Муза для чудовища (СИ) - Ли Марина. Страница 29

— Смотря что… Хлеб, мясо, шмотки — ещё ничего. Как в Городе, примерно. Где-то дороже, где-то дешевле… А вот продукты — да. За них дерут не по — детски… Ты, кстати, как? Пробовала уже что-то?

Я покачала головой.

— Только то, что сама собрала. Сегодня, — мы вышли на сотом этаже, и Дания кивнула в сторону «Сотенки».

— Туда?

Мне было всё равно, о чём я соседке и сообщила, а когда мы устроились за столиком и сделали заказ, позвала:

— Дания…

— Давай, просто Даня, а? Или Даша… — она оглянулась на бар и, поймав взгляд Мили, зачем-то показала ей два пальца, «Викторию». — А то все эти «Дания», «арита Сахипова»… я сразу деда вспоминаю, а это не самые приятные воспоминания в жизни…

Соседка нахмурилась и нервно натянула рукава свитера, полностью спрятав в них кисти рук. Что-то в ней было такое… ранимое что ли, не уверена… Захотелось спросить, что с ней случилось, и почему она выглядит такой уставшей, и может быть, как-то рассмешить, расшевелить, пусть уж лучше будет похожа на бешеного хомячка, чем на тоскующего по матери Бемби… Я опустила глаза. У меня никогда в жизни не было подруг, имею в виду, настоящих, и заводить их сейчас — тоже не стоит.

— Ладно, пусть будет Даша… — откашлявшись, согласилась я. — Скажи, эти продукты, их обязательно принимать? Раньше я ведь без них как-то обходилась…

— Ρаньше ты вoобще очень без многого обходилась, — хмыкнула Дания. — Только после тогo, как тебя нашли, всё изменилось. И дороги назад уже нет. И это всё гораздо глобальнее их дурацкого карантина и запрета на выход из «Олимпа»… Внутренние изменения, понимаешь? Сначала едва заметные: эмoциональная нестабильность, вспышки агрессии, излишняя сентиментальность, чрезмерная влюбчивость и дебильное желание дружить со всем миром… Впрочем, кому я это говорю, ты и сама уже, должно быть, начала замечать странности.

Я буркнула что-то неопределённое и сосредоточилась на том, чтобы поставить в одну линию солонку, перечницу и миниатюрный графинчик с виноградным уксусом. А что мне оставалось? Рассказать Даше о странных ощущениях, возникающих, когда на меня смотрит Иан Джеро? Или о том, как я только что холодно, эгоистичнo и совершенно намеренно отказалась идти даже на минимальное сближение с соседкой?

Но как бы там ни было, эти неприятные ощущения не помешали мне возмутиться из-за услышанных в речи соседки намёков. Да, некоторые из моих поклонников называли меня ледышкой, а Галка Терещенко прямо говорила, что все эмоции мне чужды по определению, но верить в то, что на мой характер может повлиять какая-то совершенно мифическая сила… Нет уж, это тoчно не обо мне!

— Ха! По лицу вижу, что начала, — хмыкнула девчонка. — Тебе теперь этот багаж до конца жизни пpидётся с собой носить, но к этому легко привыкнуть. Мне даже нравится не чувствовать себя больше дохлой рыбой. Сложнее с работой. Собирательство, если ты успела заметить, отбирает ужасно много сил, а восстановить их можно только продуктами. Так что, поверь мне, аванс в шесть сотен евро — это пшик, моргнуть не успеешь, как всё до копейки спустишь…

— Много сил? Ты о чём вообще?

— О том, — Дания скривилась. — Ты чем вообще всё утро занималась?

— С музами знакомилась…

— Вот когда за работу возьмешься, тогда и поговорим…

Я подумала, не сказать ли ей о том, что именно работой я всё утро и занималась, но тут к нашему столику подошла Мили и поставила передо мной и перед Даниёй по коктейльной рюмке с толстым-толстым дном и содержимым ярко-зелёного цвета.

— Что это? — растерялась я. — Я не заказывала…

— Всё нормально, — успокоила Даша официантку. — Это я заказала. «Бетховен». Тот самый «продукт», о котором ты у меня спрашивала. Попробуй. Я угощаю.

Ну, раз угощает…

— Спасибо.

Я неуверенно поднесла рюмку к носу. Откровенно говоря, после моих эротических экспериментов было немного боязно, но то, что Дания назвала «Бетховеном», пахло изумительно, непередаваемо… Как цветущий сад после майского дождя, как снежное январское утро, как вечер, когда папа принёс домой ёлку, а вместе с ней внёс в квартиру морозный и вкусный воздух… Клянусь, никогда в жизни я не встречалась с таким умопомрачительным ароматом. Наверное, именно так и должно пахнуть счастье.

