Сияние Красной Звезды (СИ) - Вязовский Алексей. Страница 14

— И?

— Фыркнула в ответ. Ей жалко было с ним расставаться, сказала, что она знает, как его провезти. — И втравила в это безотказную Ладку. Да сколько же можно!?! Убью мерзавку…!

Лада тем временем что-то растерянно лепечет, но по ее бегающим глазам ясно, что она врет таможенникам. Подошел дежурный смены — усатый майор с рацией. Неприятности набирают оборот.

— Иди, звони отцу — я кивнул Альдоне в сторону таксофона, что висел на стене рядом с постом таможенников.

Ладу все-таки уводят для досмотра. Через десять минут колье так и не находят. Откуда бы ему там взяться. Майор стращает нас разными статьями и тюремными сроками. Требует признаться, где спрятана ювелирка. Иначе Ладу задержат для допроса и дальнейшего разбирательства. Вера тем временем прячется в толпе. — У меня ничего нет кроме пустого футляра! — рыдает Лада. — Прекратите измываться над девушкой! — возмущаюсь я. Возвращается Альдона и практически тут же на стойке раздает звонок телефона. Майор грустно слушает голос в трубке.

— Так точно товарищ генерал! Будет исполнено.

Вздыхает:- Вы свободны — это рыдающей Ладе. — А вас, товарищ, Селезнев — это уже мне — Настоятельно попросили заехать в Ясенево. Сразу же. Просили передать, что на выходе вас ждет Волга.

Лада всхлипывает и размазывает по щекам тушь вместе со слезами, ее за руку тащит Альдона. Расстроенные музыканты и сотрудники студии плетутся за ними следом. Вдалеке у самого выхода я вижу испуганную Веру. Нет, ну, что за зараза, взяла и испортила нам всем возвращение домой!

Мне машут рукой. Позади Веры стоит улыбающаяся фигура Клаймича.

— Григорий Давыдович! — я обнимаюсь с директором — Загорели, постройнели!

— Знаешь какая жара в Японии? — Клаймич целуется со звездочками, жмет руки сотрудникам студии, хлопает Леху по плечу — В начале даже отравился едой. Очень уж необычная. Потом ел почти только один рис.

— А он чистит организм! — с усмешкой подхватывает Альдона.

— Виктор, а почему Лада заплаканная? — директор наклоняется ко мне и обдает запахом хорошего одеколона.

— Я потом расскажу — тяжелый вздох — Завтра подготовьте приказ по студии. Надо оштрафовать Веру за нарушение трудовой дисциплины на гастролях, а также лишить премии.

Ей, конечно, эта премия до лампочки — вон какой ухажер с бриллиантами объявился, но и спускать все просто так тоже нельзя.

— Даже так?! — делает круглые глаза — Что случилось??

— «Голоса» еще не доложили?

Клаймич мотает головой.

— Включайте вечером, узнаете. Или девушки расскажут. Мне надо срочно к генералу Веверсу заехать, а потом домой.

— Товарищи — директор оглядывает хозяйственным взглядом груду чемоданов, что сложили в центре зала прилета наши охранники — Прошу пройти к выходу. Я заказал автомобили из гаража МВД — вас всех развезут домой.

— Нас ждут — Вячеслав кивнул в сторону дверей, где маячили двое плечистых мужчин с короткими стрижками в строгих костюмах. Рядом с выходом, мой взгляд зацепился за яркую витрину небольшого магазинчика под названием Ольха. Он явно копировал или пародировал? знаменитую по всему Союзу сеть Березка. Те же «летящие» буквы в названии вывески, зеленые листочки в оформлении. Внутри толпилось много народу, но особых очередей к кассам не наблюдалось. Я сделал знак Вячеславу и направился к витрине. Приветливо кивнул сотрудникам КГБ, стал рассматривать ассортимент и цены.

Американские джинсы за рубли?? Я протер глаза. Точно. Не за валюту, не за чеки… Западный элитный алкоголь (была даже большая трехлитровая бутылка виски Джэк Дэниэлс), французский парфюм, чего только в витрине не было. Самый дефицит. И за рубли. Цены, конечно, ломовые, но если подобные магазины будут массово появляться в стране — это мощный удар по фарцовщикам. Резкое сокращение теневого сектора. А также недовольства народа. Ведь повсеместный дефицит — это был один из главных раздражителей, который подрывал лояльность населения к власти. К чему привела пропажа лояльности стало ясно в 91-м году, когда за Ельцина народ к Белому Дому вышел, а за ГКЧПэ нет.

