Звезда Надежды (СИ) - Багров Вячеслав. Страница 29
Ааоли первой выбралась из мертвого космолета, отошла к Нэму.
— Искра.
Та молчала.
Не двигалась.
Свет ее глаз, казалось разгорался с каждым мгновением, пылал нереальным сиянием — чуждым, грозным…
Джил подавил потрясение, попятился, шагнул в проем.
И его мир рухнул.
Джил застыл в проеме, уже почти выбравшись из изуродованной стены чужого космолета, замер в оцепенении, оглушенный новой реальностью, дыхание его перехватило, в горле возник болезненный спазм.
Его жизнь вдруг, раскололась на двое.
Та реальность, которую он переживал только — что, столкнулась с другой — настоящей, о которой он совершенно забыл. В мгновение, в одно лишь мгновение, те, кого он знал много лет, кого любил, помнил, исчезли, умерли, перестали существовать.
Словно парализованный он смотрел на висящую совсем близко платформу и видел среди пустующих кресел две фигуры — свет заднего прожектора платформы ярко выхватывал их скафандры из двух рядов пустующих кресел.
— Кирк! — Громкий, отчаянный крик Ааоли оглушил Джила, перерос в высокий, мучительный рев, густо заполнил собой его гермошлем: — Ки-и-и-рк!…
Его собственное прошлое нахлынуло на Джила тяжкой, мучительной волной, окатило леденящим воспоминанием, так, что он задохнулся, задрожал. Если бы Джил набрал сейчас в легкие воздух — тяжелый, сырой, удушливый, то закричал бы во весь голос.
— Уходи! Уходи Джил! — Это кричит в эфире голос лазурианки, рвет перепонки, возвращает к ставшей реальностью, действительности: — Нэм, вытащи его! Скорее.
Боковым зрением Джил видит, как тянутся к нему чьи — то облаченные в перчатки скафандра руки — светоотражающие желтые полосы на запястьях сияют, как огненные браслеты.
Нэм.
Его тянут наружу, ботинки коснулись внешней обшивки космолета, глухо щелкнули магнитные подошвы. Джил вздрогнул.
Его затрясло.
Ааоли стоит в шаге от выпрямившегося Нэма, ее руки подняты до уровня плеч — она продолжает кричать.
— Кирк!
Лазурианка возникла из — за спины Джила — рядом, шагнула в плотную, схватила его за плечо, трясет. Он видит в смутном свете ее лицо за стеклом гермошлема — глаза широко открыты, на щеках блестят две мокрые полосы от слез.
— Джил! Уходим, уходим…
— Двигай ногами, парень, — голос Нэма глухой, неузнаваемо чужой, звучит словно из далека.
Звезды холодными, неподвижными огоньками светят ровным, чистым светом. Справа туманность Овал, висит мутным наклоненным обручем, а чуть ниже ее замер мутный алмаз кометы, и где — то там, пришвартованный к нему, ждет буксировщик — с живыми и знакомыми.
Джил оглянулся.
Из черноты проема под его ногами, оттуда, где он только что был, смотрела на него тьма.
Искра Шепот исчезла.
Розовый пожар пропал.
Он снова посмотрел на платформу.
Кто за управлением?
Зиран?
Уэли?
Платформа сверкает маневровыми двигателями — пронзительно синие огоньки вспыхивают в ее маленьких дюзах, полыхает светом носовой прожектор, бьет в перекошенную надстройку мертвого корабля, отсвечивает на искореженных балках фермы разрушенной антенны.
Платформа.
Джила еще трясет, но он уже вполне пришел в себя от потрясения, и новое чувство — горькая ярость, бьет его сердце, толкает вперед.
Джил, Нэм, Ааоли и Заря перешли один за другим на платформу, сели в кресла, пристегнулись.
За управлением Зиран.
Уэли Схем сидит рядом с ним.
Не оглядываясь, Зиран спросил:
— Готовы?
— Да, — глухо ответил ему Джил — он сел на крайнее кресло во втором ряду — смотрит в спину Нэма, и не может заставить себя повернуть голову в сторону космолета, взглянуть в чернеющую пустотой, дыру в его теле: — Двигай, двигай! Челнок — мы возвращаемся!
Платформа резко набирает скорость, заваливается на левый борт, уходя на маневр.
Мертвый космолет отваливает, убегает вправо.
