Клок-Данс - Тайлер Энн. Страница 6

– И мне омлет, мамоцка, – просюсюкала сестра, будто малышка.

Когда мать, выпевая «Сей момент!», развернулась к выходу, Элейн, как была в пижаме, потащилась за ней.

Уилла вылезла из постели, потом долго умывалась, одевалась и двумя заколками зашпиливала волосы, в зеркале разглядывая свое мрачное лицо.

Сойдя вниз, она увидела, что домашние уже завтракают, причем в столовой, словно нынче воскресенье. Стол был сервирован фарфоровыми тарелками, из специальной подставки торчали тосты, похожие на зубья гребешка.

– Доброе утро, милая, – поздоровался отец.

– Доброе. – Не глядя на него, Уилла проскользнула на свое место.

– Кто-то у нас копуша, – сказала мать.

Уилла искоса глянула на ее рот – не кривится ли верхняя губа, не стиснуты ли зубы. Нет, вроде все хорошо. Даже вон – подливая отцу кофе, она ласково коснулась его плеча.

Любимый омлет с тертым сыром уже был чуть теплый, но все равно вкусный, а превосходный бекон – без единой жиринки. Уилла умяла целых три куска.

– Позвоню-ка я Дугу Ло, скажу, что подвозить меня не надо… – начал отец, но мать его перебила:

– Ой, совсем забыла! Кажется, машина немножко сломалась.

– Насколько немножко?

– Только заведешь, на панели вспыхивает красный огонек.

Отец вскинул бровь:

– То есть все это время ты ездила с дурацким огоньком?

– С дурацким?

Уилла напряглась, испугавшись, что мать неправильно истолковала слово, но та спокойно продолжила:

– Да, наверное.

– И не сообразила заехать в мастерскую?

– Знаю, я кошмарная, ничего не смыслю в технике, – весело призналась мать и скорчила глупую рожицу.

– Нет, вы представляете? – обратился отец к дочерям. Судя по его лицу, он был страшно доволен и вопрос подразумевал «Ну разве она не прелесть?».

Элейн его не услышала, поскольку увлеченно обмазывала тост джемом. Уилла промолчала и только окинула отца взглядом.

Мать посмотрела в сливочник, встряхнула его и пошла в кухню. Элейн опять начала историю про кролика Домми Маркони, теперь называя его зайчиком:

– Домми говорит, зайчики очень спокойные, кроме того, их не надо выгуливать. Пап, давай заведем зайчика? Ну пожалуйста!

Отец разглядывал Уиллу:

– Милая, ты все еще сердишься?

Уилла пожала плечами.

– Я так и не понял, что вчера произошло. Давай проясним? – Он говорил мягко, однако настойчиво.

Затевать разговор не хотелось, но Уилла знала, что отец не отвяжется, и потому снова пожала плечами:

– Наверное, я просто переутомилась.

– Ах вон что.

Похоже, ответ его удовлетворил. Во всяком случае, больше вопросов не последовало.

Повисло молчание, сестры обменялись долгими озадаченными взглядами.

1977

В колледже имелся микроавтобус, который накануне больших праздников совершал рейсы в аэропорт. Уилла никогда им не пользовалась – перелет стоил дорого, и она, если вдруг решала навестить домашних, ездила междугородным автобусом, – но в конце третьего курса ее парень решил познакомиться с ее родичами. Идея слетать к ним на пасхальные праздники исходила от него. На кой черт, сказал он, целую ночь мыкаться в автобусе и всего через два дня мучиться снова. Именно так Уилла и поступила бы, однако спорить не стала.

Из своего месячного содержания Дерек оплатил ее билет, но Уилла сказала родителям, что он подгадал под акцию «купи билет и второй получи бесплатно». Бог его знает, бывают ли такие акции, но родители, отнюдь не завзятые авиапассажиры, поверили ей на слово.

В микроавтобусе не получилось даже перемолвиться с Дереком – его сразу окружили друзья. За открытость и дружелюбие его, старосту выпускного курса и капитана теннисной команды Кинни-колледжа, любили все. Парни хлопали друг друга по спине, острили и на весь автобус перекрикивались, а Уилла только улыбалась, вцепившись в сумочку. Для полета она принарядилась, чего не стала бы делать ради автобусной поездки, – бирюзовый шерстяной костюм, волосы собраны в пучок. Дерек говорил, с такой прической она всех краше. Сам он не изменил своим обычным джинсам и коричневому вельветовому пиджаку, ибо, уроженец Калифорнии, не считал перелет чем-то из ряда вон выходящим. По мнению Уиллы, в любом наряде он бы выглядел классно: отменный рост (на целую голову выше приятелей и на две выше ее), волевой подбородок и коротко стриженные светлые волосы.

