Коллекционер чудес - Петровичева Лариса. Страница 22

Колечко было его трофеем десятилетней давности, принадлежало покойной артефакторше Анне Кло, но Лейла об этом конечно же не знала.

— Как не отпустить, пан-гхадажё? — развела руками девушка. — Ты же хочешь, чтоб в городе мир был, покой был? Чтоб упыря поймали?

А вот это уже было интереснее. Беседа поворачивала в неожиданное русло.

— При чем тут упырь? — Дереку даже расхотелось пить кофе.

— Как при чем? — удивилась Лейла. Похоже, обе стороны искренне сомневались в умственных способностях собеседника. — Говорящая с мертвыми пойдет туда, где лежит наша Заничка. Поговорит с ней, узнает, что за негодяй такой убил ее. Скрутим упыря, да и бросим его в яму! А еще лучше — возьмем осиновый кол, да и вобьем в сердце, а голову отрубим и положим в ноги! Тогда уж точно не поднимется!

— И что потом?

Бред становился все занимательнее и любопытнее. Этой Лейле романы бы писать. Отбою бы не было от читателей.

— Потом будем жить дальше, — просто ответила Лейла и торопливо добавила: — Пан-гхадажё, послушай, мы же не просто так просим себе говорящую с мертвыми. Наша баро сказала, что даст тебе выкуп за нее, две меры золота и три серебра. А чтоб ты один не скучал, можешь выбрать двух девушек из табора. Невинные девушки, без обмана.

Дерек едва не рассмеялся. Происходящее казалось ему полным абсурдом. Верно говорят: ортодоксы не просто придерживаются старой веры — они еще и живут по-старому, по правилам и законам, которые были в ходу почти тысячу лет назад. Тогда еще можно было обменять жену на другую, давать щедрый выкуп и торговать людьми.

— Ни в коем случае, — сухо ответил Дерек, и Лейла тотчас же нетерпеливо воскликнула:

— Подожди, ты же еще не видел девушек! Краше солнца и луны!

— Мне они не нужны, — отрезал Дерек. — У меня есть жена.

— Две лучше, чем одна! — похоже, Лейла начала сердиться.

Видимо, она была уверена, что победа — дело времени, и расстроилась, наткнувшись на сопротивление.

— Где похоронена ваша Заничка? — поинтересовался Дерек, и Лейла сразу же погрустнела.

В ее глазах заблестели слезы.

— Заничка, милая моя птичка, — с искренней печалью промолвила Лейла. — Как мне ее не хватает… Пан-гхадажё, мы похоронили ее, как и требует обычай. Тело сожгли, пепел развеяли над рекой. А следы ее духа, как полагается, на холме.

Дерек подавил в себе желание схватиться за голову. С этими ортодоксами дьявол ногу сломит, все у них не так, как у людей. Надо было не прогуливать лекции по народной магии, заваливаясь в кабаки с приятелями, а записывать каждое слово, но кто же мог подумать, что придется с этим столкнуться.

— Что такое «след духа»? — устало уточнил он.

— Это то, что остается, когда дух улетает к Господу, — ответила Лейла таким тоном, словно что-то объясняла ребенку. — Священник запечатывает его в глиняный сосуд и закапывает на холме. Соглашайся, пан-гхадажё! Ты с нашей помощью изловишь упыря, а у нас будет своя говорящая с мертвыми.

Да, тут явно дело было нечисто. Ортодоксы перепугались не на шутку. Именно страх привел их в город, к отделению полиции, неподдельный страх за свою жизнь. И охота на вампира была всего лишь предлогом, наивным способом обвести вокруг пальца и получить желаемое.

— Ты видела полицейских собак? — спросил Дерек. Лейла испуганно закивала и машинально потерла бедро: похоже, ей уже приходилось сталкиваться с псами из управления. Дерек ухмыльнулся и продолжил: — Серемберские караульные, злющая порода. Разрывают человека на части за три минуты. Мне надоел этот разговор, Лейла. Если не расскажешь правду, я их спущу на твоих соплеменников. Горожане будут мне только благодарны.

Он не знал, выполнит ли угрозу, пока еще не решил. Лейла побледнела и сползла со стула, встав на колени и сцепив пальцы в молитвенном жесте.

— Прошу тебя, пан-гхадажё… — начала было она, но Дерек перебил:

— И хоронить-то будет нечего. И дух не запечатают!

— Пан-гхадажё! — воскликнула девушка.

