Из другого теста (СИ) - Сергеева Александра. Страница 64

Ещё Анабер в котловине просветил новеньких по поводу их старой одежды. Та была в рюкзаках, что попали вместе с хозяйками в игольницу. И подверглась некоей обработке сродни той, что пережили сами хозяйки. Потому и оружие мужики не забрали, утопив его в озере. Оно перестало быть оружием: нестабильные клоны прежнего рассыпались от первого же выстрела. Короче, штаны и майки девушек развоплощались вместе с ними — видать, планета считала их чем-то, вроде шкуры. Честно говоря, в крепость беррихи заявились подлинными голодранками, хотя их одежда и отталкивала грязь. Вот заботливый вожак и отдал распоряжение местным швеям пошить для них новую одежду. Никаких роскошеств: всё те же штаны, майки и лёгкие курточки, особой нужды в которых не было. Скорей выверты мужской ревности: это наши бабы, вот и не пяльтесь всякие там, разные. Переоделись быстро, хотя без привычного белья показалось как-то… не так. Оно теперь тоже бесполезно, но всё-таки. Мастериц Бинка расцеловала: всё было в пору, словно с них снимали мерки. Хотела, было, нахапать всего про запас, но Гранка надавала алчной коллеге по рукам и выперла из дома.

Вскоре их отряд аккуратно выбрался из крепости и лихо потрусил берегом озера к северному перевалу, озаряемому заходящим солнцем. Три медведя при поддержке трёх мандаринов — сила, что ни говори. Четвёрка бесхозных самцов и самочек не пожелали отрываться от вожака. Да и подруги Шатхии с Гранкой провожали их почти до подножия перевала, нервно квохча по дороге. Но потом всё-таки отстали, понеслись обратно, ибо беспилотное существование их уже заметно тяготило. Перед собой дубли гнали верещащий от обиды молодняк.

Три дня они шпарили к цели, нагоняя упущенное время. Отдыхали ровно столько, сколько требовалось дублям. Чем дальше забирались на восток, тем разительней менялись окрестности. Настоящие горы уходили за горизонт, уступая место высоким пологим холмам. Хвойные гиганты не царили повсеместно — всё чаще среди них появлялись клочки лиственной растительности. Реки и прочие текучие объекты вальяжно двигались, куда их несло. А куда их несло, Наруга не представляла: материк-то, вроде, окружён непроходимыми горами. И каким боком реки впадали в океан, можно было только фантазировать.

Пилоты почти не виделись друг с другом, но Дубль-Гет старался держаться ближе к Нару. Тот был не в восторге — не говоря о его юных сородичах, а то и детях. Но мудрый вожак мандаринов отдавал должное симпатиям своего пилота. А может, и чувствовал, что без притирки с этими ужасными медведями ему теперь не обойтись, раз уж их пилоты так привязаны друг к другу. Дубль-Гу подозрительно заинтересовался мандаринкой Би. И стоило ему переборщить с вниманием, та фыркала — копия Бинки — и демонстративно шарахалась, изображая оскорблённую добродетель. Просьбу Наруги повлиять на Гуго, Гет проигнорировал — Бинка на её собственные увещевания положила примерно то же. И вся эта мелодрама уже начинала доставать.

На четвёртый день к вечеру медведи остановились в небольшом распадке с довольно отвесными склонами. Небольшая речонка на его дне не производила впечатления большой стервы, однако то, что она тут намыла, говорило само за себя. Весело тут весной — оценила Наруга, выбравшись из Нара и оглядывая место привала. Нечто подобное испытывает каждая приличная женщина, когда её несёт по кочкам: бурлит, кипит, рвёт и мечет, снося горы и обрушивая небеса…

— О чём задумалась? — прогудело ей в макушку.

Наруга вздрогнула. Хорошо же её накрыло, если она не почуяла его приближения. Опасный симптом. И крайне неуместный на этой планете.

— Тебя уже трижды сожрали, — подтвердил диагноз Гет, обнимая её за плечи. — И дважды порвали Нара.

— Тут неправдоподобно спокойно, — пожаловалась подкатившая к ним Ракна. — Это подло. Ощущение безопасности так и лезет в глаза. Хочется снять штаны и загорать.

— Сними и загорай, — без малейшего намёка на шутку предложил Гет. — Но, это пустая трата времени. После первой же трансформации ты станешь такой, какой была до… того дня. И если тогда у тебя не было загара, значит и теперь не появится.

— Поняла, черномазая? — съехидничала Бинка, картинно подбоченясь.

