Дорога к Зверю (СИ) - Дарман Марина. Страница 8
Игидар, который внимательно наблюдал за ее лицом, тут же поздравил себя с маленькой победой. «Пожалуй, это будет даже проще, чем ожидалось», – подумал он.
Мирную беседу прервала подошедшая ящерка. Вид она имела до того грозный, что Веста тут же вспомнила, как мать встречала задержавшегося в корчме отца.
– Что же ты с гостьей-то не знакомишь, Иг-ги? – протянула Услада, старательно улыбаясь.
– Слаба еще она для знакомства.
– А гуляет как здоровая. Даже беседовать в состоянии, – с коралловых губ прелестницы так и сочился яд.
«Плюнет – не поднимешься», – подумала медоедка, с любопытством разглядывая нечаянную соперницу. Та замечала только князя, и хоть просила о знакомстве, но Весту старательно игнорировала, будто и нет той рядом.
– Впервые вышла, а ты уж и приметила, – с раздражением заметил Игидар.
Услада приоткрыла рот, собираясь возразить, но вовремя сообразила, что вчерашней встречей хвастаться не следует.
– Правда, что это я? – пропела она, резко изменившимся голосом. – Прости меня глупую, Иг-ги.
Она присела с другой стороны от него на лавку и смотрела с невероятной трогательностью, точно и не шипела миг назад. Тот выразительно посмотрел в ответ и с нажимом заметил:
– Не помню, чтобы я дозволял называть себя по имени.
Взгляд Весты прикипел к побледневшему лицу Услады. Глаза красавицы расширились, зрачки лихорадочно метались.
– Простите, Ваше высокородие, меня не разумную. Не со зла, – хрипло прошептала она. И пусть обращалась к князю, смотрела только на медоедку, да с такой ненавистью, что у той перехватило дыхание.
Уход Услады больше походил на побег и Весту вовсе не обрадовал. Она предпочла бы тихое противостояние, а не открытый вызов за сердце князя. Ящерку тут все знают и наверняка любят, а вот чужачке придется нелегко. Даже, если князь поддержит в открытую, на что она почти не надеялась. Почти.
Игидар наоборот прибывал в отличном настроении. С Усладой он помирится позже, а другого случая показать медоедке особое отношение может и не представиться. Должна же она оценить то, что больше никому не позволено называть его по имени?!
– Я бы хотела вернуться в горницу, – выдохнула Веста, поднимаясь. – Что-то мне нездоровиться.
– Конечно, медвежонок, – заулыбался Игидар, с готовностью вскакивая и приобнимая за талию. Все ради сохранности ценной гостьи! А то, не приведи Зверь, в обморок хлопнется. Бледненькая же такая. – Я знаю более короткий путь. Следуй за мной.
Около лестницы страшно довольный своей смекалкой князь подхватил гостью на руки. Протест он не услышал, отталкивания не заметил. В горячке же бьется, что с нее взять-то?! Да и разве так толкают? Услада, когда злится, и с лестницы спустить способна. И сил хватит. А это, как есть баловство.
– Не стоит, – пискнула Веста снова. И снова ее никто не услышал. Она смирилась и молила Зверя только об одном: чтобы Усладе никто не нашептал о случившемся. Иначе, можно и не проснуться.
Медоедку он донес сперва до комнаты, потом до кровати. Она больше не сопротивлялась и даже отметила, что мужчина настолько силен, что вовсе не запыхался. Да и уставшим не выглядит. А путь не маленький, да и она не пушинка.
Укладывание в кровать она восприняла как должное и, пожалуй, расстроилась бы, если бы оного не случилось. Слабая она женщина или кто? Угидар убедился, что гостье удобно, окинул взглядом женственную фигуру и таки рискнул.
Веста лишь сильнее распахнула глаза, когда заметила, что князь наклоняется. «Срамно или не срамно?», – та единственная мысль, что ее сейчас волновала.
Впрочем, ничего шибко срамного он делать и не собирался. Куда торопиться-то, если жертва «не дозрела». Игры в принуждение – не для него. Для него уговорить и убедить куда занятнее, чем заставлять.
Он осторожно коснулся ее губ. Слегка прикусил нижнюю губу. На миг задержался и тут же отстранился, с усмешкой наблюдая за ошарашенным выражением ее лица. Напоследок, поцеловал ее ладонь и, посмеиваясь, вышел.
