Тэн (СИ) - Пылаев Валерий. Страница 35

            А в следующее мгновение Асгейр уже с ревом несся на меня. Вот что значит опыт – ни одного лишнего движения. Он даже не попытался потратить драгоценные секунды и потянуться за щитом. Я едва успел поднять «Ведьму», закрываясь от страшного удара, который запросто разрубил бы мою голову надвое, но на ногах удержаться не смог. Асгейр врезался в меня, и мы покатились вниз по скале, чудом не зацепив Хроки.

            Похоже, я крепко приложился затылком – даже интерфейс на мгновение погас, а потом выдал целый калейдоскоп искр.

Внимание. На вас действует «Оглушение»! Продолжительность – 2 сек.

            Шарахнуло меня здорово – я ослеп и оглох, но руки меня еще кое-как слушались. Я изо всех сил вцепился в Асгейра. Не знаю, сколько мы летели к подножью скалы – по личным ощущениям часа пол. Верх и них менялись местами – за широченной спиной Асгейра мелькало то голубое осеннее небо, то серые скалы, поросшие мхом. Каждый раз, оказываясь сверху, он старался еще раз долбануть меня головой о камни, но и я не отставал. Не знаю, досталось ли ему в процессе хоть одно «Оглушение», но вниз мы прикатились примерно в равных условиях – оба окровавленные, исцарапанные, безоружные, но явно нацеленные продолжать схватку хоть кулаками, хоть зубами.

            Вот только он оказался сверху. Я дернулся, но тщетно – веса в Асгейре было раза в полтора больше, чем во мне, да и Силы наверняка десятка или около того. Он обхватил меня за запястья, и мне осталось только боднуть его лбом. Попал – но смазано, неудачно. Асгейр зарычал и замахнулся.

            Странно, но я до последнего смотрел не на огромный кулак, летевший мне в голову, а на лицо Асгейра. Хмурое, сосредоточенное, наполовину залитое кровью из глубокой царапины на лбу. В голубых как лед глазах, даже не было ненависти. Наполовину поседевший ветеран все пятьдесят или чуть больше лет своей жизни убивал – и уже давно научился делать это без лишних эмоций.

            Р-р-раз! Левая скула вспыхнула, и без того просевшая полоска здоровья стала еще на треть короче. Еще пара таких ударов – и мне конец.

            Но Асгейр не успел. За его спиной мелькнул коричневый плащ. Монахиня вцепилась в могучее плечо крохотными белыми ручками. Тот отмахнулся, как от назойливой мухи, одним движением отшвыривая ее, но тут же сам отлетел куда-то вбок. Вовремя подоспевший Хроки перешагнул через меня, занося окровавленный по самую рукоять меч.

            - Стой! – прохрипел я.

            И сам удивился, что он меня все-таки услышал. Я перекатился на живот и кое-как встал – сначала на четвереньки. Башка до сих пор гудела, но реген уже работал. Я подстегнул его, размазав по тыльной стороне ладони кровавую Беркану. Остальным помощь, похоже, не требовалась. Монахиня поднялась раньше меня и только утирала рукавом разбитый нос. На Ошкуе и доне Мигеле, крепко державших высокого худого парня в темно-зеленой рубахе, не было ни царапины. Хроки тяжело дышал, но не сводил глаз и острия меча с поверженного Асгейра. Тот тоже не был ранен – если не считать ссадин и огромного, на половину лица, синяка – но даже не пытался подняться с земли. Странно…

            - Асгейр, сын Горма. – Я встал на ноги и отряхнулся, попутно переключаясь на «Истинное зрение». – Зачем ты напал на меня?

      - Откуда тебе известно мое имя, склаф? – оскалился тот.

            - Мне известно многое, – сказал я. – Твой тэн еще пожалеет, что стал моим врагом. Сколько людей у Орма Ульфриксона?

            - Столько, сколько звезд на небе. – Асгейр рассмеялся. – Можешь убить меня, склаф, я не скажу ни слова. Но если в тебе есть хоть капля чести – отпусти мальчишку. Ему слишком рано пировать с эйнхериями.

            Выгораживает. Мужественно и благородно… но только ли в этом дело? «Истинное зрение»!

            Я даже не стал вчитываться в характеристики. Хватило и имени. Парня, которого изловили Ошкуй с Мигелем, звали Торлейф Асгейрсон. Сложить два плюс два…

            - Ты славный воин, и я не хочу убивать тебя. – Я вытянул из инвентаря нож и шагнул к младшему пленнику. - Лучше я подарю богам твоего сына.

