Иллюзия свободы (СИ) - Грэм Анна. Страница 26

— Мы с братом часто сюда ходили, когда мелкие были. Ночью здесь здорово: тихо, звезды, волны. Сидишь себе, ковыряешься в песке и не думаешь ни о чем.

Где-то под скалой они с братом закопали сбитую машиной собаку. Коул думал, что её мог сбить кто-то из «Шакалов» специально, чтобы позлить. Здесь, сидя на холодном песке ночью, они решили сколотить банду. Здесь на старом пляжном полотенце случился его первый секс, нелепый и быстрый. Океан, как невидимый третий, освежал воспоминания и развязывал языки, смывая на дно неловкость и волнение. Кайл дышал полной грудью, словно, как и Кали, сто лет не был здесь. Он действительно давно не был здесь, с тех пор, как перешёл на последний курс. Тогда было не до праздных шатаний, тогда надо было пахать, чтобы удержать свой высший балл — свой билет в лучшее, пусть и призрачное будущее. Парням с криминальным прошлым авансов не давали.

— У тебя есть брат?

— Близнец.

— Надо же. Вас, наверное, путают? А то вдруг, мало ли, сегодня один придёт, завтра другой, — улыбается Кали, вспоминая затасканные до дыр истории о том, как близнецы сдают друг за друга экзамены, путают порой собственных родителей, спят с одной и той же девушкой.

— Нет, нас невозможно спутать, сама увидишь. Познакомлю вас.

От его слов печёт в груди, щёки пылают, Кали скрывает за распущенными волосами смятение — похоже, он очень серьёзно настроен, ну, или просто заливает, хотя во второе Рейес верит всё меньше и меньше. Коп открыт, искренен и даже немного неуклюж в своих проявлениях, и Кали неловко от того, что не понимает, почему вызывает у него такие эмоции, что в ней такого особенного. Что в ней такого, отчего Кайл Хантер, офицер полиции, наверняка немало повидавший, нашёл в ней — в недобизнесвумен, ведущей полулегальную деятельность. В дочке бывшего члена мексиканского наркокартеля.

Не самые радужные обстоятельства их знакомства перестали иметь значение, воспоминания о них притупились, раздражение ушло. С ним было легко, надёжно, спокойно, так как вероятно должно быть рядом с настоящим полицейским. С настоящим, честным молодым мужчиной, способным держать своё слово в таком переменчивом мире.

— Это, наверное, здорово, иметь брата. У меня никого нет.

— Знаешь, это ощущение… — Кайл делает паузу, собираясь с мыслями. — Ты никогда не бываешь один. Иногда это чертовски бесило, — он смеётся, вспоминая как всё, абсолютно всё делилось на двоих — крошечная комната, немногочисленные игрушки и вещи, первая машина, купленная на двоих на первые «заработанные» бандой «Хантеры» деньги. Это правило не распространялось только на девчонок, здесь работала железная мужская солидарность, да и вкусы не совпадали.

— Звучит не так страшно, — улыбается Кали, зарываясь ногой в тёплый песок, притормаживает, чтобы поправить платье, опутавшее ноги. — Зато вы есть друг у друга.

— На самом деле я не представляю, как жить без брата. Даже если он далеко, я знаю, что он есть и мне от этого как-то спокойнее, что ли.

Кайл ни разу не произносил это вслух. Коул для него — нечто само собой разумеющееся, как нога или рука или собственное отражение в зеркале, в котором от Коула-то ничего, но в присутствии Кали всё будто обретает другой смысл. Привычные вещи, давно обкатанная система жизни, всё то, на что Кайл давно перестал обращать внимание, вдруг обрело выпуклую форму и словесное определение, стало острее, ближе к сердцу. Кайл, сам того не ведая, пустил Кали Рейес себе в душу, не оглядываясь назад, без опаски, что ему снова сделают больно, позволив ей увидеть главное и стереть всё то, что больше не имеет значения.

— Твой брат тоже коп?

— Нет, он... — Кайл ищет подходящее определение, но как ни крути выходит враньё. Сказать, что его брат — кто-то вроде Гарсии, у него не повернётся язык, слишком уж дорого то шаткое доверие, которое между ними выстроилось. Кайл вспоминает о «Логове». Из множества вариантов лжи он выбирает самый безобидный. Полуправду. — У него бар.

