Время Вьюги. Трилогия (СИ) - "Кулак Петрович И Ада". Страница 158

С чужими студентами Наклз разобрался относительно быстро. Он слабо представлял, о чем можно поговорить с первокурсниками факультета политэкономии, так что бегло пролистал одолженное у одного из них методическое пособие в тщетных поисках знакомых понятий и графиков. Потом задал один-единственный вопрос. Те, кто считал, что графическое изображение отношения прилежащего катета к гипотенузе, то есть легендарного косинуса икс, называется синусоидой, получили девятки. Сторонники версии «косинусоида» ушли с семерками и восьмерками. Утешительные шесть баллов достались студентам, верившим, что это «волнистая линия». Те, кто ответил «картинка», остались сдавать. Любителей живописи набралось с два десятка. У Наклза уже голова трещала.

— Зовите всех.

— И Альберта? — округлила глаза студентка.

— И Альберта, — подтвердил Наклз. — Он, я так понимаю, тоже на все готов?

— Н-наверное, — окончательно опешила девушка.

— Вот и славно. Зовите-зовите.

Альберт, чем-то неуловимо напомнивший Наклзу юного Маэрлинга, зашел в кабинет последним и бочком, настороженно поглядывая на преподавателя.

Наклз окинул стайку барышень и Альберта усталым взглядом, а потом сухо распорядился:

— Молодой человек, раздобудьте портрет кесаря.

— Что? — Альберт стремительно побледнел. Видимо, у него имелись друзья среди юнкеров и он представлял, как именно развлекается все прогрессивное население столицы с участием государева портрета.

— Портрет кесаря, — резче повторил Наклз, голова которого уже просто раскалывалась. — Вы же все так любите художество. Давайте. У вас десять минут.

— Но…

— Вы зачет получить хотите?

Парень уныло кивнул.

— Тогда вперед.

Дверь за Альбертом захлопнулась. Барышни настороженно перешептывались и бросали на мага быстрые взгляды.

— Будет оргия? — робко поинтересовалась, видимо, самая храбрая.

— Угу, грязная и разнузданная, — скучным тоном подтвердил Наклз, не отрываясь от бумаг.

Повисла гнетущая тишина. Только дождь за окном барабанил по крыше.

— А… а можно мы все-таки математику выучим?

— Разумеется. У вас есть замечательная возможность посвятить ей все лето, — тем же тоном продолжил Наклз.

Желающих, как маг и предполагал, не нашлось. Тишина сделалась совсем уж зловещей. Ее нарушило только явление Альберта с портретом кесаря, правда, прошлого. Наклзу оставалось лишь гадать, где студент его раздобыл.

— Замечательно.

Маг взял портрет Эвальда Зигмаринена и прислонил его к стене так, что грозный взгляд самодержца был направлен на притихших студентов.

— А… а кесарь зачем?

— Его портрет здесь найти проще, чем катехизис, тем более, что мы живем в светском государстве, — как ни в чем не бывало пояснил маг. — А теперь, молодые люди, становитесь в шеренгу, смотрите на государя и клянитесь.

— Клянемся выучить математику за первый курс? — поинтересовался явно повеселевший Альберт.

— Молодой человек, вы опасно близки к клятвопреступлению. Нет, клянетесь в будущем нигде и никогда не упоминать, что учились на кафедре математических методов номер два и, тем более, что сдавали мне, приват-доценту Найджелу Наклзу, данный предмет. Давайте я не стану портить вам зачетные ведомости и летние каникулы, а вы мне — биографию и репутацию.

Получив зачет, молодой человек усмехнулся, как Витольд Маэрлинг лет семь назад, и весело поинтересовался:

— А если я нарушу клятву, меня накажет государь или Создатель?

— С государем и Создателем разбирайтесь сами, но вот я на ваши выпускные экзамены непременно приду, — мрачно пообещал Наклз то, что всегда обещал в таких случаях. И это обычно производило замечательный эффект. Молодой человек мигом растерял добрую часть своего задора. — Отнесите портрет на место, оценки я расставил, как это называется — впишите сами. И можете быть свободны.

Долго разыскивать Наклза Кейси не пришлось. Она разумно подошла к трем часам дня, успела зайти на кафедру социологии, жизнерадостно поболтать с коллегой, весьма приятным и любезным доцентом, непонятно каким образом затесавшимся в их шипящий курятник, посидела в читальном зале до закрытия — то есть до пяти вечера — и еще час проскучала в коридоре, недалеко от кабинета, где маг принимал зачет.

