Круг двенадцати душ - Матлак Ирина. Страница 53

Каждое дуновение неестественного ветра, каждый мимолетный шорох делал ладони влажными, а горло — сухим. С какой-то отстраненностью я наблюдала за тем, как Киран прикладывает ладони к зеркалу, замирает и чуть слышно произносит какие-то слова. Шла минута за минутой, и ничего не менялось, но я знала, что ему требуется время.

— Миледи… — внезапно прозвучало на грани слышимости.

Сердце словно полоснуло ножом. Резко повернувшись на голос, я увидела то, чего не заметила сразу, — еще одну неприметную дверь в другом конце зала.

— Бекки, — прошептала я, сомневаясь, не мерещится ли мне.

— Миледи, это вы?

— Бекки! — повторила уже увереннее и, отмерев, бросилась к двери.

Сосредоточившись на мысли о заточенной здесь горничной, я забыла даже про страх и, не задумываясь, ступила на сектора. Преодолев круг, положила ладони на темное дерево и взволнованно спросила:

— Бекки, как ты?! Кто тебя здесь запер?

— Дженкинс, — последовал ответ.

Голос горничной звучал очень тихо, и причиной тому явно была не только разделяющая нас дверь. Девушка ослабла, и я даже представлять не хотела, в каком она сейчас состоянии. Одна, запертая в жутком подземелье — да по сравнению с тем, что ей довелось пережить в эти дни, мои собственные страхи ничего не стоили!

Отпереть дверь самостоятельно я не могла, поэтому оставалось дожидаться, пока Киран закончит с зеркалом. Что бы он ни делал, это стоило ему огромных трудов, о чем говорили и напряженная поза, и вздувшиеся на руках вены, и влажный лоб. В очередной раз умение видеть незримое помогло мне заметить потоки энергии, идущие от его рук и переливающиеся в зеркало. Магии, которой было наполнено это место, они явно не нравились. Она шипела, как раскаленные угли от водных капель, скалилась и пыталась воспрепятствовать, но Киран не сдавался. Медленно, но верно что-то в зеркале перестраивалось, и росла надежда, что мы сможем сорвать проведение ужасного ритуала.

— Миледи, мне так страшно, — проговорила находящаяся по ту сторону двери Бекки. — Дженкинс позвал меня в сад, а потом… Потом я даже не помню, как здесь оказалась. Кажется, здесь был Виктор… Дворецкий, он… Он приходит, чтобы принести еду. Здесь есть одеяло, но мне все равно холодно… Так холодно, будто мерзнет душа…

Каждое сумбурно произнесенное Бекки слово отзывалось в сердце ноющей болью. Не в силах бездействовать, я навалилась на дверь, дернула за ручку, но та ожидаемо не поддалась. В отчаянии стукнула по дереву изо всей силы, но также безрезультатно.

Раздался тихий треск. Обернувшись к Кирану, я увидела, что он держится за раму зеркала и тяжело дышит.

— Все в порядке, — на выдохе успокоил он. — Получилось.

Мечась взглядом между запертой дверью и изможденным Кираном, я все же решилась спросить:

— Ты можешь ее открыть?

Слегка пошатываясь, он приблизился, и я без слов поняла ответ. К тому же, как ни хотелось этого признавать, если бы мы освободили Бекки именно сейчас, это бы вызвало подозрения, и все наши усилия стали бы напрасными.

— Мы вернемся за ней в день, когда я буду выводить остальных, — все так же тяжело дыша, заверил меня Киран. — Раз она до сих пор жива, ее не станут убивать и впредь. По крайней мере, до дня ритуала.

Я, как могла, попыталась успокоить горничную, и мои слова она восприняла на удивление спокойно. Да, в ее голосе звучали отчаяние и безграничный страх, но, похоже, за проведенное здесь время она успела примириться с обстоятельствами.

Бекки, бедная Бекки, до дрожи боящаяся колдунов и всего, что с ними связано. Моя несчастная суеверная горничная… Мне так же сильно хотелось остаться и поддержать ее хотя бы на словах, как и поскорее выбраться отсюда. Господи, как же ей должно было жутко находиться здесь одной! Я догадывалась, что в этой комнате проводили последние часы своей жизни выбранные жертвы, но надеялась, что Бекки об этом неизвестно. Возможно, хотя бы незнание всей правды хоть сколько-нибудь облегчало ее страдания.

