Полукровка - Гореликова Алла. Страница 58

С шефом приехала девушка. Растерянная или озабоченная… или и то, и другое сразу.

Мы устроились у Вика: его комната полностью защищена. Шеф облюбовал стул у окна, девушка села рядом.

– Альо, у меня к тебе просьба, – начал шеф.

Я некстати вспомнила, каким показался он мне на Нейтрале, при первой нашей встрече. Первое впечатление оказалось верным, Палыч и в самом деле суровый шеф, но… работать с ним приятно. Он знает, как себя вести, и учитывает не только интересы службы.

– Все, что в моих силах, – скалюсь я. Девушка на подначку не реагирует, шеф насмешливо вздергивает бровь. Впрочем, он тут же становится таким серьезным, что аж тошно.

– Значит, так, – переходит к делу шеф, – это Марина. Студент-медик. Учится от СБ, наш агент, добавлю, неплохой. Потенциально. Сейчас проходит практику в одном маленьком приморском городке, ничем вроде бы не интересном, кроме хороших пляжей. Альо. Виктор. Марина, расскажи им все в подробностях.

– Ну… его привезли на «скорой». С пляжа. Знаете, так бывает – лежит себе человек и лежит, никто и внимания не обращает, а у него с сердцем плохо. Перегрелся. Вот и его так привезли. А он… никакого перегрева, с сердцем порядок, вообще полный порядок! Просто спит. Очень глубоко спит. И ни на что не реагирует. Я ничего о таком не знаю! – Марина то говорит слишком быстро, то начинает запинаться. Волнуется. – Перепугалась, позвала заведующую. Пока вдвоем с ней смотрели, вроде начал он в себя приходить. Или просыпаться… Господи, я уж и не знаю, как сказать! Дыхание, сердечный ритм… ну, в норму приходят, были ж очень слабые. Ладно, ждем. Просыпается он окончательно. И поднимает нам сначала полный скандал: чего, мол, его с пляжа вытащили, он себе лежал и никого не трогал и вообще на здоровье не жалуется. А потом видит он, что уже ночь, и понимает, что не помнит, как у нас оказался. Вроде только глаза закрыл и сразу открыл. Естественно, сразу жухнет, а Ирина Сергеевна, заведующая, у него спрашивает, раньше было такое или вообще на что жалуется… ну, как положено. Он в полной панике, потому что – никогда ничего, и на его работе здоровье нужно железное, а уж чтобы так в никуда целый день потерять… Оставили мы его на ночь, утром приходим – нет. Ушел! И адрес неправильный оставил. Ну, я подумала, что-то здесь не так. Позвонила своему куратору, он меня сразу оттуда выдернул. Работать. Вот.

– Вот, – повторил шеф. – Потерял человек целый день, а в больницу-то привезли в четверть пятого. Да еще и скрылся. Фоторобот составили, личность выясняем. Что скажете?

– Номер два, – говорит Вик. – Если, конечно, два, а не двадцать два или триста сорок восемь. Вопрос, на что его могли закодировать, ну, тут уж аналитикам карты в руки.

– Когда мы его найдем, – пробормотал шеф. – Если еще найдем.

– Когда найдете, дайте ему мрраврлы. Два-три миллиграмма на кило веса, я сделаю. Он снова впадет в транс, можно будет расспросить и раскодировать.

– Это не опасно? Отравится еще к чертям собачьим.

– Не отравится. Человек выходит из транса по мере вывода мрраврлы из организма, никакого последействия, никаких побочных эффектов.

– А если б и отравился, – Вик пожимает плечами. – Палыч, мрарла не валяется на каждом углу и не попадает в случайные руки. От него чего-то добивались. Что он знает, что может? Нет, ребята, это серьезно! Мне не нравится мысль о том, что среди нас ходит илловский зомби!

– Второй или двадцать второй, – обыденно, будто вопрос стоит о сущем пустяке, говорит шеф. – Мне будто нравится. Это ж сколько нужно будет мрарлы, чтобы всех выявить? Ладно, будем работать. А людей у меня… в общем, считайте, ребятушки, что отпуск весь вышел. Некого мне на это дело кинуть. Вопросы, предложения, проблемы?

У меня вопрос.

– Шеф, а это не увязывается с акцией «Авторитет»? Помните, в записи с Иллувина? – акция «Авторитет» упоминалась вскользь, без подробностей, но мне показалось – как-то она связана с общественным мнением. Паблик рилейшнз, кажется… на Нейтрале мы такими заморочками не увлекаемся.

– Может, и увязывается, – хмуро говорит шеф. – Не могу пока сказать, Альо. Данных мало, аналититки пасуют. Еще вопросы?