Пока мы ехали в Ясенево — я и так и эдак крутил внутри себя, как построить беседу с Веверсом. Он то уже в курсе самых мелких подробностей наших австрийских похождений. Переговоры Романову я не испортил, дорожку к Картерам проложил. Но поездку сопровождали скандалы, «подходы» ЦРУ ко мне. Может ли у Веверса закончится терпение? С одной стороны он мне много чем обязан. Главой ПГУ Имант Янович стал после того, как я слил Калугина и помог Веверсу/Щелокову его разоблачить. Заклятый враг генерала — Андропов — был повержен, карьера пошла в гору. Я знаю в подробностях об убийстве Громыко, меня не так уж просто посадить на цепь — мировая известность защищает. Плюс мои отношения с Альдоной и генерала с мамой. Плюс огромные деньги, что приносит группа. Это все активы. А пассивы?

Я бесполезен для Веверса с точки зрения информации. Айфон то в ПГУ теперь хранится. Да и история теперь может пойти по другому пути, что также уменьшает мою ценность. От меня много шума. В КГБ этого не любят. Спецслужбы ценят, как правильно процитировала Бриллиантовую руку Альдона, когда «все без шума и пыли».

Так и не придя ни к какому выводу, я положился на волю небес. Если меня сюда прислали, значит, есть какая-то цель.

В этот раз нас доставили в «Лес» со стороны Радиоцентра. Взвизгнув шинами, мы проехали большие антенные вышки, посредством которых осуществлялась связь с зарубежными резидентурами. Ясенево встретило нас ровно также как и Вена — мелким противным дожем, сильным ветром. И это лето? Мы припарковались возле главного «синего» здания ПГУ. По легенде, спроектировали здание финны, думая, что это будет гостиница. Еще одна легенда гласит: проект на два этажа «срезал» Андропов — как раз, чтобы не было видно с МКАДа. Сейчас «кольцевая» — это ад. Разделительных отбойников нет, полосы идут рядом друг с другом. Гэбэшники летели что есть мочи и я лишь молился, чтобы мы случайно не выскочили на встречку лоб в лоб с каким-нибудь мусоровозом. Настоящая «дорога смерти».

Вместо того, чтобы идти внутрь — я подошел к памятнику чекистам-разведчикам «отдавшим жизнь за Родину». Прямо так и написано. Постоял возле монумента. Сопровождающие не беспокоили. Я впервые был совершенно один. Ни Лехи, ни охраны… Девушек тоже нет. Мысленно перекрестился. Лишь шумел ветер, сверху лился дождь. Я промок, но продолжал стоять возле памятника. Шумели яблони. По преданию каждый новый глава внешней разведки сажал новое дерево. Интересно, Веверс посадил яблоню? Вряд ли. Не до того ему. Он теперь за всю страну отвечает. Пельше — старый, Романов — еще не вошел в курс дела, да и занят интригами в Политбюро. Именно тут, среди шумящих яблонь — мозг страны.

Я вошел в приемную главы ПГУ в легком шоке. Дело было в новом секретаре. Он у Веверса поменялся. Вместо прежнего майора в приемной сидел… молодой Путин. Я сначала его не узнал. Вежливо поздоровался, повесил пиджак на вешалку. ВВП тоже не обратил на меня особого внимания, лишь кивнул и позвонил по шефу по внутреннему телефону. Доложил. В приемной было пусто. Кто же назначит прием секретным сотрудникам, когда в здании посторонний?

Я уселся на стул, схватил с журнального столика какую-то газету. Но читать не получалось, мой взгляд то и дело обращался к Путину. Постепенно, не сразу, пришло узнавание.

Ну молодой, худой, заостренное лицо. Волосы еще не пропали с головы, глаза блестят, движения быстрые. Уже чувствуется энергетика! Сижу, охреневаю. Подойти автограф что ли взять? Так ведь не даст. Да и смысла в подобном мероприятии нулевой. Не быть уже ВВП президентом.

Что же в нем такого, что Ельцин, а точнее Волошин с «семьей» выбрали его преемником? Аж на двадцать лет. Верный? Сто процентов. Не сдал Собчака даже тогда, когда тот проиграл Яковлеву Питер — эвакуировал больного шефа в Германию. Все договоренности с «семьей» выполнил. Ельцин умер своей смертью, глобального передела собственности не случилось. Анкета? Разумеется. Все как положено. Русский, партийный, православный… Последнее, конечно, сейчас экзотика. Скрывает. Интересно, а есть у него под рубашкой костюма крестик? Наверное, нет. Системный? Очевидно. Если бы не Веверс, поехал бы в резидентуру ГДР. Делал бы карьеру. Штази, Дрезден… Особых, успехов не достиг, но получил важную прививку от излишнего либерализма. Во время одной из демонстраций в Дрездене, последовавшей за падением берлинской стены, толпа попыталась ворваться в дом, где тогда размещалась резидентура КГБ, и вынести архивы спецслужбы, касающиеся, в том числе, и граждан Германии. Дом охранялся автоматчиками, и Путин хладнокровно объяснил разгоряченным гражданам Германии, что он — простой «переводчик», но он знает, что охраняющие вверенное ему имущества солдаты получили приказ стрелять. Остудил толпу, спас секретные документы.