Бойня (СИ) - Панасенко Дмитрий. Страница 25

Вольный город Бойня был исключением. Здесь не было ни старых довоенных бункеров, ни крупных производств, ни довоенных складов. В регионе не было даже чистой воды. Если еще, буквально, сотней километров западнее между городом и Мертвыми землями «Языка» еще была жизнь и даже произрастало какое-то подобие лесов, то земли Бойни, казалось, полностью захватила пустынная сухая степь. Зато здесь пересекалось множество торговых путей, и здесь отлично рос привыкший к недостатку влаги и повышенному уровню радиации генетически модифицированный мак. Этого оказалось достаточно. Бойня была целиком и полностью детищем Пустоши. Грязное переплетение узких улочек, тупиков и тесных, мало чем отличающихся от обычных перекрестков площадей, где раскидывали свои палатки стихийно возникающие торжища. Домики и домишки, контейнеры, навесы и сараи, шалаши и цистерны переплетаясь и прорастая друг в друга, словно грибы-паразиты, нависали один над другим в несколько этажей, практически смыкались крышами, страстно прижимались к пологим склонам холма, увенчанного циклопическим железобетонным монстром арены и окруженного бетонной стеной. В конце концов, многочисленные пристанища цивилизации, не удержавшись, выплескивались пестрой мешаниной трущоб за пределы городских стен. Это было странным. Неправильным, не логичным…

Каждый город, поселок и деревушка пустоши знали одно непреложное правило. Стены — это жизнь. Даже самый бесстрашный и безбашенный фермер, решивший выгрызть у этого негостеприимного, пропитанного радиацией края кусок земли и поставить хутор, начинал строительство с круговых укреплений. Бетонная или кирпичная, деревянная или склепанная из кусков жести, даже просто натянутая на вбитые в землю столбы сетка, неважно. Стена-преграда означала шанс на выживание. Давала защиту не столько от людей, сколько от мстящей человечеству природы. От стай рыкающих в ночи тварей, от полуразумных и жадных до человеческой плоти мутантов, от приходящего с зимними радиоактивными бурями «гона» несметных орд. Невесть как выживших и расплодившихся в степи одичалых орд собак. Любая стена — это хоть какая-то защита от скалящейся из темноты пасти безумия. Люди копали рвы, щедро раскидывали по кольям колючую проволоку, ставили мины, закупали патроны, выставляли кордоны и секреты, но каждый житель поселения знал, что ночь — время тварей. И лишь города обещали безопасность. Правда, пустоши учили не верить обещаниям. Это так…

Ллойс усмехнулась и, переключив с хрустом вставший на место рычаг перемены передач, чуть придавила педаль газа. Благополучно прошедший ворота грузовик рыкнул двигателем и неторопливо попер вперед. За время своих путешествий наемница не раз смогла оценить преимущества тяжелого, казалось бы, неповоротливого фургона степняков. Кочевники туго знали свое дело, недаром они предпочли бункерам и грунтовым норам свои фургоны. Крепкий кузов и кабина в толстых листах стали, забранные решеткой триплексы окон — делали грузовик степняков даже более безопасным, чем какой-нибудь одинокий, затерянный в пустошах хутор. А невероятная надежность и неприхотливость машины давали возможность как убежать от проблем, так и, положившись на мощь спаренных двигателей и толщину хищно выгнутого ножа отбойника, принять в лоб. В конце концов, почти тридцать тонн металла — это очень серьезный аргумент. Иногда всё решает не умение, а габариты и масса. Вот и сейчас, пусть улочки были и узковатыми, но склепанная кочевниками Сломанных холмов махина давала определенные преимущества пассажирам.

Прохожие разбегались с пути. Лоточники, шустро подхватывая свой скарб, спешили освободить дорогу чудищу, ощерившемуся шипастым, покрытым ржавчиной отбойником. Немногочисленные владельцы байков и каров [28] торопливо отодвигали свой транспорт поближе к стенам, с нескрываемой завистью глядя вслед катящей по городу громадине.

— А куда мы едем? — Кити несмело дотронулась до плеча наемницы.

— Если тот пузан не обманул, то к самому лучшему механику города. — Повернулась к девушке наемница. — И если это тот, о ком я думаю, то нас ждет незабываемый прием. Ну… возможно, конечно, я и преувеличиваю, но накормят нас, точно. — Задумчиво почесав переносицу, Ллойс смерила девушку оценивающим взглядом. — Кстати, если что — у тебя сифилис.

— Что?! — В ужасе отшатнулась от наемницы девушка. — Это когда… У меня нет болезней! Как… Я чистая!!

