Таинственный кот идет на дело - Гордон Милдред. Страница 20

– Нашел! – объявил он, демонстрируя кольцо.

– Вы пропустили прекраснейшее платье и прекраснейшую модель.

– Нам пора ехать. – Он попробовал выйти из-за стола. – Срочно.

– Ехать? Не доев бифштексы? – спросила она невинным голосом. – Какого рода срочность могла возникнуть, пока вы были под столом?

– Я просто кое о чем вспомнил.

– Не будет бифштекса, не будет «подсадной утки». Не слишком-то вы любезны. Если бы мне пришлось беседовать с мистером Гувером…

– Не надо так громко. И, ради Бога, вы же информатор, а не «подсадная утка».

Она засияла.

– Правда? Честно?

Пэтти отходила все дальше, и он громко вздохнул. Отрезал еще кусок бифштекса и проглотил его целиком. В результате перехватило горло и он закашлялся. Она с сочувствием коснулась его щеки.

– Бедный, бедный мальчик! Может быть, если я постучу по спине…

– Нет, спасибо, у меня все в порядке. – Он отпрянул, как собака, которой не хочется, чтобы ее трогали.

Модели приходили и уходили, блондинки и брюнетки, в платьях с жакетами в тон, дневных ансамблях, трансформируемых в вечерние, и в тончайших вещах из шелкового трикотажа. Как только новая манекенщица выходила из-за занавеса в дальнем конце зала, сердце Зика уходило в пятки. Было так темно, что пока девушка не доходила до середины зала, нельзя было узнать, кто пришел.

Они уже кончали обедать, когда опять появилась Пэтти, на этот раз в белом летнем хлопчатобумажном платье. Плечи, белые от пудры, сияли под лучом прожектора, высветившим причудливо уложенные волосы.

Он стал озираться по сторонам, безнадежно ища спасения. Сойдет любой старый трюк. Все равно что. Он посмотрел, куда ведет провод от стоявшей на столике лампы. Взгляд его бежал по проводу так быстро, как бежит огонь по запальному шнуру. Наконец он нашел розетку и незаметно для Шерли выдернул вилку шнура. Теперь они сидели в темноте. Зик склонился над яблочным пирогом, как это сделал бы близорукий.

Пэтти говорила:

– В нашей секции молодежной одежды это платье стоит двадцать девять долларов девяносто пять центов. Хлопок. После стирки гладить не надо.

– Какая прелесть! – заметила Шерли. От необходимости отвечать его спасло появление официанта, который с жаром заверил их, что электрик будет прислан немедленно.

– А мне так нравится, – сказала Шерли.

– Мне тоже, – добавил он.

Пэтти прошла мимо, и он встал.

– Больше ждать нельзя.

Она рассмеялась.

– Не пугайте меня.

Двое официантов шествовали с зажженными свечами.

– Как это романтично! – сказала она. С другого конца зала шел электрик.

И тут Зик заметил, что Пэтти пошла обратно. Она направлялась прямо к их столику.

– Я сейчас буду, – сказал он. В последний раз ему удавалось с такой быстротой вставать на ноги из положения сидя, когда он играл в защите за университет штата Невада.

Мимо проходил высокий, ладно скроенный мужчина в очках с уолл-стритовскими манерами. Зик обнял его за плечи.

– Меня мало интересуют акции фирмы «Джонс и Лафлин», – сказал он, двигаясь рядом. – Колебания их курса чересчур цикличны. А вы как думаете? Как только падает уровень продаж автомобилей…

Мужчина решительно сбросил руку Зика и, готовый к дальнейшим действиям, произнес:

– Прошу прощения! – Произношение было подчеркнуто гарвардским. – Я разве знаком с вами?

– Нет, и я, друг мой, не собираюсь с вами знакомиться, но мне надо отсюда срочно исчезнуть, а вы похожи на человека, с которым можно говорить про акции фирмы «Джонс и Лафлин».

– Метр! – встревоженно крикнул мужчина. – Метр! – заорал он. Метр тут же возник. Зик продолжал двигаться к выходу. Он слышал, как этот мужчина говорил метрдотелю:

– Кто-то должен принять меры. Вызвать полицию. Я его никогда в жизни не видел, а он подходит ко мне…

Зик дал администратору доллар и попросил передать Шерли, чтобы она вышла к нему в холл. Он удивился, увидев, что она тут же послушалась. Он быстро вывел ее на улицу, и к ним со стоянки подогнали «ягуар».

