Укус судьбы (СИ) - Арбатов Сергей. Страница 36

Дверь ни одна не скрипит,

Мышка за печкою спит.

Кто-то вздохнул за стеной,

Что нам за дело, родной?

Глазки скорее сомкни,

Спи, моя радость, усни.

Усни… Усни…

Она повернула голову в мою сторону и усмехнулась:

— У тебя что, дети есть?

— Племянники, — пояснил я. — Их много, потому что братья плодоносны и плодовиты. Они очень часто вспоминают о том, что я живу один, и подкидывают мне извергов. Регулярно. Так что пришлось выучить песни и купить пачку запасных памперсов.

— Готовый папа, — сыронизировала Софья.

— Местами, — я зевнул и прислонился к спинке дивана. — Спи.

— Почему его так долго не отключают? — спросила она, немного помолчав.

— Я запудрил мозги родителям, — честно признался я. — Тяну время, придумывая небылицы.

— Зачем? — привстала Софья.

— Чтобы ты успела вылечиться, — развел я руками. — Не зря старался. И в больнице, да и постели тоже, — я подмигнул ей. — Процесс пошел.

— Я не знаю, что сказать, — вздохнула Соколова. — С одной стороны я рада, а с другой — у меня сердце разрывается. Ты делаешь все, чтобы я не смогла ему помочь.

— Валяй, — я перестал массировать ей ноги и встал. — Беги в больницу, вырубай его и живи, как хочешь. Понимания нет, одни упреки, — сердито заметил я, направляясь в прихожую. Видимо, ты права, мы не уживемся под одной крышей.

Глава 30. Cофья

— Сегодня его отключат, — вздохнул Андрей. — Я больше не могу мешать процессу. Можно, я приду к тебе вечером?

— Зачем? — волнуясь спросила я, поглаживая свой еще маленький живот. — Паразитов нет, Дима недавно проводил обследование, все чисто.

— Боюсь тебя потерять, — признался он откровенно. — Боюсь и все. Тебя и ребенка.

— Хорошо, приходи, — не стала я спорить. — Я уже почти привыкла к тому, что у нас будет дочь и к тому, что любить буду не я, а меня.

К 11 вечера он постучал в дверь. Я открыла и отступила назад. Мы не виделись больше недели. Андрей осунулся и выглядел уставшим.

— Болеешь? — спросила я, приглашая его войти.

— Мало сплю, — потер он глаза. — Вернее, почти не сплю. Все думаю о тебе.

— С чего бы это? — съязвила я. — Клетки вымерли, и ты должен успокоиться.

— При чем тут они? — расстроился он, разглядывая меня такими жадными глазами, что я съежилась и отвернулась.

— Перестань на меня так смотреть, — не выдержала я.

— Ты выйдешь за меня замуж? — спросил Андрей, доставая из кармана кольцо и становясь передо мной на колени.

— Не люблю тебя, — ответила я безразличным голосом. — Но ребенку нужен отец, и мне одной не вытянуть младенца и оплату кредита. Поэтому да.

— Не люби, мне все равно, — усмехнулся он. — Потом полюбишь, давай руку, — он надел мне на палец кольцо с гранатом.

— Мне нравятся голубые камни, — заметила я, разглядывая вишневые переливы. — Бордовый — слишком вульгарный.

— Гранат — символ платонической любви. К роли Желткова я привыкну, — улыбнулся Андрей. — Хочешь, изменяй мне, удерживать не буду.

— Мужчины глупые, — фыркнула я. — Изменять не буду, но и личной жизни тоже не обещаю. В первый раз ты меня заставил. Я люблю другого.

— Ты его забудешь, — пообещал Андрей с видом победителя, мне захотелось его ударить.

— У тебя нет сердца, — пожаловалась я, уходя в гостиную и опускаясь на диван. Тоска и безнадежность сковали душу и тело. Я чувствовала, что задыхаюсь.

— Почему же, — он присел рядом. — Ты свободна, можешь избавиться от ребенка и послать меня лесом. Но ты приняла предложение и не гонишь. Значит, все-таки я немного тебе нравлюсь. К тому же ты не очень-то и сопротивлялась тогда и оргазм не имитировала, — Андрей взял меня за руку. — Я упрямый. Привык добиваться того, что важно и дорого. Сейчас ты и ребенок — это мой смысл жизни. Я не собираюсь соревноваться с тем, кого ты любишь.

