Грозовое Облако (ЛП) - Шустерман Нил. Страница 62

• • • • • • • • • • • • • • •

Меня завораживает концепция ритуала — церемонии, которую проводят человеческие существа и которая не служит никакой практической пользе, кроме одной: она дает утешение и способствует сохранению преемственности. Серпы могут сколько угодно поносить тонистов за их религиозные практики, но их собственные ритуалы ничуть не лучше.

Традиции Ордена серпов — это сплошь помпезные, пышные церемонии. Взять, скажем, назначение нового Великого Истребителя. Во Всемирном Совете серпов их семеро — по одному на каждый континент; и каждый из них занимает этот пост пожизненно. Единственный способ уйти — это произвести самопрополку. Вот только уходят они не в одиночку: весь штаб, все серпы-помощники должны добровольно последовать примеру лидера. Если хотя бы один из нижестоящих отказывается, Великий Истребитель должен оставаться в живых и продолжать работу. Неудивительно, что подобный консенсус в штабе Истребителя случается редко. Всего один возражающий — и самопрополка не состоится.

Приготовления к этой церемонии занимают несколько месяцев, причем в обстановке полной секретности. На ней обязательно должен присутствовать новый Великий Истребитель, ибо, согласно традиции, алмазный амулет нужно снять с мертвого Истребителя и надеть на шею новому, пока амулет еще теплый.

Я, конечно, никогда не видело этого ритуала. Но историй о нем наслышалось предостаточно.

— Грозовое Облако

33 Старшая школа с убийством

— О чем ты только думал!

Серп Кюри набросилась на Константина, едва они успели выйти в ротонду на обеденный перерыв. И хотя Константин был человеком высоким, он, казалось, уменьшился в росте, когда на него обрушился гнев Гранд-дамы Смерти.

— Я думал о том, что теперь нам известна причина нападений на вас обеих.

— О чем ты?!

Анастасия сообразила быстрее Мари:

— Кто-то знал!

— Да, — подтвердил Константин. — Выборы Великого Истребителя, собственно, должны держаться в тайне, но кто-то узнал, что Ксенократ уйдет с поста Верховного Клинка. Кто бы ни был этот недоброжелатель, он хотел убрать тебя, Мари, а заодно помешать и твоей юной протеже призвать серпов-юниоров голосовать за кандидата, придерживающегося старых традиций.

Ветер ярости, раздувавший паруса серпа Кюри, чуть притих. Она немного помолчала, размышляя.

— Считаешь, это Ницше?

— Не думаю, — ответил Константин. — Он хотя и серп нового порядка, но такие затеи не для него. Большинство их братии только чуть-чуть сгибают закон, не нарушая его, и серп Ницше из их числа.

— Тогда кто?

Константин не знал ответа на этот вопрос.

— Выдвинув тебя первыми, — проговорил он, — мы получаем преимущество: мы можем видеть реакцию других, и, может быть, они себя выдадут.

— И если бы тебя не выдвинул Константин, — вмешался в их беседу серп Мандела, — то это сделал бы я.

— Или я, — сказал серп Твен.

— Так что, как видишь, — произнес Константин с удовлетворенной улыбкой, — тебя все равно кто-то бы да выдвинул. Я просто хотел получить стратегическое преимущество.

— Но я не желаю становиться Верховным Клинком! Всю жизнь я успешно уклонялась от этой чести! — воскликнула Мари. Тут ее взгляд упал на серпа Меир, стоявшую рядом, но не принимавшую участия в дискуссии.

— Голда! — обратилась к ней Мари. — А почему не ты? Ты всегда отлично знаешь, что сказать, как мотивировать людей. Из тебя получился бы великолепный Верховный Клинок!

Серп Меир вскинула руки:

— О небо, только не это! Со словами я обращаться умею, но с толпами — нет. Если моя историческая покровительница была сильным лидером, это еще не значит, что и я такая же. Я с удовольствием буду писать тебе речи, но не более.

Лицо серпа Кюри, всегда такое бесстрастное, сейчас выдало ее — на нем появилось совершенно не характерное для Мари страдальческое выражение.

