Белла (ЛП) - Грэм Уинстон. Страница 101

— Я заметила кое-что, когда выходила, — сказала Белла, — плакат с рекламой будущих спектаклей, один назывался «Двое влюбленных из Вероны». И он тоже выйдет в декабре.

— Это и есть наша постановка, — ответил он. — Согласно устаревшему закону, только двум театрам разрешено ставить Шекспира — «Друри-Лейн» и «Ковент-Гарден». В результате у них всегда есть выбор актеров и возможных постановок. У всех остальных театров — у новых, таких как «Кобург», «Суррей» и «Олимпик», и у старых, вроде «Хаймаркет» и «Кингс», есть стойкое и сильное убеждение, что так больше продолжаться не должно. Общественное мнение поможет преодолеть эту преграду, но пока этого не произошло, остальные театры будут искать способы обойти «патентный закон». Так что иногда приходится увиливать, переложив пьесу Шекспира на музыку, изменив название и кое-какие строчки там и тут.

— Там не говорилось, что «Двое влюбленных из Вероны» — это по Шекспиру.

— В программе будет сказано. И без того все знают.

— Кристофер, ты был в этом театре? — спросила миссис Пелэм.

— О да! Я водил туда Беллу два раза в прошлом году. Как вам известно, его покровитель — Эдвард Фитцморис.

— Мне показалось, что это чудесный театр! — заметила Белла. — Гораздо современнее, чем многие другие! — Она хотела сказать «чем театр в Руане», но подумала, что лучше не ссылаться на театр Жанны д'Арк в нынешней компании.

— Я теперь нечасто бываю в театрах, — сказала миссис Пелэм.

— Сейчас так мало ставится пьес, предпочитают представления с животными и драки. Все меняется к худшему, и сдается мне, не только из-за моего возраста.

— Публика меняется, — сказал Кристофер. — Два патентованных театра так разрослись, что приходится каждый вечер привлекать огромную аудиторию. Многие горожане из нового среднего сословия не имеют вкуса, но имеют деньги, и без них не удастся заполнить большие театры, старой аристократии для этого не хватит. Вот почему Эдвард Фитцморис и подобные ему джентльмены помогают маленьким театрам, вкладывая в них средства. В «Кобурге» и в других местах сейчас ставят много мелодрам — по сути, банальный мусор, но они изо всех сил стараются улучшить пьесы. Для этой постановки Глоссоп переманил Макардла из «Друри-Лейн» и наверняка соблазнит еще пару актеров из патентованных театров.

— И еще кое-что, Кристофер, — сказала Белла. — Ты должен научить меня ходить.

— Ходить?

— Как ходят мужчины. И сидеть по-мужски. Мне нужно перенять манеры. В конце концов, у нас на это целых две недели.

— Ох, с удовольствием! Ты отличный пародист.

— Я так полагаю, что это в традициях театра, — сказала миссис Пелэм. — В лучших традициях. Но, по-моему, все это чуточку неприлично.

— Так вот, подобная ситуация для меня неприемлема, — начал Джордж. — Хотя ты сама виновата, что поставила себя в затруднительное положение. Надо лучше следить за ребенком!

— И каким образом? — вскипела Селина. — У меня всего двое слуг! Я могу себе позволить только двоих на ваши средства! Генриетта взяла его на прогулку, а они там поджидали!

— После этого ты приходила в Плейс-хаус?

— Естественно! Сначала я вообще не поняла, что произошло. Затем поехала с Генриеттой утром в четверг. Он не позволил мне увидеть сына!

— Валентин не позволил увидеть маленького Джорджа? Что он сказал?

— Что если я вернусь в Плейс и займу законное место жены, то и займу и законное место матери!

— Так почему бы так не поступить? — спросила Харриет.

Селина посмотрела на нее с откровенной ненавистью.

— А ты бы так поступила на моем месте?

Харриет махнула рукой.

— В том-то и дело. Ты — это не я. Не я выходила за него замуж. Судя по всему, когда ты выходила за него, то была влюблена. Или считала, что влюблена. Нашла его привлекательным. Он вопреки желанию отца женился на тебе. Ведь одно время вы испытывали друг к другу чувства...

— Погоди, — раздраженно прервал Джордж, — препираться сейчас ни к чему. Надо хорошенько поразмыслить. Ты заходила в Плейс-хаус?

