Из другого теста (СИ) - Сергеева Александра. Страница 42

Придётся всё начинать сначала, как когда-то в детстве. Учиться ходить, слушать, смотреть и оценивать для принятия решения. Что ж, времени у них теперь навалом.

— Мы что, так и будем тащиться по этой просеке? — недовольно нахмурилась Ракна. — Тоже мне, знакомство с миром. Давайте залезем в лес.

— Зачем? — машинально брякнула Наруга, вырванная из своих мыслей.

— Погоняем кого-нибудь, — моментально обосновала своё предложение шалопутка. — Или прикончим. Руки так и чешутся кого-то порвать. Это у меня что, берр внутри просыпается?

— Это у тебя прежняя дурь прочухалась, — отмахнулась Наруга. — И лезет наружу.

— А тебе что, неинтересно попробовать развоплотиться и в кого-нибудь залезть? — насмешливо поддела её Ракна. — Ни за что не поверю.

— Интересно, — подумав, признала Наруга.

— И мне, — засверкали глазки хутамки.

Всё уже изменилось. Круто запоздавший к Наруге юношеский задор — что свалился, как снег на голову, в первый час после воскрешения — улетучился. Вернулась суровая рассудочная осторожность зрелой женщины, повзрослевшей слишком рано. Просека была пуста. Да и лес не проявлял прежней активности, но всё уже изменилось. Теперь Наруга не сомневалась, что сама планета притащила её в котловину и перекроила на свой лад. А такие метаморфозы никто не станет производить из одной только прихоти. Или любопытства — его планета удовлетворила, когда поймала в ловушку кадетов с их инструкторами. Теперь она… А что, собственно? Преподнесла своим волосатым детишкам подружек? Она что, надеется на размножение созданных ею мутантов? Мысль диковатая, но отнюдь не такая уж нелепая. На планете Кунитаоши проживают некие Ари, которые рожают и растят детишек, способных залезать в деревья, как в одежду. А местные берры проделывают то же самое с животными.

Наруга нисколько не сомневалась: первая же её попытка залезть в кабину живой машины увенчается успехом. Не факт, что она легко разберётся с её управлением, но эта попытка не будет стоить ей жизни. Слишком долго и трудно валандались с такой вздорной и опасной лабораторной мышью, как она, чтобы прикончить в первом же тестовом прогоне. Слишком упорно и настойчиво — холодно подумала она, окончательно прикончив остатки хорошего настроения.

Щедрая на сюрпризы планета тотчас решила повеселить новообретённую дочурку. Справа послышался нарастающий гвалт — он катился в их сторону и явно не собирался никуда сворачивать. Оба медведя неспешно выдвинулись на правый фланг и развернулись мордами к лесу. Берры хмурились и переглядывались: видать, никак не могли решить, как вдвоём устроить оцепление вокруг трёх девушек. Наруга не успела поинтересоваться, по какому поводу кипишь. Между деревьями замелькали знакомые оранжевые блямбы: пока только две, но кто их знает? Она двинула к Дубль-Гету, проигнорировав неуверенный жест Гетбера: дёрнулся мужик цапнуть её за руку, да не осмелился. Тем лучше. Не придётся сгоряча говорить лишнее — она не собиралась позволять мужикам сооружать над собой колпак. Им дай волю: законсервируют бедную любознательную резвушку, дабы уберечь от чужих зубов — она под тем колпаком мигом протухнет.

Мимо носа просвистел хвост Дубль-О. Не поворачивая головы, медведь покосился на инициативную дуру и глухо рыкнул. Наруга отмахнулась и потопала к морде раздувающегося Дубль-Гета. Тот попытался задвинуть её кончиком хвоста в тылы.

— Только тронь! — проорала она, стараясь перекрыть рёв бушующей в лесу драки. — Никогда не прощу!

Медведь что-то раздражённо гавкнул, не удостоив её взглядом.

— Чего ты добиваешься?! — гаркнул прямо в ухо затормозивший за спиной Гетбер.

— Не передёргивай! — слегка окрысилась Наруга. — Это не бабья демонстрация капризов! Нужно учиться носить это тело, — пояснила она, глядя черед плечо в глаза докучливого кавалера.

— Будь рядом, — неожиданно легко согласился он. — Можешь оседлать мандарина. Рогачей не советую. Если мандарина начнут рвать, тотчас уходи. Я подстрахую.

