Корунд и саламандра - Гореликова Алла. Страница 39

В самом конце Дворцовой виднеется отряд.

— Это они?

— На, глянь. — Лека протягивает мне «близкий глаз».

Я беру амулет в кулак. Ух ты! Вот это да! Кажется, руку протяни — и можно будет щелкнуть по носу короля Анри Грозного.

— Такой старый, — вырывается у меня. — У него же руки трясутся, погляди! Как он еще с коня не сверзился?!

— Не понимаю, — бормочет Лека. — Не мог он так сильно постареть за каких-то десять лет. Мама говорила, он железный прут в узел завязывал! И чтоб руки тряслись?!

Лека забирает у меня амулет. На этот раз он разглядывает своего деда так долго, что я успеваю заскучать. Издали отряд кажется темной кляксой, неторопливо текущей по Дворцовой. Я гляжу, как выстраивается почетный караул у внешних ворот, и жду.

— Знаешь, что я думаю? — Лека отдает мне амулет. — Не от старости у него руки трясутся. Ты, Серый, в лицо его вглядись. Он же просто бешеный!

Да… вижу. Такому королю да под горячую руку… наверное, с таким же лицом объявлял он бунтовщиком моего деда, маминого отца. И дочь свою, нашу королеву, тоже с таким лицом замуж отдавал. Ведь наш король Андрий потребовал ее в жены залогом мира. Грозный у Леки дедуля…

— Пора вниз, — говорит Лека.

— Угу.

Мы отползаем от края крыши, и…

— Та-ак! — Неведомая сила вздергивает нас на ноги. Ой… очень даже ведомая! — Валерий, мой принц, твоя мать давно ждет тебя. Опять скажешь, что забыл?

— Не скажу, — невинно парирует Лека. — Я как раз иду.

— Я вижу, — так же невинно усмехается капитан Сергий. — Ладно, беги. А мне с Сережкой потолковать надо.

Я оглядываюсь на Дворцовую. Посольство Таргалы уже не кажется кляксой. Вороные тяжелые кони, гвардейцы в фиолетовых плащах поверх блестящих серебром кирас, в лиловых беретах, у отца до сих пор хранится такой же… И откуда у капитана королевской роты время на разговоры с сопляком девятилетним, когда таргальцы вот-вот подойдут к внешним воротам?

— Есть у меня, Сережка, поручение для тебя.

Сказать, что я обрадовался… ну, это будет сказано слишком слабо! Мы с Лекой уже год, как начали учиться, да нас и до того не гнали из казарм… но поручение?!

— Опасное, — добавляет капитан.

— Ух ты! — радуюсь я.

— Сопляк, — бросает капитан Сергий. Мой тезка. И не просто тезка — ведь меня и назвали в его честь. — Думай башкой своей, чему радуешься. Что случись, как я матери твоей в глаза гляну?

Ну, могло б там, что на самом деле случиться, он бы меня не посылал. Дразнит.

— Ничего не случится, — заверяю я. — Чес-слово. А что делать надо?

— Любопытных сопляков хватает везде, — задумчиво эдак сообщает капитан. — На них не очень-то обращают внимание. Я не думаю, что наши гости удивятся обыкновенному любопытному пацану. Понимаешь, Сережка?

— Конечно. Покрутиться рядом, посмотреть-послушать. А опасного-то в этом чего?

— Да как раз это «послушать». Гвардейцы Грозного вряд ли думают, что здешний сопляк поймет, о чем таргальцы промеж собой говорят. Но если до них дойдет, что ты понимаешь…

— Враз поймут, что я подслушивал. — Я оглядываюсь. Посольство уже на площади перед воротами… капитану, наверное, пора, а он тут со мной. — Они что, о чем-то секретном могут говорить? Капитан, ну не совсем же эти таргальцы башкой ударенные!

— Сережка, я ж тебя не к послу с королем посылаю. Гвардейцы, скорее всего, толком и не знают, чего хочет их король. Но именно поэтому они будут обсуждать и цели посольства, и настроение своего короля, и те дела Таргалы, которые могли вынудить короля Анри приехать к нам. Они, Серенький, живые люди, им интересно. А нам, — капитан усмехается, — нам тоже интересно. Именно это.

— А что, мы не знаем, зачем он приехал? — Я удивляюсь. Говорили, что отец нашей королевы решил поздравить ее с рождением дочери.

— А что, знаем? — язвительно переспрашивает капитан Сергий. — На внучку посмотреть? Ха-ха! Что-то с рождением первенца и наследника он поздравить не спешил. До сих пор, собственно, не поздравил. Нет, Сережка, что-то его припекло, и сильно. Потому мне и страшно тебя посылать. Если такое скажут, что тебя заденет… понимаешь? Сильно заденет.