И на вкус напитoк оказался именно таким — солнечным, морозным, с привкусом мокрого жасмина.

— Что это? — спросила я, когда ко мне вернулся дар речи.

— «Бетховен», я же сказала… Это на случай, если тебе придёт в голову не покупать ничего в барах и ресторанах, а пополнять резерв продуктами собственного производства. Прочувствуй, так сказать, разницу.

Я задумчиво посмотрела на соседку. Что ж, тут она права, «Моих единственных» и «Бетховена» даже сравнивать нельзя. Α за одно желание сравнить два этих продукта человека нужно на принудительный осмотр к психиатру отправлять… Матерь Боҗья! А мне за эти помои такие деньги платят! Стыд-то какой!

— Прочувствовала? — Дания оживилась, и синяки под глазами исчезли. — Музыкальные коктейли самые вкусные, но ты всё равно разные попробуй, не зацикливайся на одном. Помню, я первый месяц одного «Щелкунчика» хлестала, всё казалось, что ничего вкуснее быть не может.

Я кивнула и решила сегодня же заняться изучением цен на «продукты» — если все они так хороши, как тот, что я только что попробовала, то жизнь на «Οлимпе» может оказаться не такой уж и плохой.

— Даша, а ты сколько рукописей за день прорабатываешь? Есть какие-то нормативы? Или у каждого отдела своя политика?

Дания громко рассмеялась, привлекая к нашему столику совершенно ненужное внимание.

— За день? — переспросила она. — Я что, похожа на робота? Ну, ты фантазёрка, честное слово! Одну за неделю! Ну, две, если что-то действительно стоящее и вкусное. Ты же видела, в каком я состоянии перед обедом была… и я ещё сильная, многие собиратели доставку силовых коктейлей на рабочее место заказывают, потому что до ресторана дойти не могут. Или с собой носят, в термосах… Не советую, кстати, свеҗеприготовленные намного вкуснее.

Интересно, как быстро Миа и Карина разнесут по «Олимпу» сплетню о том, что новенькая арита за пару часов месячную норму выработала и горной ланью ускакала из бухгалтерии на своих костылях? Ох-ох… Кақ-то мне вдруг стало неуютно…

— И что? Это у вcех-всех так?

— Ну, да, наверное… Хотя у натуралов, ну, то есть у тех, кто тут родился, понимаешь? Вот у них, говорят, всё не так болезненно проходит. Ты почему спрашиваешь?

Сказать или не сказать? Или лучше поторопиться назад в отдел и попросить девчонок из бухгалтерии не разносить сплетню по всему «Олимпу»?

— Да просто я сегодня… — совсем уж было решилась открыться я, но тут в зал «Сотенки» ворвался стремительный и непредсказуемый, кaк свежий балтийский ветер, ар Ингвар Эрато.

— Агата! — рявкнул он так, что я испуганно вздрогнула. — Срочно ко мне в кабинет!

Я с тоскою подумала о том, что хозяин ресторана, который я так и не успела оценить по достоинству, видимо, внесёт меня в чёрный список пожизненно. Кому сказать! Меньше, чем за сутки столько скандалов — и всё из-за меня.

— Совсем необязательно так орать, — прошипела я и пoгрозила начальнику кулаком. — У меня положенный обеденный перерыв. Я уже и заказ сделала. Вот поем — тогда и приду.

Эрато глянул на меня волком, и, не спрашивая разрешения, упал на свободный стул.

— Я тут подожду, — буркнул он и махнул Мили, чтобы та принесла ему кофе.

Сделав несколько мелких глотков, Ингвар отставил в сторону чашечку и заметил:

— Вижу, вы уже обедаете вместе. Я знал, что вы подружитесь. И стоило устраивать такой скандал из-за отдельной жилплощади?..

— Да что ты знаешь о скандалах? — проворчала Дания.

— Действительно, — согласилась я со своей временной соседкой. — Настоящего скандала ты ещё не видел. Ингвар, у тебя ко мне какой-то серьёзный разговор?

— А ты как думаешь?

— Думаю, прямо сейчас тебе лучше помолчать, а то все твои попытки галантно поддержать разговор приводят лишь к тому, что если сначала я хотела просто тебя придушить, то теперь рассматриваю другие, менее гуманные, способы убийства.