Джил видит далекие огни челнока…
— Кирк!…
Челнок шел на форсаже, набирал скорость, уносил их к «Дальнему».
Джил сидел в кресле пилота.
Слева от него — Заря Утро, справа Уэли Схем. Ааоли, Нэм Ю и Зиран Илан — во втором ряду кресел, за ними.
Отсек тускло освещали две узкие лампы над пультом управления, светили разноцветными огнями индикаторы. В лобовом иллюминаторе маячила далекая комета.
Джил держал руками штурвал, ладони мокрые от пота прилипли к рукоятям. Перчатки скафандра он бросил в переходном отсеке, там же, где оставил свой гермошлем.
Новая старая реальность вернулась к нему с новым, горьким смыслом.
Искра Шепот, с ее «песней» о любви, их решение жениться после возвращения из рейса, их многолетняя любовь — никогда не существовала в действительности.
Как не было и самой «многолетней» любви.
Он шел последнее время за кем — то, кто просто и легко внушил всем им знания, о новой, фальшивой жизни, как послушная кукла идет за умелыми движениями своего кукловода, не сознавая чужого присутствия, не задумываясь о подвохе в своих чувствах и решениях.
Искры Шепот не существовало.
Как не существовала сама раса телепатов — иллианцев.
Но Джил до сих пор помнил ее «песню», она оставалась реальна для него, не ушла в небытие с прошедшим.
Джил ясно видел теперь, что будет нести в себе новое, горькое качество, как новое свое имя, вросшее в его существо, подобно новой коже.
Его душила ярость и страх.
Он как будто заново взглянул на себя и не узнал. Как если бы оказался совсем иным, чужим самому себе, человеком.
Он все забыл.
Он не вспомнил.
Не вспомнил их!
Джил неотрывно смотрел перед собой в развернувшуюся впереди челнока черноту космоса, и снова, и снова видел свое прошлое — к нему по жаркому бетону космодрома бежит сын Джил — Младший, подросший, ставший еще на год старше, бежит широко расставив для объятий маленькие руки, и на его губах уже готово сорваться громкое, звонкое слово «папка», а за ним с улыбкой и радостью в синих глазах, идет его жена, его Дана.
Дана — Веселушка.
Дана — Ландыш.
Дана — Свет.
Джил захотел закричать.
Тьма впереди него, мрачно смотрела глазами — звездами.
«Я забыл вас», — подумал Джил.
Колючий, горький ком ворочался в его горле, наполнял глаза влагой.
«Я вас забыл, я не вспомнил!»
Эти слова, подвели черту между тем Джилом, который был несколько дней назад и тем, что сидел сейчас за штурвалом челнока, разгоняя его бег в пустоте.
Он видит бегущего к нему сына, видит идущую за ним свою жену, и вместе с тем, Джилу кажется, что между ними уже — разверзлась бездна, разделила их, убив прежнего Джила Ри — отбросила в далекое — чужое.
На всегда.
— Это глупо, — сухо произнес, сидевший напротив него, Осень Юга.
Пять часов назад челнок прибыл на «Дальний».
Джил написал отчет, принял душ. Сейчас Джил, Ос, Ааоли и Крх Уч сидели за столом в столовой «Дальнего». Большая столовая с двумя десятками белых обеденных столов и приставленных к ним такими же белыми стульями, была почти пустой. Только за одним столом — в дальнем углу столовой, сидели трое энергетиков и тихо о чем — то говорили. Две плоские лампы горели сейчас над этими двумя столами.
Джил уже съел свою порцию — две его пустые тарелки стояли перед ним, в руке он держал большей стакан с апельсиновым соком, из которого изредка отпивал.
Ааоли к еде почти не притронулась.
Сидя справа от Джила, флорианка откинулась на спинку своего стула, скрестив руки на груди. Ее новый, белый комбинезон, сиял в свете лампы. Она молча смотрела на Джила.
Слева от него сидел флорианец Крх Уч.
— Не будь нубом, Джил, — сказал Уч своим гортанным голосом: — Все кончилось.
— Он — нуб Крх, — Ос положил руки перед собой на стол, барабанил пальцами: — Он хочет посетить дорогие сердцу места. Я напишу в твою честь некролог — в стихах.
Джил отпил из своего стакана, молчал.
— Ты понимаешь, что это опасно? — Пальцы Оса замерли неподвижно: — Ты понимаешь, что второй раз оттуда можно не вернуться?