Паноптикум (СИ) - Лимова Александра. Страница 7
Я сбито выдохнула загоняя назад на дно, темное ревущее пламя, еще подергивающее кончики пальцев и мысли в сторону, что этого было не достаточно. Недостаточно сильно ударила. Надо было сильнее и по нескольку раз. Надо было еще несколько раз и сильнее, чтобы, сука, кости переломать, чтобы твари вопили. Чтобы вопили и не смогли дергаться. Чтобы больше никому… Сжала челюсть, на мгновение прикрывая глаза и колоссальным усилием возвращая себе самоконтроль. Неверными пальцами провернула ключами в замке.
Степаныч спал посреди коридора. Громко храпел и распространял убойное амбре перегара.
— Чуть-чуть не дошел, — невесело усмехнувшись, заключила я, разуваясь на пороге и пошла в свою спальню за подушкой.
— Ну, на этот раз хоть ближе к туалету, — хмыкнула Алинка, приподнимая голову Степаныча, чтобы я положила под нее подушку. — А то опять на мою раскривушку псыкнет. «Ой, Алинка, а чего ты в туалете спишь?» — гундосо передразнила она, порицательно постукивая пальцем по лбу храпящему отчиму, пока я расправляла на Степаныче плед.
Я посмотрела на ее побитое лицо с распухшим носом, все в мазках крови и с начинающимся справа отеком округляющим ее тонкие черты. Алинка ответила мне мрачным взглядом, предупреждая слова жалости.
— Переименую тебя в телефоне на Шрека, — гоготнула я.
Линка согласно фыркнула и пошла разогревать нам ужин, а я плюхнулась на задницу возле Степаныча, положила локти на разведенные колени и закрыла ладонями лицо, почти окончательно успокоившись под громкие храповые рулады бухого в щи Степаныча, не подозревающего, как и Линка, что у меня сегодня начался кошмар и я не знаю, что с ним делать. Вот даже отметелив Гавриловых за Линку легче мне не стало. Потому что та тварь из ресторана могла сделать со всеми нами гораздо худшее, если я ошибусь. Беда в том, что ошибаюсь я довольно часто, и я уже это сделала. Там, на столе в полутемном коридоре ресторана. Я запустила цепную реакцию и нужно будет ориентироваться нечеловечески быстро и умно, чтобы не привести к атомному взрыву.
* * *
Эмин Амирович с тремя своими людьми заявился почти одновременно со Спасским и Завьяловым. Я стояла под дверью в коридоре, пока Казаковские заносили в кабинет сумки и считала удары своего сердца. Меня не дергали. Пока.
Все начнется позже, это я точно знала.
Люди ублюдка унесли сумки через полчаса. Потом ушел Завьялов. Еще минут через сорок Спасский, сказавший мне зайти в кабинет.
Когда он скрылся за поворотом, я держала онемевшими пальцами дверную ручку. Сглотнула и повернула.
Он сидел в одном из кресел напротив входа. Взгляд немедленно вонзился в мое лицо, заставив сердце ошибиться. Улыбнулся уголком губ, расслабленно наблюдая, как я закрываю дверь и опираюсь о нее спиной, деланно спокойно глядя в его лицо. Прикусившее на секунду нижнюю губу, чтобы скрыть уже отчетливую насмешливую улыбку, от которой кровь в жилах стала течь гораздо медленнее.
— Что с руками? — его голос глубок, без намека на акцент.
Я сунула ладони в карманы черных капри, понимая, что нужно было снять пластыри и держать руки за спиной, когда он только входил в кабинет. Хотя, вроде бы, и вовсе на меня не смотрел. И когда я сюда зашла, он не смотрел на мои руки, потому что не отпускал взглядом мое лицо. Он не смотрел на мои руки. И пластыри были со стороны ладоней. Догадка нехорошо кольнула куда-то в район солнечного сплетения. Очень болезненно кольнула.
— Занозы посадила. — Глухо ответила я, чувствуя, как сосуды суживаются от адреналина.
— Когда ту шваль била? Тяжелая рука, однако. — Едва заметно усмехнулся, прикуривая сигарету и глубоко затягиваясь, оценивающе глядя на похолодевшую и сцепившую зубы меня. — У меня к тебе деловое предложение, Яна Алексеевна. Сядь. — Кивок в кресло по его левую сторону.