            - Верно говорят, что склаф – хуже ледяного великана. – Глаза Асгейра полыхнули яростью, но он даже не пошевелился. – Если Всеотцу будет угодно, мы оба примем смерть.

            Нет, этого так не возьмешь. Старый воин скорее позволит мне прирезать сына прямо у него на глазах, чем предаст своего тэна. Ладно, попробуем с другой стороны…

            - Тогда готовься к встрече с богами, Асгейр. – Я подошел к нему вплотную и крутанул пальцами нож. – Там, откуда я родом, умеют развязывать язык упрямцам вроде вас. Твой сын отправиться пировать с эйнхериями, но пусть сначала посмотрит, как я сниму с тебя кожу.

            - Отец!!! – Торлейф рванулся, но Мигель и Ошкуй держали крепко. – Будь ты проклят, склаф!

            Кажется, сработало.

            - Ты можешь спасти себя и своего отца, Торлейф, сын Асгейра. – Я неторопливо развернулся и засунул нож за пояс. – Я всегда держу свое слово. Если расскажешь, сколько воинов придет в Фолькьерк под парусами тэна Орма, я отпущу вас. Если нет…

            - Молчи! – рявкнул Асгейр.

            - Прости, отец. – Торлейф опустил голову. – Хирд тэна Орма…

            - Хирд моего тэна куда сильнее твоего, склаф!

Асгейр вдруг подался вперед – так, что едва не наткнулся на меч Хроки.

- В бражном зале Длинного дома Эльгода собирается сотня воинов, - проговорил он, бешено сверкая глазами. – Многие из них моложе Торлейфа, но каждый стоит десятка таких, как ты, склаф. И еще сотня воинов придет вместе с тэнами южных земель. Фолькьерк падет!

            Я едва успел увидеть его движение – настолько оно было быстрым. Могучие ручищи Асгейра сомкнулись на крестовине меча Хроки и потянули. Тот не смог ничего сделать – ярость удесятерила и без того немалые силы пленника, и даже закругленное – как у всех скандских мечей – острие проткнуло куртку и по самую рукоять погрузилось в широкую грудь.

            - Отпусти моего сына. – Асгейр обжег меня уже гаснущим взглядом. – Ты обещал, склаф.

Глава 29

На несколько мгновений стало настолько тихо, что я слышал только стук собственного сердца, до сих пор пульсирующий в ушах после схватки. Дни, проведенные в игре, напрочь вытравили из меня и без того не самые большие запасы сентиментальности, а остальные – за исключением разве что монахини – наверняка успели повидать достаточно…

            Но не такое! Хроки выпустил рукоять застрявшего в груди мертвеца меча и отступил назад, бормоча что-то себе под нос. Монахиня застыла изваянием, и даже Ошкуй с Мигелем замерли. Торлейф рванулся из их рук, но вместо того, чтобы удрать, бросился к убитому. Не знаю, чего он хотел – то ли надеялся, что Асгейр еще мог дышать после такой страшной раны, то ли пытался вырвать пронзивший отца клинок, чтобы тут же отомстить за его смерть – но сил не хватило. Меч вышел едва ли на ладонь, когда я оттащил упирающегося мальчишку. Торлейф унаследовал отцовскую стать, но еще не набрал сил взрослого мужчины, и я кое-как смог положить его на обе лопатки.

            - Послушай меня, сын Асгейра! – рявкнул я, вкладывая в голос всю свою запредельную Волю. – Я отпущу тебя, как и обещал.

            - Убери руки, склаф! – Торлейф щелкнул зубами перед самым моим носом. – Клянусь Тором, я убью тебя!

            - Может, и убьешь. – Я еще раз как следует тряхнул его. – Забери меч отца – он твой по праву. Уже скоро твой тэн придет в Фолькьерк, и, если богам будет угодно, ты встретишь меня в бою. Но сейчас – слушай!

            Торлейф все еще сверкал глазами, но рыпаться перестал – разогнанная почти в три раза выше нормы Воля делала свое дело.

            - Отправляйся домой, и передай людям Эльгода мои слова. – Я выпустил Торлейфа и поднялся на ноги. – Фолькьерк – мой дом. И тот, кто думает иначе, идет против воли конунга и самих богов. Орм Ульфриксон может мстить мне за смерть брата, но разве другие должны умирать из-за его глупости?