– А теперь слушайте. – Он разговаривал с нею, как с лошадьми на ранчо перед объездкой. – Немедленно поезжайте домой и не выходите. Позвоню попозже. К тому времени у меня будут новости.

Шерли нежно прикоснулась к его руке.

– И хватит телячьих нежностей! – крикнул Зик. Она тут же рванула машину с места, не дожидаясь, пока он отнимет руку от затворенной дверцы.

– Осечки тоже бывают, – утешил швейцар.

Зик покачал головой. То ли «да», то ли «нет». Он не знал, как поступить. Он нарушил с полдюжины правил поведения сотрудников Бюро; не сумел избежать появления на людях в обществе информатора; позволил личным обстоятельствам вмешаться в ход расследования; резко говорил с информатором без малейшего повода. Скорее всего, она для ФБР потеряна. Если в Вашингтоне узнают, что произошло сегодня вечером, он год будет строчить объяснительные.

Из дисциплинарной тюрьмы на острове Уэк.

15

План-расчет по собакам начали составлять в шесть часов вечера. Девять агентов поделили между собой территорию площадью около половины квадратной мили.

Днем Зик провел с ними инструктаж. Он выработал для них стандартное обращение к населению: «Мы – агенты ФБР, и нам нужна ваша помощь. Сегодня мы будем вести в вашем районе расследование, а лай собаки может нас выдать. Потому просьба не выпускать собак из дому».

Агентам никто не возражал. Однако многие были озадачены. На лицах можно было прочесть открытым текстом: как это собака может сорвать расследование?

– Никогда в жизни не слыхал подобной чепухи, – заметил один тип в майке. – Нельзя ли еще раз взглянуть на ваше удостоверение?

Другой, от которого на целый квартал несло сивушным перегаром – он только что пришел с работы, – тут же позвал жену:

– Эй, ты, слышишь? За нами пришли! Наша пустолайка чего-то натворила! – И он вперил налитые кровью глаза в агента. – Что она наделала? Я имею право знать, что она наделала!

А одна из опрошенных женщин заявила:

– Собака? То ли есть, то ли нет. Месяц назад она перебралась на другое место жительства. За четыре дома от нас. Только не пытайтесь нам ее вернуть. Если ей там нравится больше, чем у нас, пусть там и живет.

За несколько минут до восьми на сцене появился Зик. Он до сих пор не мог прийти в себя после инцидента за обедом. Анализируя случившееся, он так и не мог понять, с какой стати вдруг полез под стол, какой черт его дернул так себя вести. Он находился в ресторане по службе, беседовал с подопечным информатором. Надо было сидеть смирно и представить женщин друг другу: «Привет, Пэтти! Знакомься: мисс Хатчинсон – мисс Рэндалл». И чего он испугался?

Было еще одно обстоятельство, выводившее его из себя. Он почти ничего не рассказал Ньютону о сегодняшней операции. Ньютону он сообщил, что владелец агента Х-14 доставит его на командный пункт с тем, чтобы «не беспокоить его заранее». Он, однако, не разъяснил, что «владелец» агента Х-14 – семнадцатилетняя девушка, которая поползет вместе с Х-14 по зарослям сорняков и кустарников. Ни Ньютон, ни вышестоящее начальство не дали бы «добро».

На бумаге Ингрид и Д.К. были в полнейшей безопасности. На деле все могло быть иначе. На бумаге Ингрид обладала исключительной трезвостью суждений и умением оценивать обстановку, не поддавалась панике, а он и полдюжины других агентов обеспечат ей, если понадобится, огневое прикрытие. На деле события могут разворачиваться с такой быстротой и непредсказуемостью, что ни один человек не в силах будет предотвратить их.

К тому моменту, как приехала Ингрид, сумерки сменились мраком. Она прибыла в разболтанном «форде» десятилетней давности и поставила машину в дальнем конце узенькой дорожки, специально приведенной в порядок Плимпертоном. А у заднего стекла, подтянутый и важный, как старый генерал, сидел Д.К. Он вглядывался в темноту и внезапно прыгнул как пантера на переднее сиденье. Там он оперся о спинку и, перенеся вес на задние лапы, подтянулся так, что через боковое стекло стали видны его сверкающие глаза. Именно так он обычно устраивался в припаркованной машине. В этой позе напряженного ожидания он мог простоять и час, пока не покажется собака. И тогда из ниоткуда раздавался боевой клич индейцев племени сиу, а собака уносилась, спасая свою жизнь и думая, что за ней гонятся все демоны ада.