский матрос. Как с картинки в учебнике «История СССР» — распахнутый бушлат, болтающаяся под коленом «колодка» с маузером и двухдневная щетина. Правда, на картинке от матроса не несло ядрёным сивушным запахом. В первую секунду Стас даже вскочил, не сразу узнав всегда лощёного Всеволода.

— Сидите тут, буржуйский елемент, да кофий трескаете, — презрительно оттопырил нижнюю губу «матрос».

— Хорош, курилка, — рассмеялся опер. — Балтика!

— Виноват, господин генерал, — Всеволод щёлкнул каблуками тяжёлых флотских ботинок. — Разрешите?

— Докладывайте, Всеволод, — кивнул Потапов.

— В Петроград прибыл господин Ульянов. С ним группа его соратников. Прямо на Финляндском вокзале был горячо встречен местными «товарищами», произнёс весьма прочувствованную речь. В общем, готовьтесь, господа, он тут нам немало хлопот доставит. Я в первых рядах стоял, его слушал.

— И каковы ваши личные впечатления? — серьёзно поинтересовался Потапов.

— Всё в превосходной степени — умён, изворотлив, беспринципен, очень решителен, жесток. Поверьте, от такого противника, ничего хорошего ждать не приходится.

— Ну, от противников мы давно ничего хорошего не ждём, — усмехнулся генерал. — Присаживайтесь, Всеволод. Да, нашему бывшему императору половину бы этих качеств… Да, уж не дано, так не дано..

— Простите, Николай Михайлович, позвольте нормальную папиросу закурить? У меня от их махорки скоро лёгкие откажут.

— Курите, — кивнул генерал, — Итак, господа, Ваши соображения?

— Соображения есть, — почесал висок Стас. — Вот, только, боюсь, они не придутся вам по вкусу. Ну, в любом случае, слушайте.

Глава 13. «Каждый мнит себя стратегом…»

Стас шёл по Невскому проспекту и в этой оживлённо бурлящей уличной толчее сам себе казался каким-то инородным телом. После того памятного ареста ему так и не позволили отбыть в войска. Приказом Немыского он был оставлен при Генштабе офицером для особых поручений. Сизов так и не смог дознаться, откуда подул ветер. Столыпин свою причастность к этому категорически отрицал, и опер, в принципе, ему верил.

Закрадывалось, правда, подозрение, что без Мельникова тут не обошлось, но не более того. Больше всех, конечно, радовалась Наташа. Андрюшка уже давно перестал его дичиться, и каждое возвращение отца сопровождал радостным визгом. Правда, дома ночевать ему приходилось довольно редко. Спал, в основном, урывками, у себя в кабинете на узкой кушетке. Уж чего-чего, а работы в контрразведке стало — непочатый край. Руки окончательно не опускались лишь постольку, поскольку Стас ещё с милицейских времён смирился с тем, что работа эта конца и края не имеет, её просто надо делать.

Три недели назад доставили шифровку от агента «Летний»: «Интересующее вас лицо всеми силами стремится на Родину. Активную помощь в этом благородном деле ему оказывает тётя Эльза». Интересующим его лицом являлся эмигрант Ульянов-Ленин, а тётей Эльзой — власти Германии. Под псевдонимом «Летний» фигурировал его заклятый друг и экс-коллега Владимир Коренев. Много чего успело случиться за эти три недели. После отречения Императора было создано Временное Правительство и Советы. Чтобы оставить дитя без глаз, не нужно семи нянек, достаточно двух.

Пока Советы пытались хоть что-то предпринять, Временное Правительство решало извечный вопрос как, ничего не делая, руководить страной. А бывший адвокат Керенский, избранный одновременно в оба органа, вносил свою долю в общий бардак. Причём, вносил настолько удачно, что Россию-матушку уже несло, что называется, без руля и без ветрил.