Из зала мы с Кираном выходили полностью измотанными: я — морально, он — морально и физически. Говорить не хотелось, и узкий, давящий подземный коридор казался бесконечным. Само это место словно вытягивало жизненные силы, отбирало все светлое в человеке, а взамен давало лишь холод и пустоту.

Оказавшись на поверхности, мы позволили себе отдохнуть и, присев, тяжело привалились к толстому стволу ивы. Над Сторм-Деллом повисла беспроглядная ночь, накрапывал мелкий дождь, а стоящая на мосту графиня бросала крошки таким же призрачным лебедям. Я смотрела на это материализовавшееся воспоминание, и оно не виделось мне чем-то ужасным. То не было черной магией — всего лишь желанием человека вернуть ушедшее. Видеть ту, кого любил, хотя бы в форме зыбкого призрака.

Графиня безмятежно улыбалась, а иногда и беззвучно смеялась, глядя на плавающих по воде прекрасных птиц. Такая зыбкая красота — мимолетная, как полет живущей несколько дней бабочки.

Сколько всего видело это поместье, сколько его стены впитали в себя разных чувств! Ведь помимо боли и страха наверняка было и что-то хорошее, чистое. Возможно, Кэтлин любила мужа, поддерживала его, была его лучом света. Ушла она, угас и свет, оставив лорда в сводящей с ума темноте.

— Думаете, любовь этого стоит? — как-то отстраненно спросила я. — Стоит потери души?

Ветер всколыхнул укрывающие нас ивовые ветви, и Киран ответил:

— Если требует потери души — это не любовь. Безумие, страсть, одержимость. Но не любовь.

На следующий день Киран снова меня навестил и рассказал, что намеревается делать дальше. Через несколько дней у него был выходной, и он собирался отправиться в город, чтобы встретиться с верными людьми. Те должны были приехать в назначенный срок и забрать девушек, которых мы в это время выведем из особняка.

— Но как? — удивилась я, когда он дошел до этой части. — Каким образом мы выведем их, когда они находятся в таком состоянии?

— Сейчас они слышат и понимают все, что происходит, но не могут на это реагировать, — отозвался Киран. — Еще месяц назад я попросил одного аптекаря приготовить нейтрализатор яда, который по приказу графа добавляют в чай. Мы дождемся последнего дня рождения, по случаю которого будет устроен обед. Они никогда не изменяют этой традиции, исполнят ее и в последний раз. Я поговорил с Габи, она готова помочь. Она проникнет в кухню и добавит нейтрализатор в одно из блюд. Если все получится, он подействует уже через пару часов.

— Но ведь… — Я напряглась, осознав, что это означает. — Последний день рождения — мой. Мне придется…

— Пройти обряд? — закончил за меня Киран, и его руки сжали подлокотники кресла. — Да.

Я была растеряна и напугана. До сих пор при воспоминании о том, через что прошла Кэсси, меня била дрожь.

— В нем нет ничего страшного, — заверил меня Киран. — По сути, это действительно не больше чем пережитки суеверий прошлого. Сам по себе обряд безвреден, но является обязательным условием «Круга двенадцати душ». Амина… — Он на миг замолчал. — Я не могу и не хочу тебя заставлять. Одно твое слово, и ты уедешь уже послезавтра.

На этот раз соблазн согласиться не был столь велик, как прежде. После всего, что мне уже довелось увидеть и пережить, я не могла сбежать. Требовалось довести начатое до конца и сделать так, чтобы лорд Баррингтон за все ответил.

— Когда девушки прибудут в город, они дадут соответствующие показания, и им поверят, — проигнорировала я предложение Кирана. — Просто не смогут проигнорировать показаний стольких свидетелей и жертв. Те люди, о которых вы говорили, это ведь охотники, верно?

Он кивнул:

— Мы работаем вместе, и я им доверяю. Они единственные, кто на протяжении долгих лет продолжали мне верить и пытались копать под Баррингтона. Мы бы могли вывезти девушек уже в ближайшие дни, но из нас троих только я могу отвести глаза цвергам. Сейчас, после вмешательства в магию зала, у меня попросту не хватит на это сил.

Мне оставалось только с этим согласиться и всецело положиться на Кирана.