– Один крохотный такой пустячок, шеф, – ехидно сообщает Вик. – Альо, где журнал?

Шеф разглядывает убитого дракона долго. И с каждой секундой мрачнеет. И, судя но запаху, звереет.

– Вот где пиар, – выговорил подчеркнуто спокойно, закрыв журнал. – Извини, Марина, придется тебе пока одной. Послезавтра Марусевич возвращается, подключим ее. Эти два свободных охламона нашли себе другое срочное дело.

– Но я ничего об этой мравле не знаю! – Марина явно испугалась. Хм… запаниковала даже, я бы сказала. Нетертая-небитая… хотя все мы такими были. – То есть я понимаю, конечно, вы мне все данные дадите, но я все равно представления не имею, с чего начинать! Такое серьезное задание… я же никогда еще сама не работала, и Марусевич тоже! И вдруг начинать с такого… такого…

– Что делать, – шеф достал блокнот, выщелкнул антенну. – Бухгалтерии, срочно! Блонди и Три Звездочки – премиальные по максимуму. Обнаружение сведений первостепенной важности. И им же – окончательный отзыв из отпуска.

Вик скрежетнул зубами.

– Благодарностей не надо, капитан Блонди, – с ледяной иронией выдал шеф. – Чем скорей вы с Альо представите мне художника, это нарисовавшего, тем лучше. И не забудьте присовокупить всех, от кого зависел выход журнала именно с этими, – палец шефа ткнул в гордого победой рыцаря, – с позволения сказать, иллюстрациями. Ясно?

– Чего уж неясного, – пробормотал Вик.

– Тогда приступайте. Пойдем, Марина.

Мы с Виком проводили гостей до дверей. Вик снова поставил защиту и хмыкнул, повернувшись ко мне:

– Ну что, Альо, готовь мрарлу.

– Для кого? – из чистого ехидства поинтересовалась я. Вик, похоже, находится после беседы с шефом в некоторой оторопи.

– Ты пока готовь, – последовал злобный ответ. – А для кого, я выясню. И горе тому гаду… короче, если что, я у себя, но лучше не лезь.

– Ладно, из нас двоих ты главный, – буркнула я. И отправилась на кухню. Кажется, все нужное у тети Ани есть.

Вик появился довольно быстро.

– Ну что, киска, первый готов! Как у тебя, грамм сто хотя бы есть уже?

– Кило, – фыркнула я. Еще не хватало по сто грамм канителиться! – Через пару минут.

– Отлично! Тогда я пошел переодеваться. Мы едем в «Русский чай».

– Так куда мы едем? – переспросила я, когда Вик закрыл колпак, включил защиту и тронул машину с места.

– В «Русский чай». Есть такая забегаловка возле аэропорта, очень удобная в плане деловых встреч.

– У нас там деловая встреча? – поднажала я на замолчавшего Блонди.

– Вот именно. Мы заказываем картину в подарок шефу. На день рождения. Ты – клиент, я – посредник. Внимательно следишь за беседой по разговорнику, в нужных местах киваешь, пронюхиваешь окружение на предмет невидимок. Остальное – целиком моя забота. Кстати, не удивляйся, я вызвал прикрытие.

Я только фыркнула в ответ.

Блонди, естественно, на фырканье мое никак не реагирует. Переключил управление на автопилот и уставился в окно с таким видом, будто первый раз на Земле. Но я-то чую – он озабочен. Озабочен и напряжен.

– Знаешь, не надо разговорника, – сказал он вдруг. – Если наш клиент во что-то замешан, сразу насторожится. На Земле слишком много всякого болтают про наши разговорники.

– Как скажешь.

– Боишься? – Я фыркаю:

– С тобой и прикрытием? Волнуюсь, Блонди.

– Ты не очень хорошо ориентируешься на Земле. И попросила меня помочь в переговорах. Годится, как думаешь?

– Разве угадаешь, – протянула я.

– Да, все зависит от того, много ли у него причин для подозрительности. Хотя… прикрытие у нас будет – что надо.

И Вик умолкает до «Русского чая». Я не лезу к нему с разговорами.

«Русский чай» показался мне довольно-таки славным местечком. Девять невысоких ступенек спускаются в крохотный тамбур, а из него, пройдя под расписной аркой, посетители попадают в зал – хотя, какой зал! Двенадцать столиков всего, по шесть в два ряда, за ними – застекленная витрина и низкая стойка. Вик усаживает меня за второй слева столик и идет к стойке, весь воплощенная галантность. Я лениво оглядываюсь.