Ты станешь моей княгиней? (СИ) - Шатохина Тамара. Страница 30

— Скажи уже хоть что-нибудь, а то я тебя боюсь, у тебя выражение лица просто отчаянное. Даша, выговорись, — Наташа смотрела серьезно и внимательно, — что случилось? Предсвадебный мандраж?

— Наташа, я поверила, что он изменился. Просто поверила на слово. Назад дороги не будет.

— Так обеспечь себе отступление. Ведь все можно оформить брачным договором. Или нет? У них это возможно? Во всем мире так делают… — беспокоилась она.

Она не понимала, но ее слова подсказали мне, что делать дальше. Я обняла ее, чувствуя жуткую жалость от того, что придется расстаться. Никогда у меня не было и не будет подруги лучше, чем Наташка.

ГЛАВА 12

Возле ЗАГСа встретились в пять часов вечера. Старха, неожиданно одетого в строгий светло-серый костюм с красивым галстуком и кипенно-белой рубашкой, накормленного и принявшего душ, привез Олег, подмигнув мне и успокаивающе улыбнувшись.

Я поняла, что одежда Старха тоже их подарок нам. И он сумел объяснить все это князю так, что не обидел и не оскорбил его. Я терялась в догадках — что они могли думать о нем и обо всем этом, ведь многие моменты были для них совершенно не понятны. Как, например, отсутствие денег у жениха, мои слова о компенсации, да то же знание мною языков… но и Наташа, и Олег не расспрашивали, терпеливо ожидая объяснения от меня, если я сочту это нужным и возможным. Опять я чувствовала сожаление — эти люди стали дороги мне, между нами существовало доверие и понимание на каком-то ментальном уровне.

Мой наряд произвел впечатление на всех, а Старх шепнул: — Возьми с собой.

Он познакомился с моими родителями, на этот раз ограничившись коротким поклоном. А потом состоялось, собственно, само бракосочетание. Брат фотографировал, мама плакала, мы с женихом держались за руки и целовались потом. Все было так, как я хотела и мечтала.

Выходя из ЗАГСа первыми, мы как будто натолкнулись на стену — внизу лестницы с большим букетом белоснежных лилий стоял старик. Я, плохо понимая, о чем думаю, спросила шепотом: — Как ты его называешь? А то — старик, старик. Неудобно.

— Хранитель.

— Но он же…

— Рангом выше, а так — тоже выполняет свою работу.

— А над ним?

— Кто знает…

Мы спустились по лестнице, и я приняла букет и поздравления. А потом попросила всех подождать, пока мы втроем поговорим. Старх заметил изменившееся выражение моего лица, встревожено спросил: — Даша, что случилось? Почему у тебя такое решительное лицо? Все хорошо?

— Мне нужно задать вопрос Хранителю. При тебе.

— Пора… Даша, я расскажу твоим родителям все, как надо и отдам выкуп за вас, князь. Пожалуйста, прощайтесь. Вы — в свадебное путешествие, — поспешил предварить мой вопрос старик.

— Вы не поняли… Вопрос не об этом. Я хочу знать — вы тогда сказали мне, что, даже пообещав свою верность, князь все равно продолжит изменять мне потом. Так вот — это ваши догадки или вы это ВИДЕЛИ? И это истина? Вы имеете право солгать мне?

Старх стоял с побелевшим лицом, в упор глядя на Хранителя. Я больше не смотрела на него. Меня интересовал ответ. Но сбоку прозвучал голос Старха, спокойно и холодно:

— Почему ты задаешь этот вопрос? Если он скажет, что не солгал тебе, то ты поверишь ему, а не мне?

— Старх, я слишком мало тебя знаю — всего шесть дней. У меня не будет пути назад. Я просто хочу чтобы, если ты когда-нибудь меня разлюбишь, у меня оставалась возможность вернуться сюда. Об этом я и хотела просить Хранителя. Зачем тебе будет нелюбимая жена?

— Почему ты не веришь мне? Почему опять сомневаешься? Ты же сказала, что любишь, — повернул он меня лицом к себе, требовательно заглядывая в глаза. Его лицо, казалось, потемнело, глаза метали молнии. Он злился на меня или на Хранителя? Я поежилась и объяснила:

— Это не одно и то же. Меня предавали уже. Тебя я люблю, но ты… я не хочу повторять наш разговор. Сейчас я верю в твои самые благие намерения. Мы любим друг друга. Но против нас весь твой мир с его традициями, привычками, ценностям. Я боюсь того, что, в конце концов, перевесит все это, а я останусь в том мире никому не нужная и навечно привязанная к человеку, разлюбившему меня.