Последняя отважная пятерка покинула место экзекуции какой-то подозрительно тихой и печальной. Причем единственный юноша воровато нес картину, рисунком внутрь. Выползший следом Наклз выглядел немногим лучше студентов. Маг долго не мог попасть ключом в замочную скважину, и сумел запереть за собою кабинет уже когда Кейси, твердо вознамерившаяся предложить помощь, почти приблизилась к нему.

— Мессир Наклз, — как можно более мягко и негромко окликнула она, но маг все равно дернулся перед тем, как медленно обернуться. Когда он увидел Кейси, на измученном лице отразилось облегчение.

— Миледи Ингегерд. Рад встрече, — в данном случае, Наклз, наверное, даже говорил правду. В том отношении, что Кейси все же была предпочтительнее очередного студента.

— Я вас искала, — не стала ходить вокруг да около она. Профессиональные вероятностники вообще редко верили в случайные встречи.

— Понимаю. Сейчас шесть. В академии остались только мы с вами, уборщицы и молодые дарования со склонностью к живописи.

— И буфет закрыт, — довершила описание трагической действительности Кейси. — Осталось только колоколам зазвонить.

— Мир ужасен, — согласился маг. — Чем я могу вам помочь?

— Скорее это я хотела бы помочь. Я сегодня видела Магрит. Она попросила меня забрать кое-какие вещи. У меня с собой список, — Кейси полезла в карман за предусмотрительно написанной Магрит бумажкой, но Наклз жестом остановил ее.

— В этом нет никакой необходимости. Разумеется, вы можете собрать ее вещи.

Во всяком случае, маг согласился впустить ее в дом и не думал, что она станет воровать шелковые чулки рэдки. Это уже представлялось Кейси поводом для осторожного оптимизма.

На улице шел теплый дождь, и через тучи кое-где пробивалось солнце. Кейси, как одиннадцать лет назад, шла под зонтом Наклза, смотрела на золотящиеся на свету капли и думала о том, что все в жизни все-таки возвращается, хотя и не так, как хотелось бы. О чем думал маг, ей оставалось только догадываться. Но вряд ли тот проводил какие-то высокохудожественные параллели: он выглядел как измученный человек, изо всех сил пытающийся не заснуть на ходу.

— Помните, в точно такой же дождь, но много лет назад, мы с вами так же шли вдоль реки? — не удержавшись, полюбопытствовала Кейси. Ей сделалось интересно, насколько избирательно Наклз выкидывает из головы бесполезные воспоминания. Ответ ее приятно удивил:

— Да. Кажется, и тогда была весна.

— Ранняя весна. Я помню, тогда у парка при академии Хельга Дэйна только зацвела верба, и стояли холода, — радостно прощебетала Кейси.

— Здесь невозможно холодно пять месяцев в году, еще пять месяцев — просто холодно, и душно — два оставшихся, — улыбнулся маг в серое небо, кое-где прошитое белыми стрелами лучей. — Удивительный город. Я тогда жил на Литейном и не помню, цвело что-то или нет, но, определенно, это была весна. Коты орали отчаянно.

В Наклзе Кейси интересовал только сам Наклз, без довесков. И состояние его банковского счета ее не беспокоило бы совсем, но, увы, данный счет являлся важным элементом биографии мага. Люди, жившие в Литейном квартале, редко когда перебирались на набережную Моэрэн. Ее далеко не впервые посетил вопрос, каким образом Наклз умудрился так быстро сколотить состояние, достаточное для покупки своего нынешнего особнячка, мягко говоря, являвшегося удовольствием не из дешевых. Уж точно не преподаванием. Варианты «ограбил банк» или «взял взаймы у Дэмонры» представлялись еще более сомнительными.

Кейси искоса взглянула на мага. Меньше всего на свете неправдоподобно аккуратный и всегда застегнутый до последней пуговицы Наклз походил на человека, способного влезть в большую политику или во что-то незаконное. (В глазах дочери бывшей главы службы безопасности эти два понятия не то чтобы принципиально различались). Но, каким бы странным и загадочным существом ни представлялся ей маг, Наклз все же был создан из плоти и крови, как и все прочие люди. Он тоже что-то ел на завтрак и оплачивал счета за газ. Про оклады людей из Седьмого отделения — магов и некромедиков — Кейси знала достаточно, чтобы понимать: занимайся Наклз только этим, дом у Моэрэн он приобрел бы ближе к профессиональной пенсии, то есть годам к тридцати пяти.