— Я когда-то мечтала открыть бизнес в индустрии развлечений. Представляешь? Такая ирония. Теперь у меня тоже есть бар, — Кали пожимает плечами и прячет грустные глаза, подставляет лицо порывам солёного ветра. У неё путаются волосы, и нежная ткань платья колышется вокруг её стройного тела, обнимает ей ноги, обрисовывает изгибы бёдер, колени, щиколотки так, словно на ней нет ничего. У Кайла захватывает дух. Хочется начертить ей над головой нимб и одновременно заняться с ней сексом на заднем сиденье машины, настолько она разная, настолько недосягаемая для него. Её хочется просто обнять, забрать к себе и немедленно решить все её проблемы, даже если для этого придётся самому влезть в долги или даже пролить чью-то кровь. Кайл не понимает сам, отчего готов ради неё броситься в пекло, ведь она ни о чем не просит, не даёт ни поводов, ни авансов. Хотя, возможно, именно поэтому.

— Сколько тебе осталось?

— Много, — не таясь, отвечает Кали. — Я могла бы продать бар, но мне не хватит. Устроиться на приличную работу я не могу, я не окончила университет, а мексиканцам, знаешь, с работой не очень везёт. Официанткой или горничной я не заработаю нужной суммы...

— Сколько? — перебивает её Кайл.

— Зачем ты спрашиваешь? — серьёзность его тона, суровость его лица пугает её. Она заходит чуть вперёд и останавливается прямо перед ним, строго смотрит ему в глаза, даром, что кулаком в грудь не тычет, ведь решили же, «без рук». Но ей отчаянно хочется надавать ему отрезвляющих затрещин, потому что где-то на уровне инстинктов чует — такой человек, как Кайл просто так сотрясать воздух пустой болтовней не станет. — Даже не думай в это соваться.

Она понятия не имеет, что он в этих делах спец, да вот гордиться ему нечем. Кайл знает расценки, проценты и санкции за невыполнение уговора или неуплату в срок. Знает, чем заканчивается для крышуемых «Кобрами» коммерсантов неплатёжеспособность или уклонение от выплат. Пара сломанных костей для них вариант самый удачный. Отрубленные пальцы, глазные яблоки, куски гениталий, следы от утюга: он не раз видел всё это на службе. Мексиканские банды вовсю использовали опыт своих старших коллег — чуть подальше от мексиканской столицы такие картины возникают каждый день, а фотографии щедро сливаются во Всемирную сеть. Кайл приходил в ярость от одной лишь мысли о том, какой опасности подвергалась Кали.

— Давай не будем говорить о делах.

Она разворачивается и идёт дальше, Кайл не достаёт её, видя, что разговор этот ей неприятен. Сумму долга он узнает сам, вот только узнавать придётся у Гарсии лично, и здесь Кайл впервые в себе не уверен. Не уверен, что сможет сдержаться и не превратить беседу в побоище, ведь после Риты они с Диего не пересекались.

Кали наступает на ракушку и, теряя равновесие, отчаянно цепляется за Кайла. Он ловит её за руку и после аккуратно, осторожно, едва ощутимо дотрагиваясь пальцами, словно спрашивая разрешения, берёт ладонь Кали в свою. Кали не сопротивляется. Они бредут по мокрому песку за руки, обедают в маленьком кафе ближе к оживленной части пляжа, наблюдают за редкими серфингистами, говорят обо всём и ни о чем, молчат и смотрят друг на друга, словно всё уже решили для себя, и говорить об этом вслух просто нет нужды. Кали рассматривает его лицо: светлые глаза, переломанный нос, острые скулы, тяжёлые, сурово сведённые брови и понимает, что, как бы она от него ни отмахивалась, Кайл Хантер нравится ей.

Кали получает смс от барменши и вскакивает со стула.

— Твою мать, мне открываться же скоро!

Она совсем забыла о времени. Залипла, как дурочка. Кали краснеет от досады, клянёт своё длинное платье, в котором запуталась и не может теперь выбраться из-за стола.

— Сейчас поедем, — Кайл быстро и спокойно оплачивает счёт, помогает ей встать, ведёт её к машине, выруливает на шоссе и едет, не превышая верхнюю отметку разрешённой скорости. Монументально спокойный. Глядя на него, Кали успокаивается и сама.

Пока Рейес судорожно переодевается в рабочие штаны, Кайл помогает барменше выгружать ящики с пивом из подсобки, расставляет стулья и даже возит мокрой шваброй по полу, заставив и барменшу, и подоспевшую Кали замереть статуями в дверном проёме. Время не ждёт, Кали решает швабру не отнимать, и, натянув перчатки, уходит мыть сортиры. За пятнадцать минут до открытия, Кайл из бара исчезает. Не попрощавшись, не попытавшись завершить свидание ни поцелуем, ни объятием — без рук, как и обещал. Переворачивая табличку с надписью «Закрыто», Рейес понимает, что Гейл оказалась права, но ошиблась лишь во времени. Ему не нужна была неделя, Кали поехала бы к нему сегодня же, если бы он только намекнул на это.