Наруга кивнула, и в этот момент из леса выскочила парочка любителей бегающих фруктов. Это были не рогачи, а супер рогачи. На каждой трапециевидной плоской башке красовалось чуть ли не по десятку гнутых дугой наружу зубчатых рогов. Твари напоминали сороконожек с трёхсегментным телом на довольно длинных мощных трёхколенных конечностях. Из леса эта парочка выкатилась двумя футбольными мячами. Затем катуны лихо развернулись в полный рост и замерли, обнаружив медведей. При этом поднялись на задние ноги, задрав вверх два передних сегмента тела. Грозно засучили лапками, изображая боксёров. Надолго их не хватило: оба рогача плюхнулись на все сорок и отбежали в сторонку. Бегали они, смешно задирая коленки — просто комедия.

А из леса гигантскими скачками вылетел первый мандарин. У него на хвосте висело три рогача — один чуть не отмахнул бедненькому паучку заднюю ногу серпами, торчащими из пасти. Но промахнулся, и мандарин последним прыжком бросил тело под ноги Дубль-О. Наруга ждала, что медведь тут же порвёт его, но тот лишь фыркнул в морду неудачнику. Мандарин присел и захлопнул пасть — расти он даже не пытался.

— Давай! — скомандовал Гет. — Это самка!

Только рванув к первому своему экспериментальному транспорту, Наруга заметила под брюхом паучихи несколько круглых красных шаров. Самка раззявила навстречу пасть, будто приглашая сигануть прямиком туда. Новый инстинкт подсказал, что нужно очень сильно захотеть запрыгнуть в оранжевый блин, и… Тело, словно бы влетело с разгона в громадный снежный сугроб. На мгновенье её так обожгло холодом, что Наруга вскрикнула. В глазах потемнело. А когда наступило просветление, перед ней торчала мохнатая чёрная туша. Она подняла голову и увидала ухмыляющуюся морду Дубль-Гета — Гетбера рядом с ней не было. Значит, не показалось. Значит, это он смотрит на неё в иллюминаторы медвежьих глаз с этаким превосходством бывалого пилота.

Наруга чертыхнулась и гордо поднялась с колен. Затем пожелала смотреть этому нахалу прямо в глаза, а не коситься на него снизу вверх, лязгая от страха зубами. А страх буквально распирал растущее по воле Наруги тело — ещё чуть-чуть и паучиха просто лопнет. Несчастная беременная женщина, супруга которой вот-вот сожрут в лесу… Надо спасать! В одиночку ей не сохранить и пары детёнышей — негодовала Наруга, разворачиваясь. Муж горланил и метался меж деревьев буквально в двух шагах. Он дал ей возможность прорваться и удрать по просеке — тут рогачам за ней ни за что не угнаться. Он спасал её, оставшись умирать. Да вот хрен вам! Наруга, можно сказать, впервые замужем и сразу вдова? Нашли дуру!

Она ещё немного подросла, быстренько оценив обстановку. Пятёрка рогачей продолжала выпасать добычу, учуяв, что медведи на неё не претендуют. Один — самый борзый — даже осмелился подковылять ближе, скрежеща жвалами. Наруга толкнулась, прыгнула и приземлилась передними четырьмя лапами на приподнимающееся тело. Это было рискованно: попади ногой по рогам и покалечишься. Понятно, что семь ног тоже неплохо, но восемь гораздо лучше — резонно заметила она, распахнув свой клыкастый багажник. Тотчас захлопнула его и отскочила. Операцию она произвела виртуозно: всего пара секунд, и ювелирно срезанный затылок — как раз до задних рогов.

Атаковавший справа рогач промахнулся — Наруга не просто подалась в сторону, как пыталась проделать мандаринка. Она послала её влево и вперёд — на второго рогача, заходя ему вбок. По пути чуть сдулась и запрыгнула мерзавцу на спину. Её треугольные, торчащие во все стороны клыки почти отстригли рогатую башку. Мандаринка рвалась терзать врага до победного конца, но её пилот бросил свою машину назад. Это спасло её от следующего нападения. И вывело на точку как раз меж двух рогачей, что неслись к ней, частя коленками. Да ещё и росли со страшной силой. Бедная мандаринка чуть не брякнулась в обморок — Наруга не давала ей улизнуть. Заставила злосчастную бабу не просто сдуться, а прямо-таки лопнуть на глазах. А потом отпустила вожжи — мандаринку выстрелило вперёд со страшной силой. Две рогатые морды столкнулись и замотали башками, пытаясь расцепиться. Безжалостный пилот вновь раздул машину и бросил её на спину одного из уродов. Вжик-вжик, соскок, и второй рогач попятился, волоча за собой отчекрыженную башку сородича.