Zαδница Василиска (СИ) - Инодин Николай. Страница 22

Лобачевский откидывается на спинку кресла, и прикрывает веками глаза, но тут же его веки широко распахиваются. Левый поворот, резкое торможение и тут же ускорение со снижением.

«Мать твою, как медленно!»

Удар сотрясает корпус «Тюленя», но Аркадию всё-таки удалось избежать попадания, и второй удар ощущается слабее первого, третий же почти не слышен.

Бритты во время галактической получили богатейший опыт борьбы с подпространственниками. Заплатив за него чудовищную цену, и кровью, и кораблями. Но надо отдать должное – научились защищать свои базы и конвои. И вот теперь всё своё умение используют для того, чтобы грохнуть обнаруженного в своей системе нарушителя.

Изнанка мира – не вакуум, пробираться в сером месиве тяжелее, чем в обычном космосе. И ударная волна в подпространстве вполне себе поражающий фактор. Не такой силы, как в воде или атмосфере, но всё-таки есть. Если бы не новая способность Аркадия, уже первая серия ядерных глубинок разнесла бы «Тюлень» на куски. Теперь капитан вёл корабль, не открывая глаз – реакторы заходящих в атаку истребителей он различал и из подпространства. А где-то в стороне ярко светилась силовая установка мощного боевого корабля. По крайней мере, его реакторная группа для Лобачевского выглядела даже ярче, чем у «Генерала Алексеева». Долетались?

Бритты работают чётко. Три истребителя, заняв исходные позиции, проходят, строго выдерживая курс и скорость, сериями сбрасывают зонды. Те, нырнув в подпространство, фиксируют направление на корабль, выныривают и сбрасывают информацию командному центру флагманского корабля. Там в считанные секунды рассчитывают положение «Тюленя» и в дело вступают истребители, несущие ныряющие ядерные заряды. Мелочь с разных направлений заходит на цель так, чтобы заведомо накрыть всю сферу, в которой может находиться маневрирующая вслепую цель. Или выгнать противника в обычный космос.

Вот только Аркадий видит направление атак. Пока удаётся уклоняться, избегая близких разрывов, но англичане тоже не лыком шиты, каждая следующая комбинация оставляет меньше пространства для маневра, чем предыдущая. Лобачевский до крови закусывает губу. В конце концов, им тут не полигон.

– Дроны к сбросу!

– К сбросу готов! – Бэргэну тоже надоело чувствовать себя сидящей на мишени мухой.

Пилот очередного «Эс-и-файфа», старательно выдерживая боевой курс, готовился начать сброс глубинок, когда прямо по курсу вдруг из ниоткуда появилась пятёрка боевых дронов. Времени для маневра не оставалось, но вбитые в подсознание рефлексы не подвели – рука успела рвануть рычаг отстрела кабины. Истребитель же разлетелся конусом фрагментов после лобового попадания сразу трёх ракет ближнего боя. А боевые роботы, развернувшись веером, успели зацепить ещё один пролетавший мимо истребитель, повредив левый двигатель.

Рисунок атаки группы истребителей оказался безнадёжно испорчен, и по команде с носителя они резко разошлись в стороны и занялись отстрелом маневрирующих дронов.

– Один есть, – докладывает команде Аркадий, стараясь за время полученной передышки увести «Тюлень» как можно дальше в сторону. Не вышло – реакторы очередной тройка истребителей стали рисовать трёхмерную систему координат, высевая зонды. Пока чуть в стороне, но следующая тройка наверняка будет точнее. Чёрт!

Повторить трюк с дронами толком не удалось – очередной бритт оказался начеку и сумел уклониться от атаки, отделавшись незначительными повреждениями. Ещё через пять минут «Тюленя» зажали окончательно.

Следующая атака будет последней – перетяжелённому, медлительному подпространственнику наглы не оставили ни малейшей лазейки.

– Суки, – прошипел сквозь зубы Лобачевский, и, подгадав нужный момент, отключил магнитные захваты, связывавшие «Тюлень» с остатками «Жемучга». Облегчённый корабль сумел увернуться от атаки, но едва-едва, тряхнуло так, что замигало освещение, а в кормовых отсеках сигнализация завыла о потере герметичности. Что стало с грузом, понять было сложно, но бритты атаки прекратили – видимо, сочли цель уничтоженной. Пока охотнички не передумали, дичь тихой сапой направилась за пределы системы.