Я не хотела к нему приближаться. Вообще. Но я понимала, что если я этого не сделаю, все закончится полным пиздецом. И все закончится пиздецом, если я не приму его правила. Это сквозило в его движениях, шло от его нутра. И уже очень давно осело его в глазах, потому что чувствовалось что для него это как и способность дышать, нормальна и в порядке вещей. Это давно напитало весь его облик, темный и отталкивающий, предупреждающий и очень однозначный. Это делало очень естественным то, как он вчера поднял и сориентировал десять людей парой фраз. Таким само собой разумеющимся то, что ему известно о нашем вчерашнем романтическом свидании с Гавриловыми. Ему известно все, что ему интересно. А интересно ему все. Поэтому он диктует правила.
Я шла ровно, но с каждым шагом чувствовала, как сердце сбивается с ритма. Села в кресло по его левую руку, стараясь удержать непроницаемость на лице и негромко спросила:
— Какое предложение?
— Эксклюзивное. — Глядя мне в глаза тихо и абсолютно серьезно ответил он, стряхивая пепел в пепельницу расположенную на его колене. — Стать начальником моей службы безопасности. Такой творческий подход вчера у тебя ко мне был, сообразительность и исполнительность, я очарован. А какие тяжелые удары по швали. Мой человек был очень впечатлен, когда пересказывал твой подвиг. Мне кажется, с тобой я буду в абсолютной безопасности, так что стань моим начальником охраны, условиями и зарплатой не оскорблю. — Прикусил губу, подавляя улыбку оценивающе глядя в мое лицо, которое я с великим усилием заставляла оставаться невозмутимым.
— Эмин Амирович, — новое неимоверное усилие, чтобы не плюнуть ему в лицо и не сбежать. Из ресторана. Из города. — Не сочтите за грубость, однако я отклоняю ваше предложение.
— Интересная манера общения. С одиннадцатью классами образования такой себе школы и дерьмовенькой каблухой за плечами. Саморазвитие наше все, в этом мы с вами схожи, Яна Алексеевна. — Тихо рассмеялся, подаваясь вперед к столу и наливая себе бренди в бокал. — Ну, что ж, настаивать не буду. Отказала так отказала.
Я абсолютно растерялась. Абсолютно просто. Нет, разумеется, я ни на секунду не поверила в этот бред со службой безопасности. Ни на секунду. Он просто прощупывал, насколько ясно я вижу мир. Его мир и его правила. В его словах шло совсем другое предложение, зиждившееся на вот так просто поданном факте, что он отправил своего человека за мной, что ему за ночь стала известна моя биография и он рассмотрел вариант, который и кинул мне сейчас, оформив его под налет иронии. И принял мой отказ. Что, блядь?.. Нет, я как бы рада, только это не та порода, чтобы спокойно и благородно смириться со словом «нет».
И он это подтвердил.
— Яна Алексеевна, мне все же нужно отблагодарить вас за спасение. — Поднял на меня взгляд от пепельницы и меня вжало в кресло.
Физически вжало. Просто тело инстинктивно попыталось отодвинуться от него подальше и уперлось спиной в спинку кресла. Потому что вот в этом насыщенном почти до черноты карем мраке было столько открытого обещания неизбежного секса, что это просто не выразить словами. Это был тот же взгляд, что и вчера, которым он смотрел мне в глаза прежде чем сжать мне кисти, а потом поцеловать руку. Это был тот же взгляд, но страшнее всего то, что сейчас там еще витало явственное обозначение, что время пришло. Здесь и сейчас. Остались нюансы.
— Владислав Игоревич уже отблагод… — глухо начала я, не в силах пошевелиться под его ироничным взглядом
— Да-да. — Тихо перебил он. Именно тихо и именно перебил. У меня было четкое ощущение, что мое напряжение и абсолютная серьезность происходящего, вчера витавшие в этой комнате вновь возникли и сложились в давящее кольцо. Которое медленно сжималось вокруг меня. — У Казакова есть эта забавная привычка финансово компенсировать… психологический дискомфорт. — Кинул на меня пронизывающий взгляд, взяв из пачки со стола сигарету и чиркнул зажигалкой. Затянулся и, не выдыхая, произнес. — Работает безотказно. Верно? — его голосу, низкому и глубокому абсолютно не шли вопросительные интонации. Да он и не спрашивал.
Воздух стал густым, напоенным смердящей вонью неотвратимости — он решал нюансы. Невидимое кольцо сжалось еще плотнее, потому что он предложил платить мне. Он сейчас предложил мне платить, чтобы я давала ему без выебонов. На Казакова же работаю, а это как бы многое значит в плане того, что периодически случается риск, а владелец ресторана всегда это сверху компенсирует, на него действительно много людей по такому принципу работает. И этот ублюдок сейчас сказал, мол, дорогая, я в курсе, что я тебе не нравлюсь, потому что ты понимаешь кто я, но ты нравишься мне, так что давай-ка я тебе просто накину, а ты мне время сэкономишь.