Время Вьюги. Трилогия (СИ) - "Кулак Петрович И Ада". Страница 199

Дэмонра бледно улыбнулась:

— Люблю я тебя, Зондэр.

Мондум строго оглядела заляпанных кровью подруг и скривилась:

— Я почему-то так и знала, чем это кончится. Он жив?

— В соседней комнате, вместе с Сольвейг, — несмело подсказала Магрит.

— Бедняжка, — непонятно кого из двоих пожалела Зондэр. — Ну, Дэм, маги все еще безвредны, да?

— Если бы маги были безвредны, им бы не платили больше, чем нам, — фыркнула Дэмонра. — Я никогда не говорила, что Наклз безвреден. Он безопасен. И неагрессивен.

— Этот очевидно безопасный и неагрессивный человек тебя знатно потрепал, я так понимаю?

— Не так. Это не он.

— Там сидел камышовый кот? Рысь? Тигр из цирка?

— Зондэр, хватит! Если бы я знала, что там было, я бы сказала, но я не знаю! — Дэмонра, наконец, начала выходить из себя. Такой — растрепанной, огрызающейся и злой — она нравилась Магрит куда больше, чем молча сидящей на стуле и созерцающей стену.

— Магда, так там прыгали какие-нибудь тигры?

— Да бес его разберет… Я видела только их двоих. А Дэмонра говорит, их было четверо.

Зондэр поджала губы, потом оттеснила Магду и стала сама возиться с бинтами Дэмонры. Закончив перевязку, она подняла глаза на лицо Дэмонры. Потом нахмурилась и, к удивлению Магрит, прохладным голосом поинтересовалась:

— Что ты принимала? — таким тоном взрослые обычно выясняли у детей, кто разбил конфетницу, воруя шоколад из буфета.

— Зондэр, какого беса?! — возмутилась Дэмонра. А Магрит сообразила, что зрачки у нее действительно какие-то не совсем правильные.

— Магда, расслабься, их там было двое, — ровно заметила Зондэр, поднимаясь с пола и отряхивая юбку. — Все остальное….

— Это просто успокоительное, чтоб ты знала!

— Да неужели? Вроде того, которым мы с тобой в гимназии как-то развлекались? Отличное успокоительное! Сперва видишь бесов с духами, а потом — раз! — и санитаров.

— Да пошла ты…, - объяснение маршрута Дэмонра начала. Но закончить не успела: открылась дверь спальни. На пороге появилась Сольвейг, безуспешно щелкающая зажигалкой. В уголке рта она держала тонкую сигарету.

— Ох и надоело мне все это, — почти не разжимая губ, сообщила нордэна, воюя с зажигалкой. — На выход, Дэмонра, он в себя пришел. Таблетки на столе, инструкция там же. Надеюсь, ты понимаешь, что десять раз по сто грамм — это иногда килограмм, а не обязательно литр? Ну так, на всякий случай, а то дозировка в граммах…

Прежде чем Сольвейг договорила, Дэмонра уже захлопнула дверь в дальнюю комнату изнутри.

— Зла любовь, — хмыкнула Сольвейг. — Перевязали ей руку? Кровопускание для лечения от любви и прочих бедствий, конечно, полезно, но в пределах разумного.

— Перевязали, — быстро кивнула Магрит, пока кудрявая нордэна не потребовала подробностей. — А как… как Наклз?

— Как Наклз, как Наклз, — зажигалка, наконец, выплюнула крохотный огонек. Сольвейг раздраженно захлопнула крышечку, не прикуривая, и сунула ее в карман черной юбки. — На голове у Наклза неплохая шишка. А что у него в голове — я, извините, не гадалка. Но могу предположить, что там не так пусто, как в головах некоторых других людей. — Магрит не поняла, на кого намекала Сольвейг: то ли на нее, то ли на Дэмонру, то ли вообще на всех собравшихся, но на всякий случай уточнять не стала. — У меня дежурство через полчаса.

— Если позволите…, - мягко начал белокурый «принц».

— Ни в коем случае, Маэрлинг, не позволю. То, что меня полночи нет дома — это нормально, но вот если выяснится, что на рабочее место я приехала в одном экипаже с вами и еще парой разносторонне развитых девиц, меня будет ждать сложный разговор с мужем и свекровью. Счастливо оставаться. Зондэр, напиши мне потом, чем закончится этот… этот, скажем так, эпизод.

— Что нужно, чтобы позаботиться о нем? Лекарства, деньги, медицинское образование? — тихо спросила Магрит ей вслед.