В тот апрельский день редкие деревья на сельских угодьях Северного Иллинойса, плоских, как бильярдный стол, еще стояли голые. А дома уже настоящая весна. Мать писала, морозник распустился и отцвел, – он всегда управлялся до Пасхи. Дерек, наверное, обрадуется зелени. Он так и не свыкся с долгими зимами Среднего Запада.

В аэропорту студенты разошлись по своим рейсам, Уилла и Дерек наконец-то остались одни. Слава богу, Дерек все взял в свои руки. Уилла не знала, как пройти через металлодетектор и зарегистрировать багаж. Когда со всем этим справились, в зале ожидания Дерек усадил ее в пластиковое кресло, а сам пошел за напитками. Без него возникло чувство, что она одна-одинешенька на всем белом свете. Другие пассажиры казались призраками, а себя она видела как бы со стороны: напряженная спина, кожаные туфли-лодочки плотно сдвинуты, в распахнутых глазах застыл испуг. Когда наконец появился Дерек с бумажными стаканами в руках, ее накрыло волной облегчения.

– Как мне называть твоих предков? – Он плюхнулся в соседнее кресло и передал ей стакан. – Мистер и миссис Дрейк или по имени?

– Поначалу – мистер и миссис. – Об этом Уилла не подумала. Родители обалдеют, если молодой парень обратится к ним запросто. Уж мама – точно. – Когда немного познакомитесь, они, возможно, сами предложат называть их по имени.

– А как их зовут?

Уилла помешкала, видимо опасаясь, что он пренебрежет ее советом, но все же ответила:

– Мелвин и Алиса.

– Здрасьте вам, Мелвин и Алиса! – звонко произнес Дерек нарочито елейным тоном, рассмешившим Уиллу. – Позвольте просить руки вашей дочери!

Уилла перестала смеяться. Он всерьез или шутит?

– Слишком быстро? – Дерек обнял ее за плечи и посмотрел в глаза. – Чересчур неожиданно? Ты удивилась?

– Ну…

– Наверняка ты об этом думала. Я влюблен в тебя, Уилла. И захотел на тебе жениться, как только тебя увидел.

Лицо его было так близко, что она видела россыпь веснушек, мелких, как песчинки. Веснушки, считала Уилла, спасают его от красивости. И внушают доверие. Не раздумывая, она дала от ворот поворот самонадеянным футболистам, угощавшим ее коктейлями, а в тетрадке исписала целые листы строчками «Уилла Макинтайр» и «миссис Дерек Макинтайр», мечтая, что одним прекрасным вечером ей преподнесут обручальное кольцо. Можно обручиться, когда она будет на последнем курсе, прикинула Уилла, и пожениться после окончания ее учебы.

– Не представляю, что я уеду на работу, а ты останешься здесь, – сказал Дерек. – Ты должна быть со мной.

– Что? – Уилла оторопела. – Ты начинаешь работать уже в июне.

– Ну да.

– Ты хочешь, чтоб мы поженились через два месяца?

– Пусть через три, если тебе нужно больше времени на подготовку к свадьбе.

– То есть до окончания моей учебы?

– Доучишься в Калифорнии.

– Но здесь я получаю стипендию.

– Ну и что? И там получишь. С твоими-то оценками. Любой колледж тебя с руками оторвет.

Уилла не стала его уведомлять, что стипендию получить не так-то просто.

– Еще доктор Броган.

– А что с ним?

– У него большие планы на меня. Осенью я иду к нему на спецкурс по лингвистической антропологии.

– Ты думаешь, в Сан-Диего не обучают иностранным языкам?

– Нет, просто…

– Уилла, ты не хочешь стать моей женой?

– Хочу, но…

Дерек убрал руку и понурился.

– Я все испортил, – сказал он. – Надо было сделать официальное предложение.

– Не в том дело! Я очень хочу выйти за тебя, честно. Но может, пока просто обручимся?

– Конечно.

Прозвучало это неубедительно. Лицо его было непроницаемо.