Тернии и звёзды (СИ) - Рогов Борис Григорьевич. Страница 33

     - Да, наверное, так может что-то получиться. Естественно, надо звонить полностью анонимно, назваться вымышленным именем, для звонка использовать уличный телефон-автомат. Лучше даже попросить кого-то из алкашей за чекушку [79]. Им точно ничего не будет, даже если обвинят в телефонном хулиганстве. Хорошо бы еще усы какие-нибудь найти. Играть в шпиёнов, так уж по всем правилам.

     Генерал глубоко задумался, рисуя прутиком на снегу квадраты и круги. Короткий январский день подходил к концу. Солнце уже почти достигло крыш московских пятиэтажек, и последние его лучи отбрасывали розовые блики по поверхности сугробов. Ветераны помолчали еще несколько минут.

     - Давай, Коля, договоримся так. Ты среди своих пару человек позорче подбери. Они пойдут на Лубянку. А я попробую поговорить с людьми из бывших разведчиков. Есть у меня один хороший знакомый. Вот, ещё такой вопрос. Нет ли у тебя знакомых сапёров? Ведь даже если мы ВУ [80] обнаружим, с ним надо будет что-то делать.

     - Петрович, знаешь, у меня как-то так сложилось, что все летуны вокруг, в лучшем случае – техники и инженеры. Надо будет всех опросить, может у кого-нибудь есть друзья из сапы [81]. Хотя тут можно и не усложнять. Достаточно в ближайшее отделение милиции подойти и сказать, что под прилавком взрывное устройство. Менты, конечно, скажут, что не может этого быть, но тут надо, чтоб человек, который будет обращаться, был уважаемый. Чтобы трудно было нагло послать.

     - Да ради хорошего дела, я и сам могу прийти. Хрен, они генералу откажут! Пусть «дежурные» зафиксируют закладку, позвонят мне, я подъеду, и с урной всё будет пучком. Мне еще и медаль дадут, за бдительность. – Алейников поднялся со скамейки и протянул руку для прощания. – Ладно, Николай, давай по домам, мы сделаем все, что в наших силах, а там как фишка ляжет.

     В Москве в субботу 8 января резко потеплело. Ветер с Атлантики принес снегопад и поднял столбик термометра до –5 градусов. В стране заканчиваются школьные каникулы, а значит утренники, ёлки и прочие детские мероприятия в самом разгаре. Народу в метро много. С одной стороны это затрудняло Николаю Ивановичу наблюдение за вагоном, но с другой, полностью исключало привлечение к нему лишнего внимания.

     Ветераны решили, что наблюдать надо с конечной станции. Морозов рассчитал, что до Измайловской поезд будет идти 45 минут, значит надо дождаться точно 16.45 и сесть в третий вагон. Поезд, подошедший к перрону станции «Молодёжная» был чист, пуст и светел. Вид коричневых пружинных диванов, немного потёртых, но без порезов и явных дыр, говорил о том, что москвичи любят и гордятся своей подземкой.

     Николай Иванович располагается в самом центре, чтобы зрительно контролировать весь вагон. Вместе с ним в вагон ввалилась толпа подростков с лыжами.

     На «Киевской» лыжники растворяются в обычной московской толпе, и дальше вагон идёт уже в обычном режиме. Вот тут внимание Морозова привлёк невысокий крепкий мужчина с синей спортивной сумкой, на боку которой красовались модные олимпийские кольца и надпись «Москва-80». Вязаная лыжная шапка, черная спортивная куртка, такие же черные брюки с белыми узкими полосками по боковому шву. Парень был похож на спортсмена, едущего на вечернюю тренировку. Он протиснулся к торцевой двери вагона и плюхнул сумку на пол.