Я пожимаю плечами. Это даже обидно! Ладно б он не знал, что я себя в руках держать умею! Ведь знает.

— Я знаю, Сережка, рожу топором ты сделаешь, не привыкать. Но сможешь ли ты даже не вздрогнуть? Плечами не повести, спиной не закаменеть? Это на самом деле тяжело, тезка. Поверь.

— Надо было пару тренировок устроить, — бурчу я. — На прошлой неделе. Или вчера. А сейчас уже поздно. Я иду или не иду?

— Идешь, — словно через силу говорит капитан Сергий. — Казармы внешнего двора.

— Угу… — Я уже собираюсь бежать, и капитан хватает меня, как кошака за шкирку.

— Шустрый какой. Амулет сначала сними.

— Зачем? — еле выдавливаю я. Сильный он там на самом деле или нет, а только привык я…

— Да ведь это работа их королевы, балда! А ну как узнают?

Точно, балда. По головушке тюкнутый. Сам сообразить не мог?! Я развязываю узел, не поднимая глаз.

— Я тебе другой припас. — Капитан треплет меня по голове и вешает на шею крохотную подковку на трехцветном счастливом шнурке. — А то вдруг умник найдется, заметит, что все детишки с амулетами, а ты нет.

— Ага! — Я быстро взглядываю на Сергия — не смеется ли? Нет. Капитан серьезен, как… как аббат Ефигений перед праздничной службой, не меньше! Я фыркаю.

— Чего ржешь? — хмуро интересуется капитан.

— Да так… смотришь, как аббат Фигушкин.

— Правда? Ужас какой! — Капитан усмехается. — Удачи, тезка.

Посольство, которое возглавил сам король Анри… Пожалуй, прав капитан Сергий. Лютого короля припекло, и сильно. Какой же должна быть нужда, чтобы заставить его ехать на поклон к бывшему врагу… к победителю, потребовавшему Марготу в залог мира?! Я помню, как оскорблен был король Анри. Навряд ли его обида утихла со временем.

Поразмыслив, я иду за ответом к брату библиотекарю. Но… нет, ну что же за порядки в королевской библиотеке?! Оказывается, тот том хроник, который читал я, — хроники года замужества Марготы, — единственный, сохранившийся со времен правления Анри Лютого. Единственный! Смутные времена, говорит со вздохом брат библиотекарь. Но до чего ж дошло там, что даже королевские хроники оказались утрачены?! Я-то думал, что такое случиться может, разве что если и дворец королевский сгорит дотла…

— Говорят, — чуть слышно, словно великую тайну, сообщает брат библиотекарь, — этот том сохранился лишь потому, что тогдашний настоятель нашего монастыря вынес его тайком из королевской библиотеки. А остальные сам король Карел бросил в огонь. Чтобы смыть память о позорных деяниях отца.

— О каких? — так же тихо спрашиваю я.

— А вот этого мы не знаем, — отвечает брат библиотекарь. — Да и кто скажет сейчас, правда это или такая же пустая болтовня, как почти все, что рассказывают менестрели о святом Кареле?

О превосходстве лучше не спорить, говорит иногда наш воспитатель отец Лаврентий. Самый что ни на есть средненький фехтовальщик из Таргалы шутя на щепки настругает почти любого нашего гвардейца. Еще бы, у них ведь там что ни день — дуэли, а что ни месяц — турниры. У них под боком Хандиарская империя, где купцы носят шпаги наравне с дворянами, ремесленники развлекаются в праздники выяснением, кто лучше ножи в цель метает, и даже крестьяне такое вытворяют с обычным шестом или посохом, что нашим пастухам и не снилось. Зато лучшие лучники Золотого полуострова опозорятся у нас даже на сельском празднике. Сбить стрелой яблочко с головы любимой, как их знаменитый Зеленый Лис, никто у нас за подвиг не сочтет! Разве что на полном скаку. Кстати, и наездников путных там тоже нет. Как гвардейцы Лекиного деда в седле держатся, ведь даже глянуть смешно! Кони шагом, а они только и могут, что не свалиться. Сидят, будто не живые люди, а чучела какие… А девушки у них и вовсе только в каретах ездят, ну так что ж? Наша королева до сих пор не любит верхом скакать. Хотя научилась в первый же год после замужества. Так ведь ее в Славышти не за то любят, что верхом научилась. А за то, что она любит короля. Что стала ему не только умной советчицей, но и верной женой. И просто за то, что добрая она.