— Мне хочется плакать, — закрыла я лицо руками. — Больно внутри.

— Иди сюда, — он привлек меня к своей груди и стал гладить по голове словно маленького ребенка. — Не знаю, почему мы встретились и почему все так. Боль отпустит потом, а сейчас не мешай ей. Я буду рядом. Помогу.

Всю ночь он обнимал меня и рассказывал смешные истории о преступниках и своих приключениях в молодости, отвлекая от грустных мыслей. Я не заметила, как уснула.

Будильник утром не зазвонил, но я все равно открыла глаза и прислушалась к абсолютной тишине. Она разливалась в пространстве так весомо и осязаемо, что мне захотелось кричать. Громко и отчаянно. Я завыла. Андрея рядом не было, ребенка — тоже. На календаре тот самый день, когда меня уволили. Я вернулась в прошлое. В точку икс. В момент, когда все началось. И в этой точке Матвей был жив. Вскочив с кровати, бросилась осматривать ногу. На ней не было ни следа укуса, ни родинки. Неужели это сон, подумала я? Разве могут быть сны такими реальными? Тяжело опустившись на кровать, я задумалась. Не хочу ломать голову, сама все проверю.

Два часа примеряла у зеркала платья, думая о встрече с ним. Выбрала то, в котором себе нравилась. Оно было празднично — бордового цвета, для работы не подходило, но я махнула рукой. Красиво уложила волосы, подкрасила губы и ресницы и взглянула на себя. В зеркале была не Софья, а кто-то чужой из будущего, переживший что-то, что нужно было запомнить, впитать в себя и жить дальше. Я села писать письма — Матвею и Андрею. Они оба меня не знали, но это неважно. Зато я знала, что они здесь.

Я стояла перед массивной красной дверью с дубовой ручкой и была абсолютно счастлива. Он жив, это главное. Человек, который стал мне таким дорогим.

— Я позвал тебя, чтобы … — начал дементор.

Он был холоден, как лед, выговаривая мне свои намерения безразличным голосом. Дорогой костюм сидел как влитой на идеальном человеке с идеальной внешностью.

— Матвей Борисович, — перебила я его твердым голосом. — Принесла заявление на увольнение, — протянула ему лист и взглянула в глаза, в которых хотела бы тонуть всю жизнь. — Понимаю, что натворила, не выслав вовремя документы на участие в тендере. Ошибка непростительная. Нельзя работать в вашей компании и ошибаться, даже в мелочах. Особенно в них. Прошу вас подписать его, могу не отрабатывать две недели, думаю, вы быстро найдете достойную замену.

Как мне хотелось обнять его на прощание. Так сильно, чтобы сердце застучало и разорвалось на куски. Усилием воли сдержала себя, разглядывая каждый сантиметр его сексуального тела и умного волевого лица. Я прощалась навсегда.

— Рад, что ты осознаешь, что натворила, — улыбнулся Матвей, взяв листок. Пальцы наши встретились. Сотни электрических мурашек расползлись по всем уголкам моей души. — При увольнении компания выплатит месячную зарплату и компенсацию за отпуск, который ты не отгуляла. Я в курсе про твой кредит. Приказ можно будет подписать у секретаря в конце рабочего дня.

Он отвернулся от меня. Увидев его спину, я поняла, что умерла в это момент. Навсегда.

— А это письмо вам, — неживым голосом сказала я. — Здесь рабочие моменты, которые сочла уместным зафиксировать письменно и передать лично в руки.

Матвей растерянно посмотрел на пухлый конверт, который я положила ему на стол, но ничего не сказал.

Словно неживой робот, промаршировала я к двери, отправляясь собирать вещи и прощаться с коллегами. Я по ним соскучилась, купила огромный торт и угостила всех, соврав, что уже нашла отличную работу, поэтому увольнения не боюсь.

Потом поднялась к Анатолию Степановичу, попросила у него рабочий адрес Андрея, сославшись на личные мотивы. Он немного удивился, но нацарапал его на бумажке.

Детектива на месте не было. В томительном ожидании пару часов мне пришлось просидеть в обществе его секретарши. Он открыл дверь и вошел так внезапно, что я растерялась и забыла поздороваться. Бросил на меня поверхностный взгляд и кивнул ей:

— Кофе, через пять минут приму, — сказал он на ходу, открывая дверь своего кабинета.

— Андрей, — дрожащим голосом окликнула его я, лихорадочно перебирая ручки своей сумки. — Я к тебе.