— Я дал тебе слово. Ты ставишь под сомнение данное мной обещание?

— А ты уверен, что будешь любить меня вечно? Что когда получишь, наконец, желанную и недоступную раньше женщину, у тебя со временем не пропадет к ней интерес? И ты со странной для себя легкостью не откажешься и от меня тоже?

У вас отвратительное, потребительское отношение к женщинам. Если, вытерев ноги об аристократку, ты еще терзался чувством вины, но и только, то простые девушки для тебя просто «ничто». Что плохого, если я просто хочу обезопасить себя на такой случай? Я не о твердости княжеского слова говорю — услышь же меня.

— Услышь же и ты себя, Даша, что ты такое говоришь? Если даже допустить возможность, что я тебя разлюблю, ты что — оставишь наших детей и уйдешь?

— А ты хотел бы, чтобы я в этом случае подружилась с твоим гаремом? Смирилась? Делила тебя с другими? Я уйду, Старх, можешь не сомневаться. Но я хочу, чтобы у меня была возможность уйти из твоего мира, а не из жизни — от отчаяния.

Он дернулся и крепко обнял меня, прижав к себе со всей своей дури. Он нечаянно делал мне больно, не соизмеряя свою силу под воздействие эмоций. У него дрожали руки. Старик молча стоял рядом, а гости — все еще на крыльце ЗАГСа. Они разговаривали и смеялись, как ни в чем ни бывало. Постарался волшебник, дает нам время на разговор? Я обернулась к нему:

— Почему вы молчите? Вы же видите, что все рушится? Так остановите это или разрушайте окончательно.

— Тогда да — ВИДЕЛ. Потом — нет. Сейчас ты сама создаешь вероятность того, что все разрушится. Вы сами строите свою жизнь, изменяете ее. Никаких гарантий не может быть, Даша. Все будет зависеть только от вас.

— Вы можете просто обещать мне, что если верности князя наступит предел, я смогу освободить его от своего общества?

— Даша, ты что — собираешься принудить меня к верности? Заставить? Под угрозой своего ухода? — Его голос был страшно спокоен, но я не собиралась отступать.

— Это тебя пугает? Невозможность изменить мне? Представь, что есть кольцо, надев которое, ты останешься верен нашей любви навеки. Ты бы его надел? Вместе со мной? Для меня кольца, которыми мы обменялись, это и обозначают. Для тебя это просто желание сделать мне приятно, пройдя наш обряд женитьбы. А дальше я попадаю под твою власть. Дай же мне возможность чувствовать себя хоть немного увереннее. Я буду бороться со всем твоим миром за тебя. Я не переживу поражения. Ты понимаешь это?

Он смотрел на меня с отчаянием и неверием. Опять обнял, прижался лицом к вуали.

— Я не могу, Даша. Я не могу дать тебе возможность уйти в порыве отчаяния. Может быть непонимание, нас с тобой могут специально пытаться поссорить, создать ситуацию, в которую ты поверишь и не успеешь дать мне возможность оправдаться — и уйдешь.

Я так много сделал для того, чтобы быть с тобой сейчас. Я такое пережил тогда… и в лесу… Даша, я выстрадал нашу встречу, веря, что ты не откажешься от меня. Нет, я не пытаюсь тебя разжалобить, просто сделай и ты это — поверь мне. У меня к тебе не просто мужское желание. Будь это так — просто взял бы тебя еще дома. У нас с тобой одна душа на двоих. Мы чувствуем одинаково.

Почему ты так уверена в своей любви, а в мою не веришь? Я чувствую то же, что и ты. Я люблю тебя так же сильно. Ты так много сделала для меня, меня переполняет благодарность… ты поняла, что мне нужно — дала бесценный опыт своего мира. Мы сможем избежать стольких ошибок! Мы с тобой вместе будем бороться за свою любовь, за новое государство — мне нужны твои советы, твой свежий взгляд.

И почему ты так низко ценишь себя? Это я борюсь за твою любовь, я добиваюсь ее, я боюсь, что недостоин тебя и ты разочаруешься, разлюбишь меня. Это я буду бояться потерять тебя, ты видела, какое впечатление производишь на мужчин? А ведь это они еще тебя не знают… Рискни, поверь мне. Я понял, какую ценность и необходимость ты видишь в моей верности. Это не жертва для меня, а радость — быть только твоим.