Сольвейг обернулась и недобро прищурилась:

— Полчаса назад Кейси спросила то же самое. Отвечаю: лекарства, деньги и медицинское образование вряд ли помогут. Но не огорчайся, деточка, глупости может быть вполне достаточно.

Дверь мягко клацнула. Магрит сообразила, что у нее дрожат губы. Все шло неправильно и очень, очень плохо. Рэдка не хотела хлюпать носом, но все-таки хлюпнула. А потом Зондэр подошла к ней, приобняла и дала возможность спрятать лицо в идеально лежащие кружева своего воротника.

— Не слушай ее. На Дэм-Вельде слова «надежда» и «глупость» почти синонимы, вот мы иногда и бесимся. Сольвейг имела в виду, что надо верить в хорошее…

«Надежда и глупость у вас одно и то же. Вот поэтому никогда у вас хорошо не будет, ни в Каллад, ни в Белой Земле», — невпопад подумала Магрит и все-таки разрыдалась окончательно. Ей было бесконечно жалко Наклза, всех этих людей, себя и что-то еще, чего она пока не понимала.

Кейси забилась так далеко в угол, что Дэмонра ее не сразу заметила, хотя комнатка оказалась совсем небольшой, три на четыре шага. Добрую ее часть, как и положено в гостиницах определенной репутации, занимала пышная кровать с балдахином, на сей раз отдернутым. Нордэна затаилась в дальнем от двери углу, почти спрятавшись за изголовьем кровати. На ее склоненное лицо сквозь щель в шторах падал рассеянный свет фонаря, делавший Кейси почти бесцветной и бесплотной, похожей на святую с какой-то очень древней фрески.

Когда Дэмонра переступила порог, Кейси с умоляющим видом приложила палец к губам. Нордэна только в этот момент сообразила, что Наклз, наверное, не знал о присутствии ее подруги, и молча села на стул у кровати. В полумраке она нащупала на одеяле костлявую руку и сжала ее.

— Пальцы ледяные. Тебе холодно?

— Нет.

— Больно?

— Нет.

— Голова це…

— Ты зачем вернулась? — резко спросил Наклз. Примерно таким голосом отец в свое время интересовался, почему Дэмонра принесла «крайне дурно» по пению или что делала в соседском саду глухой ночью. Но тогда у нордэны хотя бы имелись готовые варианты ответа.

Дэмонра тяжело вздохнула. Она не понимала, почему Наклз так прицепился к факту ее возвращения на родину, когда вокруг него ползали призраки, взрывались зеркала и разве что мир не рушился.

— За тобой, разумеется. Больше ничего ценного — ну, кроме льда и неба — я здесь вроде бы не оставляла, — попыталась отшутиться Дэмонра. Ей не нравился пустой взгляд мага, остановившийся где-то на потолке.

— Льда и неба нам хватит. Уж поверь.

— А я тебе всегда верю, — улыбнулась Дэмонра.

— Ты убила кесаря, — ровно и спокойно сказал маг.

«Бредит», — с огорчением подумала нордэна. Взяла ладонь мага в обе руки, прижала к щеке.

— Кесарь жив. Жив, тебе приснилось. Все хорошо, и все будет совсем хорошо…

— Кесарь мертв, — безо всякого выражения повторил он. Дэмонра не ощущала никакого беспокойства, кроме как за душевное состояние друга. Нордэна полагала Наклза куда более сложным существом, чем она сама, обладающим значительно более сложным мышлением. Там, где Дэмонра видела одну правду и одну возможность, маг, наверное, видел тысячу возможностей и ни одной правды. Привычка оперировать воображаемыми, никогда не происходившими — по-видимому в силу бесконечного количества случайностей — вещами, скорее всего, научила его воспринимать неосуществившиеся возможности такими же реальными, как и осуществившиеся. Не было ничего странного в том, что он считал кесаря уже мертвым. Вероятность смерти каждого живого существа в конечном итоге равнялась единице, это даже Дэмонра с ее «весьма посредственно» по алгебре знала.

— Хорошо, пусть так, — легко согласилась она.

— Почему у тебя рука в бинтах?

— Ерунда, я просто порезалась…

— Где Абигайл?

Дэмонра вздрогнула. Наклз, наконец, перестал изучать потолок и смотрел на нее с легким прищуром. Нордэне впервые пришло в голову, что у него в глазах есть что-то безжалостное, умное и не совсем человеческое. Эта мысль, конечно, была глупостью, и Дэмонра постаралась отогнать ее как можно скорее, как она уже час гнала от себя двух совершенно одинаковых Наклзов, застывших над разбитой люстрой.