«А губы-то у него теплые и мягкие. Мятой пахнут», – Веста лежала на кровати, уставившись в потолок. Мысли скакали солнечными зайчиками. Она прокручивала в голове то резкий ответ Усладе, то поцелуй.
В руку сон. Как есть в руку. А приличия, да кому они нужны? Услада, вон, даже расстроилась, когда князь запретил по имени называть. Уж дочка-то советника в таком точно понимает.
А губы у него мягкие…
Глава 5
Время бежало с поразительной скоростью. Клоков сменилось – не перечесть. Обитатели княжьего терема прекратили презрительно косить взглядом на чужачку и даже изредка здоровались. Да и сложно игнорировать, когда сам князь проводит с той все свободное время. Неподалеку коршуном кружит Услада. Наряды она меняет по несколько раз за клок. Выбирает до того яркие, что видно издалека. Игидар лишь насмешливо глядит и дальше развлекает медоедку. Уж и весь Варнаград гудит, дескать, быть той суженной.
Услада внимательно следит за каждым шагом нежданной соперницы. Вот та вышла из горницы, вот вошла. А вот хихикая ей что-то втолковывает Галка. Веста осторожной улыбается, неуверенно мотает головой и практически сбегает от проворной челяди. А Услада, выждав, когда та скроется за поворотом, нагоняет Галку.
– Любезничаешь? – прикасаться к служанке, она побрезговала, но во взгляд вложила всю ненависть, которая разъедала душу. – Думаешь выслужиться?
– Что вы, барыня?! Как можно? – Галочка побелела и присела в поклоне, низко пригнувшись.
– То есть это не ты сейчас улыбалась чужачке?
– Его благородие велел хорошо прислуживать, – пролепетала служанка. – А я ж ящерка маленькая. Что велят, то и выполняю.
– Выполнять по-разному можно, – с губ Услады так и сочился яд. – Лясы точить, да улыбки раздавать – необязательно. Не заслужила чужачка такую милость.
– Какие улыбки? – Галка, которая без подобострастной улыбки вовсе не начинала беседу с власть имущими, окончательно растерялась. Ежели не так, то как?
– Ты я смотрю рада, что она не уходит? – Услада обходила вокруг согнувшейся служанки и жалела, что даже захудалой палки с собой нет. Не марать же руки, право слово!
– Да глаз б мои ее не видели, – выпалила Галка, которая наконец сообразила за что заработала выволочку. – Смотрит, точно спалить хочет. Вот Зверем клянусь. А уж по двору ходит, ну чисто княгиня. А улыбочки-то прячет. Точно говорю, прячет. Я ж слежу. Слежу, барыня. Как князь в горницу шасть, так она сироткой и прикидывается. И вид такой разнесчастный. У медвежье отродье.
Услада довольно улыбнулась, находя подтверждение коварству медоедки. А то все одна она видит, а остальные словно с глазами завязанными. Ан нет, есть еще честные ящерки. Такие, как она сама!
– В угол иди. Стоим тут на проходе всем ушам доступные, – приказала она, и Галка с готовностью шагнула за колонну. – Ты с этой сироткой не церемонься. Нечего ей тут новый дом устраивать. Отлежалась? Пусть домой топает. Иль еще куда. Построже с ней. Построже. И вот тебе за усердие.
Услада вынула из складок поневы мешочек, вытряхнула на ладонь пару поблескивающих золотом монет и швырнула в Галку. Поймает – ее счастье. Не поймает – весь пол в ее распоряжении. Лицо служанки перекосило от жадности. Монеты она сцапала с такой скоростью, что Услада испугалась за сохранность рук. И главное было бы из чего, всего-то парочка.
Галку лихорадило. Четыре заработка за раз. Да если б все барыни по стольку подавали, она давно бы разбогатела и купила собственный домик. Махонький, но свой. Она присела еще ниже и попыталась облобызать руку благодетельницы.
– Буду стараться, Ваше благородие. Все сделаю. Зверем клянусь. Все!
– Все мне не надо, – Услада брезгливо поморщилась и спрятала ладони за спину. А то ведь и правда обслюнявит: гадость какая. Жалкие две монеты, а трясучки на двести. – Просто покажи одной зазнавшейся чужачке, что ей тут не рады. Коли хорошо постараешься, получишь еще столько же. – Сказав это, она пошла, не оборачиваясь. Можно не волноваться, теперь корыстная служанка из шкуры выскочит, а монеты заработает.