Охота на охотника (СИ) - Демина Карина. Страница 21

- Виноват, - развел Лешек руками. - Но если вам будет легче, то могу соврать, что нет...

Она покраснела еще сильней и кулачки стиснула. Мотнула упрямо головой и сказала:

- Врать нехорошо.

- Вот и я о том же... а вы что тут скучаете? - Лешек предложил руку, и ее, после недолгого колебания, приняли.

- Просто... думаю о всяком... знаете... почему-то многие считают, что над нами издеваются...

- И вы?

- Нет... мне кажется, что Аглая права и в этом есть смысл. Хозяйка должна уметь принимать гостей... любых... и раз так, то нет ничего дурного в том, чтобы показать свое умение. И это не оскорбительно.

Она шла неспешно и трость по-прежнему держала, правда так, будто собиралась этой тросточкой кого-нибудь да огреть.

- Похвально, - одобрил Лешек.

Они шли по узенькой дорожке, по обе стороны которой поднимались стены розовых кустов. Порхали бабочки. Птички чирикали. И солнце припекало вовсе немилосердно. На крохотной шляпке Дарьи поблескивали серебряные ниточки, и смотрелось сие премило.

- А скажите, - не то, чтобы молчание утомило Лешека. Напротив, с нею и молчать оказалось на диво удобно. - Как я выгляжу?

- Вы?

- Я.

Она замялась. На худеньком личике читалось явное сомнение.

- Вы... вы хорошо, - вздохнула Дарья, сдаваясь в борьбе с собою же. - А вот костюм не очень. Он какой-то слишком...

- Тесный? - Лешек повел плечами, чувствуя, как похрустывает ткань.

- И золотой... чересчур.

Глава 10

Князя они все же отыскали. Был тот в собственных покоях, возлежал на постели, окруженный сомнительного вида девицами, которые Лизаветиному появлению не обрадовались. К чести, следовало отметить, что не обрадовались они не только Лизавете, но всем гостям, нарушавшим покой больного. И более того, одну Лизавету вряд ли б вовсе на порог пустили, Таровицкую вот тоже задержать пытались, но она рученькой махнула, ноженькой топнула и сказала, что за грубость всенепременно папеньке пожалуется. А Одовецкая вовсе потребовала проводить ее к больному.

Она ж целительница.

А Лизавета уже при них, стало быть.

Как бы то ни было, охрана их пропустила, лакей, протиравший ломберный столик ветошью вовсе сделал вид, что посторонних не замечает, а больше в княжеских покоях никого не было. То есть, кроме самого князя и девиц.

Трех.

- Что здесь делают посторонние? - поинтересовалась одна, щупавшая князю лоб. Причем этак весьма по-хозяйски щупавшая, будто бы это был ее личный лоб и личный князь.

Девице захотелось вцепиться в волосы.

- Мы не посторонние, - Авдотья огляделась. - Мы с визитом.

- Князь не принимает, - заявила другая, светловолосая.

И главное, волосы завитые.

Уложены.

Глаза блестят.

Губы бантиком и алою помадой подкрашены. А вид нахальный-пренахальный. Третья и вовсе руки в боки уперла, ноженькой топнула и велела:

- Убирайтесь, пока я стражу не вызвала...

- Сама убирайся, - велела ей Одовецкая, отстраняя старшую. - Что вы тут наворотили? Кто сочетает заклятье успокоительное с регенерирующим? Это же чему вас учили...

То есть, вот эти девицы - целительницы?

- А еще эфир добавили... - Одовецкая наклонилась и понюхала князя. - Господи, дай мне силы... я сейчас бабушку позову, пусть посмотрит, чему ныне целителей учат...

Девицы переглянулись.

Одна плечиком повела, вторая фыркнула... третья лишь глаза закатила...

- Ее давно в университет звали... - Одовецкая что-то рисовала в изголовье пальчиком, - но она все отказывалась. Нет, это надо додуматься, после нервного потрясения в глубокий сон погружать. Да вы понимаете, что он из этого сна может не очнуться! Если еще и сонным настоем накачали... вы его убить хотели?

- Сильно умная, да? - поинтересовалась старшая, впрочем, голосу ее не хватало решительности.

- Умнее некоторых, - Таровицкая подошла к постели и, ткнув в князя пальцем, спросила: - Так он что, спит?