— Поступков, совершенных мной в молодости — тех самых, за которые народ меня превозносит, — с лихвой хватит, чтобы дисквалифицировать меня как претендента на эту должность!

Серп Константин рассмеялся:

— Мари, если бы нас всех судили за поступки, в которых мы больше всего раскаиваемся, на свете не нашлось бы человека, достойного подметать улицы. Ты самый подходящий претендент, и пора бы тебе признать этот факт.

Переполох в зале заседаний не испортил серпам аппетита. Скорее наоборот — они накинулись на еду с еще большей жадностью, чем обычно. Анастасия бродила по ротонде, пытаясь определить температуру в обществе. Серпы нового порядка шушукались, выстраивая интриги и планируя подвохи, но тем же самым занималась и старая гвардия. День не закончится, пока не выберут нового Верховного Клинка — потому что Орден вынес надлежащие уроки из злоупотреблений смертного времени. Выборы надо провести как можно скорее, до того, как все обозлятся и окончательно опротивеют друг другу.

— Он не наберет нужного количества голосов, — так все судили о Ницше. — Его поддерживают только потому, что никого лучше у них нет.

— Если Кюри выиграет, — сказал серп Моррисон, от которого Анастасии, кажется, было не сбежать, — ты станешь одним из ее серпов-помощников. Отличная должность, очень влиятельная!

— Я, во всяком случае, буду голосовать за Кюри, — произнесла серп Ямагучи, все еще в приподнятом настроении после утреннего поощрения. — Из нее выйдет Верховный Клинок получше Ксенократа.

— Я это слышал! — рявкнул Ксенократ, раздвигая беседующих своим массивным телом, словно дирижабль. Ямагучи помертвела, но Ксенократ лучился довольством. — Да ладно, расслабьтесь! — сказал он. — Теперь вы не мне должны угождать, а кому-то другому!

Верховный Клинок, похоже, впал в эйфорию, наконец получив возможность сообщить коллегии весть о своем новом назначении.

— И как нам теперь положено к вам обращаться, Ваше превосходительство? — спросил подлиза Моррисон.

— К Великому Истребителю следует обращаться «Ваше высокопревосходительство». — Ксенократ сиял, как первоклассник, принесший домой табель с отличием. Кажется, слухи говорили правду — он все-таки превратился в малолетку.

— Вы уже поговорили с серпом Константином? — спросила Анастасия, и Ксенократ слегка сник.

— Я, знаете ли, держался от него на некотором расстоянии, — проговорил он, словно бы доверительно обращаясь к одной Анастасии, но достаточно громко, чтобы слышали все окружающие. — Уверен, он хотел обсудить со мной последние новости о вашем старом друге Роуэне Дамише, но мне эта тема неинтересна. Пусть о нем болит голова у нового Верховного Клинка.

Упоминание о Роуэне Анастасия ощутила как скользящий удар, но не подала виду.

— Вам следовало бы поговорить с Константином, — сказала она. — Это важно.

И, чтобы он не отвертелся, Анастасия поманила Константина. Тот сразу же подошел к ним.

— Ваше превосходительство, — обратился он к Ксенократу (потому что тот пока еще не стал «высокопревосходительством»), — мне необходимо знать, кому вы рассказывали о вашем новом назначении.

Ксенократ оскорбился такой возмутительной инсинуацией.

— Никому, конечно! Выборы нового Великого Истребителя — дело в высшей степени секретное!

— Понимаю… А вас никто не мог подслушать?

Ксенократ не ответил сразу, и они догадались, что он чего-то не договаривает.

— Нет, — сказал он. — Никто.

Константин молча ждал, пока Верховный Клинок не расколется.

— Сказать правду, новость пришла во время одного из моих званых обедов, — наконец признался Ксенократ.

Верховный Клинок был известен своими зваными обедами. Они всегда проходили в интимном кругу — не более двух-трех участников. Преломить хлеб с Верховным Клинком — это была великая честь, и обеды Ксенократа являлись частью его дипломатической стратегии: он всегда приглашал серпов, которые терпеть не могли друг друга, с целью подружить их или хотя бы разрядить обстановку. Иногда это удавалось, иногда нет.