— Не дальше прихожей.

— И как он выглядел? Ты... заметила там признаки распутства... безумств?

— Откуда? Их не увидеть в одиннадцать утра.

— А другие женщины там присутствовали?

— Я не видела. Скорее всего, отсыпались после ночного пьянства.

— Кто присматривает за Джорджи?

— Местная женщина. Полли Стивенс.

— Ты знаешь ее?

— Знаю, как и все жители деревни. Валентин сообщил, что она была его нянькой в детстве.

— А, Полли Стивенс. Которая Оджерс. Моя жена... первая жена ее нанимала. Так вот, она... приличная, порядочная женщина. Понимаешь, Селина, если дело дойдет до судебного разбирательства, защита заявит, что у отца преимущественное право на сына. Если докажут, что отец ведет беспорядочный образ жизни, что он имел связи с проститутками, что дом непригоден для воспитания ребенка, тогда опеку передадут супруге. Но церковный суд проявит снисходительность к мужчине, которого лишили поддержки и общения, потому что жена его бросила и не вернулась. Валентин может подать встречный иск на возобновление супружеских прав.

Взгляд Селины сейчас как никогда напоминал кошачий, грудь вздымалась и опускалась.

— Это отвратительно!

— Отвратительным это кажется тебе. Но у закона беспристрастный взгляд на ситуацию.

После непродолжительного молчания Харриет зевнула.

— Возвращайся к нему. Пока ты в доме, он не станет там распутничать.

— Помолчи, Харриет, — оборвал жену Джордж. — Селина положилась на мою защиту. Я пытаюсь найти выход. Похищение сына у Валентина даст преимущество.

Заявление Джорджа порадовало Селину.

— Можно вернуть его тем же способом.

Джордж взглянул на нее.

— Я не готов нарушать закон. Я лично никогда его не нарушал, так что...

— Вы его не нарушите! Разве это нарушение закона? Это семейный спор!

— Ты можешь оказать финансовое давление, — предложила Харриет.

— С чего ты вдруг так говоришь? — требовательно спросил Джордж.

— Да потому, милый мой, что ты смотришь на все сквозь искаженную подзорную трубу — видишь все в строгих меркантильных и финансовых рамках.

Джордж какое-то время переваривал это заявление. Непонятно, то ли жена забавляется, то ли оскорбляет, но подобная откровенность Харриет в присутствии другой женщины ему совсем не понравилась.

Однако Селина не придала значения метафоре.

— Он должен вам денег?

— Нет.

Джорджу не хотелось говорить на эту тему.

— Филип сказал, что на шахте Валентина нашли олово, — продолжила Харриет, — но разве не ты владелец?

— Владелец — банк. Но только доли в шахте. Ты прекрасно знаешь.

— И сколько у банка акций?

— А почему ты не спросишь у Филипа? Он ведь все знает.

— Не все. Я никогда не спрашивала о структуре новой компании. Он лишь упомянул о находке... олова, как о причине своей вчерашней задержки.

— Собственно говоря, — ответил Джордж, — Банк Уорлеггана владеет сорока пятью процентами акций Уил-Элизабет.

— Значит, можно пригрозить закрыть шахту, если он не отдаст Джорджи, — предложила Селина.

— Я еще не... банк еще не получил доклад от Требетика, управляющего шахты, — осторожно заметил Джордж. — Придо — непрофессионал, подставное лицо и служит определенной цели. Мне нужен полный анализ, прежде чем грозиться закрыть перспективное предприятие.

Харриет встала.

— Пойду проведаю собак. Мой тебе совет, Селина, возвращайся к Валентину. Когда окажешься в доме, не составит труда снова уйти с Джорджи в руках, как только представится возможность.

Письмо от Изабеллы-Роуз Полдарк:

Дорогие папа и мама! Вот я и здесь, обосновалась в Хаттон-Гарден, ежедневно пересекаю Темзу через мост Ватерлоо и посещаю Королевский «Кобург-театр». Мимоходом я спросила у мистера Глоссопа, откуда такое название у театра, и он ответил, что театру покровительствует его высочество принц Леопольд Саксен-Кобургский, супруг английской принцессы Шарлотты Уэльской, которая взошла бы на престол, будь она жива. Не верится, что принц или принцесса покровительствовали театру, но это обеспечивает ему доброе имя, а слово «Королевский» повышает авторитет.