Её загар будет с ней до самой смерти — сомнительный бонус, но приятно. Девчонки немного погрызлись: лениво, с пятое на десятое. А потом полезли в ледяную воду, раз уж замёрзнуть им не судьба. Поплавать у них не получилось, но побултыхаться и побрызгаться удалось от души. Гет пошёл с мужиками обустраивать ночлег. А Наруга сидела на берегу, любовалась подругами и ждала неприятностей. Те не слишком задержались, притащив с собой двух гигантских рогатых змей.

К своей чести Наруга почуяла их, а не опознала пришествие напасти по реакции мужиков. Даже сквозь её размышления этот комариный зуд пробился к сознанию. Она машинально насторожилась и быстро огляделась. Дубли смылись на охоту — а куда деваться — но и с оборотнями она чувствовала себя вполне уверенно. Те оказались рядом в два счёта. Гет вскинул Наругу на руки и перемахнул речонку вслед за братьями, которые уже вытаскивали на противоположный берег опешивших девчонок. Даже Бинка не устроила концерт, когда Гуго выхватил её из воды и бегом вынес на руках, вертя башкой. А там донёс до склона, раскачал и, крикнув: цепляйся, подкинул вверх. Будь Бинка приличной девушкой, так и рухнула бы обратно на землю, визжа и тупо пучась на обидчика. Но рефлекс битой жизнью воровки заставил её мигом сосредоточиться на команде. И едва руки коснулись ствола дерева, торчавшего на крохотном пятачке неровной площадки, они сомкнулись намертво.

Ракна взобралась на такой же куцый козырёк метрах в пяти от неё. И по окрику Ойбера полезла выше, цепляясь за что придётся. Она обогнала Бинку на целый корпус — Наруга следила за подругами, карабкаясь вверх. И невольно оценила, что доставшийся Ракне участок был удачней в смысле восхождения. Вряд ли случайность. Скорей всего, Ойбер всё мгновенно рассчитал: Ракна самая ловкая и цепкая, потому и доберётся первой, а после поможет подругам. О самих мужиках она в этот момент не думала — так уж вышло. А вот когда девчонки уже вдвоём втянули её наверх, распласталась на пузе и оглядела лощину в поисках жениха.

Мужики, сломя голову, неслись вверх по течению — туда ускакали на охоту дубли. А те чуют, где есть преграда, а где вполне может пройти медведь. Одна змея скользила за ними, целиком заполонив покатый бережок, и даже цепляя кромку воды. А вот вторая внезапно притормозила и задрала рогатую голову. Наруга встретилась с ней взглядом и шепотом скомандовала:

— Бегите!

— А ты…, - попыталась, было, вякнуть Бинка.

Но умница Ракна дала ей пинка, цапнула за руку и потащила прочь, вверх по пологому склону холма. Утыканное колючками тело змеи медленно возносилось вверх, покачиваясь из стороны в сторону и неумолимо распухая. И так же медленно поднималась с земли Наруга. Даже если дубли уже где-то на подходе, придётся, как и прежде, рассчитывать лишь на себя — хладнокровно цедила она сквозь зубы свистящим шёпотом и готовилась. Прожив на Азимаре более пятнадцати лет, она примерно представляла, что такое змея.

Тело само сорвалось в ледяную бездну развоплощения, когда перед ней проплыли три громадных спиральных рога — остального она уже не увидела. Зато теперь смотрела на двух убегающих мышек: лиловых, со смешными огненными передними лапками. И таким же лицом у той, что на секунду обернулась. Сейчас она зацепится на обрыве… толкнётся хвостом… Сознание змеи… было медлительным… тягучим… и убогим… как… как… — Наруга чувствовала, что увязает в этой патоке — как… как… Как её камера смертников — вытолкнула она себя наверх вспыхнувшим воспоминанием. Совсем немного, но принцип противодействия этой пакости Наруга уловила. Хотя её башка уже легла всё на ту же площадку. И тело подалось вперёд, цепляясь за землю шипами. Наруга уцепилась за самое омерзительное воспоминание: бубновая! Торчащий вперед угол ромба! Огромные вращающиеся глаза на гранях! Серпы клыков!

Змея занервничала. Инстинктивно подалась назад, и башка поехала по земле, сдёрнутая с опоры дрогнувшим телом. Наруга тут же представила трёх бубновых, подбирающихся к собственному хвосту. Напряжённо ловящий равновесие хвост содрогнулся. По телу пошла волна, и Наруга рухнула вниз, увлекая камни, вывороченные из края обрыва шипами. Сильного удара она не ощутила — тело спружинило. Но частично съехало в ледяную воду и тотчас постаралось избавить себя от мерзкого, лишающего силы ощущения. Избавление приходило лишь ценой обратной трансформации — Наруга потянулась вдоль склона по берегу, старательно отжимая тело от воды, от холода. Добыча. Она хотела есть… очень хотела… добыча… наверху…