- Спит, - подтвердила Одовецкая.

- И долго спать будет?

- Понятия не имею. Они на нем все снотворные заклятья перепробовали. Там все так смешалось, что... боюсь, бабушку все же придется звать. Сами мы его не разбудим.

- Нам... - темненькая сглотнула. - Нам велено было сделать так, чтобы он успокоился и мы...

- И вы применили все, чему вас учили, и сразу, - с ехидцей завершила фразу Одовецкая. - Наверное, стоит порадоваться, что кровопускание ныне не в моде, иначе всю бы кровь сцедили. Из благих побуждений, да...

- Да кто ты...

- Никто, - на раскрытой ладони Таровицкой появился огненный шар. - Но сдается мне, мы имеем дело с заговором...

- К-каким?

- С покушением на жизнь...

...и недвижимость, которую ныне явно представлял собою князь. Лизавета бочком шагнула к постели, уж больно бледным выглядел Навойский. А наволочки с кружевами. На таких спать неудобно, тетушка тоже раньше все пришивала для красоты пущей, только после сама же призналась, что красота эта ночью колется.

- Да что они себе позволяют! - взвизгнула блондиночка, тряхнувши кудрями. - Явились... говорят тут... незнамо что... да гоните их в шею.

- Попробуйте, - Авдотья за револьвер хвататься не стала, просто по стеночке стукнула, и стеночка та задрожала. Выходит, тоже маг?

И земли, наверняка, если камень так отзывается.

И...

- Кыш пошли, курицы, - сказала Одовецкая, - а то и вправду бабушке нажалуюсь. Отправят вас тогда переучиваться, что и не мешало бы, да больно средств государственных жаль...

- Государственные не потратятся. Учат за свои, - уточнила Лизавета тихонечко. А девицы кивнули, подтверждая, что именно за свои.

- Тогда и жалеть не стоит...

Они все же ушли.

Удалились.

И наверняка лишь затем, чтобы после вернуться с подкреплением. Жаловаться станут, как пить дать... а еще целительницы.

Лизавета вздохнула и подошла-таки к кровати.

Князь дышал.

И морщился во сне. И...

Одовецкая его ущипнула, он и рукою дернул.

- Рефлексы сохранились, чувствительность тоже... хорошо... очень хорошо, - Одовецкая похлопала князя по щекам. - Просыпайся...

- Ты же...

- Мало ли чего я сказала. Если б эти курицы были в себе уверены, то ответили бы, что заклинания разного вектора обладают способностью к взаимному поглощению, а оставшийся потенциал перераспределяется в заданных контурах.

- Не умничай, - Таровицкая огонь пригасила. - А ты иди, буди красавца...

- Чего это я? - Лизаветины щеки предательски полыхнули.

- А ему твои глаза нравятся. И вообще, видела? Будешь хлопать, точно уведут. Целительницы такие, как поисцелят, то вовек не расхлебаешь... - кажется, это она вовсе не про князя говорила. Но Лизавета предпочла сделать вид, будто не поняла ничегошеньки, впрочем, не она одна.

Как будят князей?

Колокольчиком?

Или подносом, на котором кофейник с легким завтраком, чтобы можно было прямо в постели. Или еще как-то? Лизавету прежде жизнь с князьями, тем паче заморенными этой самою жизнью, не сводила. А тут и смотрят все с немалым любопытством.

- Гм... просыпайтесь, - робко сказала она, дернув Навойского за палец, а тот, скотина этакая, даже не пошевелился, всхрапнул только и губами шлепнул.

- Нет, - со знанием дела произнесла Авдотья, устраиваясь в кресле у окна. - Так оно не выйдет. Ты сказок не читала? Целовать придется.

- Почему это? - Таровицкая как ни в чем не бывало заняла второе кресло, скинувши на пол несколько крохотных подушечек.

- Спящих красавиц только поцелуями будят.

- Так то красавиц...

- Хватит уже, - Одовецкая укоризненно покачала головой. - У него просто сон глубокий, а вы смущаете...

- Его смутишь, пожалуй...

- Не его...

- А она если сильно смущаться станет, так в старых девах и останется, - отрезала Авдотья и, поднявши в ладонь фарфоровую безделушку, взвесила ее на ладони.