     На Курской мужик внезапно всполошился и как пуля выскочил из вагона. Сумки при нём не было. До взрыва осталось 22 минуты. Полковнику стало по-настоящему страшно. Через две минуты поезд остановится на «Бауманской». Надо нести сумку прямо в милицию метрополитена. Есть риск, что сумка взорвётся во время переноса. Хотя от движения она же не взрывается. А что если сообщить сейчас вагоновожатому по прямой связи? Вон у выхода красная кнопка со щелями микрофона. Тогда на следующей станции всех выгонят из вагона. Поезд отправят в депо. Пока он будет ехать он, наверное, и взорвётся. Но пострадает только пустой вагон. Значит так и поступим. Бог с ним, с вагоном.

     Морозов встал и, с усилием раздвигая пассажиров, продвинулся к тревожной кнопке.

     - Машинист поезда? Товарищ машинист, дослушайте, пожалуйста, до конца, это очень важно! В третьем вагоне на полу лежит черная сумка. Хозяин её вышел на Курской. Есть веские основания считать, что в сумке бомба. Я, как ветеран и сапёр в этом разбираюсь. Надо срочно эвакуировать людей! Нет! Это не розыгрыш, - Николай Иванович отпустил кнопку связи.

     «Бауманскую» проехали без каких-либо дополнительных объявлений. Либо машинист просто не поверил, и подумал, что я шучу, либо согласовывает свои действия с начальством. Как же у нас все боятся брать ответственность.

     Полковник собрался уже повторить сеанс связи, как вдруг из динамиков вместо привычного женского голоса, объявляющего остановки, раздался слегка запинающийся мужской баритон.

     - Уважаемые пассажиры, на следующей станции убедительно просим вас покинуть вагоны. По техническим причинам поезд следует в депо.

     Последние его слова были заглушены резким усилением шума при въезде на «Электрозаводскую». Морозов вместе с остальными попутчиками покинул вагон и, не дожидаясь другого поезда, поднялся на поверхность. На сердце у него стало легко и спокойно.

     Вечером в половине шестого прохожие на Измайловском проспекте внезапно услышали резкий хлопок, донёсшийся со стороны линии метро. Многие позже рассказывали, что видели даже всполох пламени на облаках.

     На станцию «Первомайская» поезд прибыл в полном составе, но с изуродованным взрывом третьим вагоном. Через разбитые окна были видны искорёженные сиденья и ободранная обшивка стен. На станции поезд уже ждали работники транспортной милиции. Через оставшиеся невредимыми двери зашли в вагон и сопроводили его в депо. По всем признакам имел место террористический акт. Тут же было составлено донесение для вышестоящего начальства, по результату осмотра.

     В половине шестого в гастроном на ул. Дзержинского зашел представительный седой старик в каракулевой генеральской папахе с голубым верхом. Погоны украшала генеральская звезда. Генерал подошёл к прилавку, внимательно осмотрел лежащие сыры, перевёл взгляд на колбасы. Также внимательно их изучил, но вдруг взгляд его замер. Генерал поднял голову и сказал продавщице следившей за ним с пристальным вниманием:

     - Товарищ продавец, что это у вас за сумка лежит в углу?

     - С утра ничего не было. А сейчас не знаю, мне из-за витрины не видно. – Женщина обошла прилавок, проплыла мимо немногочисленных покупателей, и собралась было открыть непонятную черную торбу, как движением руки генерал её остановил.

     - Тихо! – Шёпотом скомандовал он, - слышите? что-то тикает…

     Лицо тётки тут же побелело. Руками она закрыла себе рот и начала пятиться к дверям.

     - Где здесь ближайшее отделение милиции?

     - Какая милиция? Нет, не знаю… Нет тут милиции… Тут же КГБ в этом же доме. – Забормотала перепуганная женщина.

     - Хорошо! Тогда быстро закройте магазин, ни в коем случае сумку не трогайте, сами выйдите на улицу и никого не подпускайте. Я схожу, договорюсь о сапёрах.

     Пока они переговаривались, пока Алейников дошёл до дежурки КГБ, пока там проламывал лёд недоверия, полчаса до взрыва истекло. В дежурке был слышен только лёгкий хлопок.

     - Что лейтенант, доупирался? – голос генерала стал презрительным, - не быть тебе капитаном. Слышал? Похоже, что рвануло. Дай бог, чтобы ничего не рухнуло, и никого не придавило.