— Что у вас в таборе творится на самом деле? — сухо спросил Дерек. Нет, все-таки не стоит спускать собак. Горожане не поймут и не примут. Это не столица, где к его методам работы более-менее привыкли, здесь он может очень быстро все испортить. — Вас что-то напугало сильнее упыря. Настолько, что вы, ортодоксы, пришли к инквизитору просить о помощи. Что это?

Лейла заплакала, и ее слезы были вполне искренними. Дерек не торопил, ждал, когда она успокоится. Наконец девушка шмыгнула носом, энергично провела ладонями по щекам и ответила:

— Мы видели кровавое знамение. Все мы. Вчера, когда ударили морозы, на небе появилась алая луна. Чуть ниже месяца. Она висела четверть часа, а потом растаяла. Это луна мертвых, пан-гхадажё, это очень дурной знак. — Она сделала паузу и добавила: — Нам всем скоро придет конец. И ортодоксам, и гхадажё. Всем нам, потому что мы живы, а они нет.

— Кто — они? — спросил Дерек.

Он где-то уже слышал описание такого явления, но сейчас никак не мог вспомнить, где именно. Воспоминание крутилось в голове, дразнило и раздражало, но не давалось в руки.

— Те, кто идет с другого края, — прошептала девушка.

И вот тогда Дерек вспомнил.

Ортодоксов все-таки удалось убедить в том, что власть официально окажет им всяческую помощь и не оставит перед лицом неминуемой беды, и они убрались назад в табор, к удивлению Дерека, не оставив после себя куч мусора и ограбленных горожан. Гресян, который стоял у окна и угрюмо смотрел, как пестрые фигурки движутся по дороге в сторону холмов, мрачно произнес:

— Давайте-давайте. Валите пошустрее.

Он до сих пор сохранял сердитый и расстроенный вид, все никак не мог смириться с тем, что его облапошили и ограбили. Дерек видел, что Гресяну так и хочется расспросить, откуда шеф знает язык ортодоксов, но рыжий сдерживался.

Разумеется, Дерек собрал своих незадачливых подчиненных и рассказал о кровавом знамении. Результат был предсказуем, и это никого не удивило. Судя по выражению лиц, стражи порядка были готовы бежать из города со всех ног, да так, чтоб с фонарями не нашли. Мавгалли, которому сломанный палец почти не прибавил ума, промолвил заплетающимся с перепугу языком:

— Господин старший советник, мне про такое бабка рассказывала. Я тогда малец был, три ночи постель мочил.

— Да вы и сейчас не больно-то осмелели, — съязвил Дерек и продолжил: — Итак. Открывайте блокноты, записывайте.

Полицейские дружно сунулись в карманы и извлекли потрепанные записные книжки с эмблемой полицейского управления. Вставший на дыбы лев с золотой секирой, неминуемое наказание преступникам, сейчас выглядел насмешкой. Упырь гонял этого льва всем на зависть. Впрочем, Дерек с удовольствием отметил, что лица стражей порядка прояснились, — возможно, они решили, что бояться все-таки следует не знамений и не упырей, а вполне конкретного человека, одетого в щегольской светло-зеленый сюртук и сидящего в кресле начальника.

Упыри-то к полиции не имеют интереса. А Дерек Тобби — вот он, рядом.

— Итак, — менторским тоном начал Дерек, — то, что ортодоксы и бабка офицера Мавгалли называют кровавым знамением, — очень редкое явление, известное со времен Античности. Как вы знаете, весь наш мир пронизывают энергетические поля, на которых строится магия и производство артефактов. Эти поля в определенном смысле живые, магия и артефакторика — создающие, творящие науки. Но помимо энергетических существует еще и некротическое поле. И оно…

— Мертвое, — подал голос один из полицейских, такой высокий, что едва не задевал головой люстру.

Кажется, его фамилия была Краунч, и свой страх он прятал за какой-то обреченной угрюмостью.

— Совершенно верно, — похвалил Дерек, и правая сторона рта Краунча дрогнула в улыбке. — Некротическое поле действительно мертвое. Оно в буквальном смысле слова высасывает жизнь из всего, что попадается ему на пути. Дома с привидениями, плохие места, где не растет трава и умирают животные, проклятые перекрестки, на которых постоянно кого-то убивают, — это все места его прорывов в наш мир. Прорывы как раз и сопровождаются тем, что называют кровавым знамением. Увы, но это значит, что скоро в нашем тихом Эверфорте появится какое-то дурное место. Так что полиция переходит в режим усиленного несения службы, уделяет повышенное внимание всем жалобам граждан и готовится к постоянной серьезной работе в любое время дня и ночи.