Дыши со мной (СИ) - "Dreamer". Страница 67

Нежно, несмотря на еле сдерживаемые порывы бешеной страсти, он положил меня на кровать, дрожащими руками принявшись расстёгивать молнию на моей блузке. Он хотел всё сделать нежно. Нет, не так. Он боялся проявить свою истинную натуру. Боялся взять меня грубо жёстко, так как он хотел, так как требовало его клокочущее от страсти тело. Но я не могла больше сдерживаться. Я сходила с ума. Я подыхала в том же водовороте безумной ошеломляющей, сносящей все преграды на своё пути страсти, что и он. И я не могла больше ждать. Ни минуты. Ни секунды. Ни одной доли мгновения. Зарывшись пальцами в его волосах, я резко рванула его на себя, жадно, умирая от дикой ломки в потребности немедленно ощутить его в себе, впившись в его губы пробирающим дрожью насквозь поцелуем. Секунду, всего на одну секунду он замер в нерешительности, но уже через мгновение, когда я надавила согнутой коленкой на выпуклость его брюк, он наплевал на все страхи и сомнения и со всей силы вдавил меня в кровать. Грубо разведя мои ноги в стороны, он задрал моё платье, скрутив его на талии, и отодвинул полоску кружевных трусиков в сторону. Стоило только почувствовать, как его пальцы коснулись меня там, как я закричала, дико, неистово. Прогнувшись на кровати, я вцепилась дрожащими пальцами в простынь, запрокинув голову к верху. Слёзы градом брызнули из моих глаз. Грань между диким наслаждением и разрывающей на части болью была настолько невесома, что мне казалось, что вот сейчас, я взорвусь. Только от одного его прикосновения. Большего и не надо. Я взорвусь прямо сейчас.

— Не смей! — жёстко рявкнул мне на ухо Игорь, и резко вынул из меня пальцы. Его взгляд горел от ненависти и страсти. Разве может быть ещё более взрывоопасный коктейль чувств? — Ты кончишь, когда я этого захочу. Когда я позволю.

Он смотрел мне в глаза диким взглядом, и я поняла: сопротивляться бесполезно. Сегодня он будет делать со мной, всё что захочет, и я не посмею даже пискнуть… Хотя нет, так будет не только сегодня. Теперь так будет всегда. Я сама на это согласилась. И чёрт подери, я готова выть от желания, наконец, отдаться ему. Он итак забрал у меня моё сердце и душу, так пусть заберёт ещё и тело. Пусть, наконец, возьмёт меня.

Словно услышав мои мольбы, он завёл мне руки за голову, с силой сцепив пальцы на моих запястьях. Нежно, мучительно медленно он сцеловал пересохшими губами каждую слезинку с моего лица, и уже через секунду, он заставил меня выгнуться на кровати и закричать от непередаваемого чувства наполненности. Права была Ксана, когда говорила, что вовремя беременности все чувства обостренны. Никогда, никогда раньше я не испытывала и грамма того безумного дикого сумасшествия, от которого сейчас я срывала голос. Каждый его толчок был подобен маленькой смерти. Я извивалась, билась головой о спинку кровати, задыхалась от непрерывно скатывающихся с моих глаз слёз. Я ломала ногти о его плечи, царапала его спину, обхватывала ногами мощные ягодицы, и пыталась взять первенство в этой беспощадной схватке.

— Пожалуйста….сильнее, — жалобно простонала я, и он, застонав сквозь стиснутые зубы, начал двигаться во мне как одержимый, безжалостно вколачивая меня в кровать и выбивая из меня дикие крики наслаждения.

— Так? — привстав на локтях, прохрипел он, не прекращая движения бёдер.

— Сильнее….О, Господи!

Никогда у меня ещё не было такого оргазма. Тело прострелила судорожная волна наслаждения. Я чувствовала, как сладкая истома разливается в каждой клеточки моего тела, а в голове билась дурацкая, совершенно безумная мысль: 'Он мой, только мой!'.

— Да, да моя девочка, как же сладко ты кончаешь… — хрипло простонал мне в шею, и начал вдалбливаться в меня как обезумевший. А я сходила с ума, моё взмокшее от пота тело всё ещё подрагивало после яркой феерической вспышки наслаждения. — Ты моя…моя…ты только моя… После каждого слова безжалостный, ставящий на мне клеймо толчок. Зарывшись пальцами в его волосы, я стала лихорадочно гладить его по спине, чувствуя, как он ускоряет движения, начинает двигаться во мне всё быстрее, всё хаотичнее.