— Да какая ты чистая, принцесса… У тебя даже блохи завелись. К тому же, я не в этом смысле, — тяжело вздохнув, Элеум отпустила руль и принялась шарить за пазухой в поисках очередной самокрутки. — Ты болеешь, понимаешь? У тебя сифилис, гонорея, триппер, хламидии, гонококки и еще куча других неприятных, неаппетитных и заразных болячек. Болячек, передающихся половым путем. Да с тобой одним воздухом дышать страшно. Запомни — это важно. Во-первых, хоть Бойня и вольный город, мутантов, как мне тот толстяк сказал, тут не особо любят, а болезнь прекрасно объясняет отсутствие носа. Видела, как этот жирдяй тебя глазами жрал? Во-вторых, Болт, ну… он немного… странный. Когда я его последний раз видела, у него крыша немного на тему баб съезжала, и я не думаю, что с тех пор ему сильно полегчало.

— Но, ведь… ты будешь рядом?..

— Буду, принцесса, но проблема в том, что я не могу быть рядом всегда. Мне надо будет пройтись по рынку, закупить припасы, приглядеть для нас новые шмотки. Поговорить с людьми. Может, получится пристать к какому-нибудь каравану. — Критически осмотрев изжеванную папиросу, Элеум со вздохом сунула ее в уголок рта. — И купить наконец-то, нормальных сигарет. Мне эта степная полушмаль уже поперек горла стоит.

— Я буду с тобой. — Насупилась девушка. — Я не буду мешать.

— Ты не помешаешь, — покачала головой Элеум. — Но… будешь привлекать слишком много внимания.

— Почему? — Удивилась Кити.

— Потому, что ты красивая. — Бросив на девушку короткий взгляд, наемница тяжело вздохнула. — Несмотря на нос, шрамы и прочее. Особенно по меркам этой дыры. А еще мы… отличаемся. Посмотри вокруг. Цвет кожи, фигуры, разрез глаз. Тут даже до войны, говорят, северян немного было. Еще чуть южнее, и вообще земли желтых людей начинаются. Я это переживу, а вот тебя… — Элеум пожевала губами. — Не хочу, чтобы у нас были неприятности, Кисонька. Я немного устала от драк. Так что, давай попробуем просто починить фуру и свалить. Я, пока идет ремонт, пошляюсь по рынку, а тебе придется, скорее всего, посидеть в мастерской у Болта.

— Но… — Девушка задумалась. — Ты же сама сказала, что он…

— Понимаешь, принцесса, Болт, конечно, странный, но, во-первых, он не дурак и до него быстро дойдет, что за тебя я ему голову откручу. Во-вторых, он немного мнительный, и, если будет думать, что у тебя зараза, то приставать не будет. А в остальном, он мужик надежный, будешь с ним, как у Христа за пазухой. Заодно и за добром проследишь.

— Ладно… Ой, спасибо… — Неожиданно покраснев до корней волос, девушка нерешительно поправила прикрывающую нижнюю часть лица повязку. — А… ты действительно считаешь, что я красивая?

— А зачем бы я тебя еще с собой взяла? — Элеум хитро усмехнулась, покосившись на Кити. — Не беспокойся, приставать не буду. Ты пока не совсем в моем вкусе, сладенькая. Слишком тощая. Вот нагуляешь немного жирка на свои косточки, тогда посмотрим…

— Я… Я… Да, ну тебя… — Окончательно смутилась девушка. — А этот Болт, какой он?

— Сложно объяснить… — Задумалась Элеум. — Проще всего сказать: мелочь озабоченная, но не всё так просто. В общем, сама поймешь, — отмахнулась Элеум, прикуривая по своему обыкновению от разгоревшейся на кончике пальца крохотной молнии очередную самокрутку. — Ну вот, вроде, приехали. На бордель не похоже, а такую вывеску на мастерскую мог повесть только этот долбоклюй.

Неожиданно закончившаяся улица упиралась в пустырь, точнее, закончилась на площадке, довольно обширной, любовно выровненной, устланной щебенкой и наполовину заметенными песком разнокалиберными обломками железобетонных плит. С трех сторон импровизированный плац окружали весьма опрятные, кирпичные и даже местами оштукатуренные домишки, с четвертой — высился несуразно огромный эллинг с проржавевшей и частично обвалившейся крышей. Немного в отдалении за ангаром громоздились раздутые от важности и поднявшегося ветра полупрозрачные полимерные купола циклопических размеров многоуровневых теплиц. Над воротами ангара покачивалась слегка кособоко прибитая вывеска.