***

Вы никогда не обращали внимания на то, что негромкое и уютное, казалось бы, журчание сервоприводов ремонтного кибера жутко раздражает? Особенно, если слушать его в полумраке отсека с единственной тусклой лампой похабного синего цвета? Хочется заорать, вскочить, что-нибудь сломать или разбить – швырнуть с размаху о переборку, без оглядки на стоимость, потом расплакаться, и гори оно всё огнём. От невозможности всего перечисленного становится только хуже. Хочется обматерить сидящего за центральной консолью урода, сказать всё, что думаешь, о нём самом, его сексуальных способностях и грёбаном происхождении, но ты не делаешь, потому что знаешь – никогда себе этого не простишь. Потому, что этот мальчишка сегодня спас задницы своего экипажа, а теперь сидит неподвижно, уставившись остекленевшими глазами в то место на переборке, перед которым разворачивается главный экран систем управления. И скрип его зубов громче возни ремонтника.

Мужики со своих постов носа не кажут, сидят тихо, как мыши под веником. Значит, приводить командира в порядок придётся именно тебе, наплевав на гормональную бурю в крови и прочие женские заморочки.

Елена закрывает глаза, делает глубокий вдох, потом медленно-медленно выпускает воздух из лёгких. Освобождается из ремней и фиксаторов силового кокона, медленно встаёт и подходит к командирскому креслу.

– Не нужно, Лена.

Голос Аркадия еле слышен. «Так шуршит на ветру кусок старой обёрточной бумаги – грубой, серо-коричневой, с пятнами грязи и какого-то жира», – подумалось женщине.

– Я в порядке. Устал только. И разозлился. Очень.

Лобачевский поднимается, распуская передний шов скафандра.

– Приму душ и немного посплю. Лена, вам с Бэргэном кровь из носу, но вычислить, куда лайми спрячут свой керриер, когда закончат изучать обломки «Жемчуга».

Аркадий поворачивается, цепляет бедром край консоли и в его голосе впервые появляются эмоции:

– Суки конченные, – и, опять бесцветно: – Понятно?

– Сделаем… – кивает Елена, не способная отвести глаз от пропитанной потом серебристой пряди волос в шевелюре командира.

***

Тяжёлый керриер «Фьюриес» – внушительная громада из двух массивных дисков, соединённых решетчатыми конструкциями, не подавая признаков жизни, встал на орбиту небольшой, промороженной насквозь планетки в поясе Койпера. Перевёл реакторы в экономный режим, погасил защитные силовые поля и переключил в пассивный режим системы поиска и обнаружения. Охотник снова притаился в засаде.

– Ямайка Моргана была несколько гостеприимнее, сэр, – кивнув на один из экранов адмиральского салона, продолжил разговор ни о чём командир корабля, обыгрывая название, присвоенное небесному тельцу экипажем.

– Там нет таких залежей мороженого метана, форсажные камеры наших истребителей остались бы без запасов рабочего тела, мистер Мор.

– Там хватает обычной воды, сэр. Истребителям было бы не на что жаловаться.

– Ну, насколько я могу убедиться, лично вы предпочитаете грог. А запасов рома на борту достаточно для нескольких лет дежурства. Бросайте хандрить, старина, ещё месяц таких тренировок, и наша авиагруппа гарантированно возьмёт приз!

Мор позволяет себе на короткое время недовольную гримасу:

– Последняя тренировка оказалась слишком приближена к реальным боевым действиям.

– Вы тоже это заметили? – адмирал театрально удивился. – Я решил было, что узкоглазые наняли кого-то из оставшихся не у дел тевтонов, даже помянул сгинувшего чёрт знает где Валентинера. Этот тихушник очень грамотно проник в систему и чертовски хорошо уклонялся от атак. В знакомой манере. Но обломки однозначно принадлежат кораблю российской имперской постройки. Эти зелёные идиоты, дорвавшиеся до власти, сейчас за бесценок распродают доставшиеся им остатки флота. Вполне возможно, что и с экипажами. Видимо, и китайцам кое-что перепало.