— Твоя, — тихо прошептала ему в шею, и с его губ сорвался хриплый вздох.

— Ещё…скажи ещё…

— Твоя.

Сквозь стиснутые челюсти с его губ сорвалось хриплое приглушённое рычание. Глаза Игоря закатились, яростно дёрнувшись во мне, он вдавил меня в кровать своим взмокшим от пота телом, и я поняла, что схожу с ума, что теряю связь с реальностью, чувствуя, как он изливается внутрь меня, как бессвязно, что-то шепчет мне на ушко, как лихорадочно гладит по спине дрожащими пальцами. Через несколько минут он скатился с меня, перевернулся на спину и тут же притянул к себе на грудь, по-хозяйски обхватив за талию.

— Ты только моя. Никогда больше не отпущу, — это было не только утверждение, прозвучавшее больше как угроза, это был выдранный мною у судьбы кусочек счастья. Вот теперь, я точно знала, что он простил.

— Не отпускай.

Я лежала на его мирно вздымающейся груди и уже больше часа вырисовывала кончиками пальцев контуры его татуировки. Сердце всё ещё щемило непередаваемая волна нежности к этому мужчине. Сейчас, я пожалуй, была счастливее всех людей на земле. Его появление перебило все беды в моей жизни. Только сегодня, когда он появился на пороге моей квартиры, я в полной мере поняла как же соскучилась по нему, как изголодалась, как подыхала всё это время, живя в дали от него. Да и жила ли я вообще? Только с ним я дышу полной грудью. Только с ним я вижу каждый день в самых ярких красках. Только с ним я умираю от наслаждения и задыхаюсь от восторга. Я существую только с ним и только для него.

— Мы ему не помешали? — неожиданно перевернувшись на бок, Игорь подпёр голову рукой, и осторожно, словно боясь причинить мне боль, положил руку на мой живот. — Думаешь, с ним сейчас там всё в порядке?

Нет, сейчас я ничего не думала. Меня затопила такая волна нежности, что все мысли отступили под её натиском. Это его ребёнок. Неважно, что там говорит тест ДНК, не важно, на эти чёртовы гены, но для меня это всегда будет его ребёнок. И мой малыш это чувствует. Словно в ответ на запоздалое беспокойство своего папы, карапуз пошевелился, дав о себе знать.

— С ним всё хорошо, — не в силах сдержать нежной улыбки, я бережно убрала скатившуюся на его лицо прядь жёстких волос.

— А с тобой? Я не с лишком-то был нежен, — улыбка слегка виноватая, но я знала, что он ни капельки не жалел, о том, что случилось.

— А я на седьмом небе.

— С мамой твоей нехорошо вышло, — обратно притянув меня к себе на грудь, Игорь ласково начал водить ладонью по моему плечу, вызывая волну мурашек во всём теле. — Это видно такая фишка первого знакомства. Моя мама застала нас, когда я сдёргивал с тебя платье, твоя, когда я пытался стащить с тебя трусики.

— Уверенна, она поймёт, — лениво потянувшись, я зарылась мордочкой у него на груди, едва сдерживаясь, чтобы не застонать от его ласк.

— Надеюсь, не хотелось бы портить отношения с тёщей, — сначала мне показалось, что я ослышалась, но потом поняла, что он действительно сказал это. В глазах защемили предательские слёзы. Он простил…Чёрт, он-то простил, а смогу ли я себя, когда-нибудь простить? — Мира, на счёт анализов. Откладывать нельзя. Кто знает, а вдруг опасения врачей подтвердиться? Чем раньше мы начнём лечение, тем лучше.

Я снова почувствовала, как малыш зашевелился. Да, он уже знает, он понимает, что мы его никогда не бросим. Он, чувствует, что с таким папочкой, ему ничего боятся.

— Врач говорила мне, что в Германии есть клиники, которые занимаются этим. Только это не бесплатно. Игорь ты поможешь? Я верну потом деньги…

— Мир, ты не вечно будешь беременной. Пожалей и себя и меня. Ещё раз, что-то подобное услышу, шею сверну. Поняла? — сказал строго, а вместе с тем в глазах мелькают искорки нежности. В этом весь он. Даже когда злится, не может меня не развеселить. — Завтра я свяжусь с Русланом. У него дочка сейчас как раз в клинике в Германии с этим же самым заболеванием. Я думаю, что мы быстро сможем договориться на счёт тебя.