Зеленый жемчуг (СИ) - Токарева Оксана "Белый лев". Страница 15

Отец, пилот экстра-класса, знает это лучше других. И потому он спокойно сидит рядом и лишь изредка корректирует:

 — Дин! Чуть-чуть влево! Лучше пропусти этого остолопа, торопится на тот свет, пусть его.

Пока шоссе загружено и из потока не высунешься, можно полюбоваться на другие машины. Как же они хороши, эти роскошные глайдеры, изысканные флаеры, похожие на разноцветных дельфинов великолепные аппараты спортивных моделей. Они совершенны и по форме, и по содержанию, ибо в них вложены годы упорных трудов, фейерверки идей, пропасти денег. Каждая из них похожа на вывернутую наизнанку жемчужную раковину или золотую скорлупку, ибо дает человеку возможность, укрывшись под оболочкой стекла, металла и углепластика, показать себя таким, каким хочется, чтобы тебя видели окружающие, создать пленительную иллюзию приватности, уюта и безопасности.

Вот здорово будет подлететь к дому Савенковых на полной скорости и обязательно посигналить: пусть Сережка-музыкант лопнет от зависти! Впрочем, нет, Сережка-то как раз не лопнет! Он же кроме своих линеек и закорючек ничего не видит и даже на рыбалке повторяет свои «партитуры», периодически начиная размахивать руками, как дурак!

Наконец большегрузы уходят на приморскую хорду в сторону Нового Гавра, сельскохозяйственная техника рассредоточивается по полям, вертолеты сворачивают к нарядным особнячкам в пригороды и даже ребятишки, которые мельтешили в небе, то и дело пересекая трассу на антигравитационных гироскутерах и прочих летающих досках, остаются далеко позади. Силовое поле отключается, можно не надсаживать без надобности аккумулятор и спуститься на окруженные эндемическими лесами нижние полосы дороги.

Двигатель поет, как райская птица, недаром его вчера едва не по винтикам весь перебрали. Отец — человек справедливый. Любишь кататься, люби и саночки возить. А Пабло Гарсиа — просто козел!

— Зачем ты, — говорит, — возишься со своим флаером, словно нищий обитатель окраинных миров с ржавым подержанным барахлом, которое им сбагривают дельцы Альянса? Неужто проблемы какие-нибудь имеются? У моего отца вон все просто — два года и надо менять!

Дурак твой отец! Он и импланты себе вместо вполне здоровых зубов поставил только потому, что так выглядит круче, сколько его ни пыталась разубедить сеньора Эстениа. Поэтому и технику надо не надо меняет. А любая машина она как женщина — она уход любит.

Ну вот, поглоти меня черная дыра! Опять пробка. И с чего бы ей здесь взяться! Дорога-то широченная для такой глуши! Не иначе тот придурок, которого попускать пришлось, в какую-нибудь ультрамариновую секвойю врубился! Какой-то ферт на серебристом глайдере спортивной модели взмывает в небо, пытаясь обогнуть препятствие над лесом, но неожиданно закладывает крутой вираж и, едва не задевая за верхушки сосен и гигантских хвощей, устремляется обратно в сторону города. Этот же маневр повторяет дедуля на стареньком геликоптере, помнящем, вероятно, времена «Аллигаторов» и «Черных ястребов».

Снизившись максимально над дорогой, он открывает одну из дверей и складывая ладони рупором кричит, пытаясь перекрыть гул двигателей:

 — Дальше не проехать! Там санитарный кордон!

Какой еще кордон?! Какие санитары?! А Савенковы, а барбекю?!

Тут только замечаем, что встречка выглядит как-то подозрительно пустовато. Отец хмурит брови: всем известно, с эпидемиологами нынче шутки плохи! Отправят в карантин, и доказывай, что ты не верблюд. А тут еще по городу слухи ходят, будто в карантине людей специально заражают, чтобы на фабрики «Панна Моти» по производству нового энергоносителя беспрепятственно отправлять. Отец, конечно, говорит, что все это чушь, но, когда кладет руку на приборную панель, видно, что нервничает.

— Ну-ка, сынок, пусти!

Приходится слушаться. Права, конечно, в кармане лежат, но на них пометка: действительны только с триста пятнадцатого. Еще целых три года ждать!

Отец пытается набрать высоту, чтобы последовать примеру ферта на глайдере и дедули на геликоптере, но уже поздно. Над дорогой включено силовое поле. Сотрудник патруля сигналит остановиться. К машине подходят странные люди в костюмах бактериологической защиты и жестом просят выйти наружу.

 — Санитарный контроль. Это простая проверка. Пройдите с нами.

Возле обочины стоят уже с полтора десятка пустых машин разных моделей. Люди в защитных костюмах поливают их какой-то дрянью из шлангов и засыпают салон дезинфицирующей смесью. Что за ерунда?! А где же их хозяева? Вот они! Чуть поодаль стоит санитарный вертолет с эмблемой «Панна Моти», в его салоне — порядочно народу: компания молодежи, явно, ехавшая на пикник. Несколько семей отдыхающих.

Вдоль дороги прохаживаются люди со скорчерами наперевес в форме легиона санитарно-эпидемиологической защиты. Становится как-то не по себе. Участок здесь глухой — кругом лес и знаменитые ванкуверские топи, недавно даже вошедшие в галактическую книгу рекордов. И как раз прямо у дороги начинается непролазная, вонючая трясина.

Отец не подает вида, что напуган, держится уверенно и спокойно, даже пытается шутить. Но с такими пошути, попробуй! На документы едва глянули, говорят, пройдите с нами, это эпидемически неблагополучный район, надо пройти проверку.

У них там что-то типа экспресс-лаборатории. Врачи в таких же закрытых белых балахонах. А может и не врачи вовсе. Измерили давление, температуру, потыкали фонендоскопом в спину и грудь, даже не снимая майки, посветили фонариком в глаза, заглянули в рот.

— К сожалению, мы вынуждены вас и вашего сына задержать. У вас обнаружены первичные признаки заболевания.

Лицо у отца идет красными пятнами.

 — На каком основании? — пытается спорить он. — Мы совершенно здоровы! У нас сделаны все прививки! Могу показать справки.

Но его не слушают. Сильные руки в защитных перчатках сжимают запястья. Становится нехорошо в коленках и животе.

Люди из грузовика понуро глядят на еще двоих задержанных. Легионеры со шлангами и известкой подходят к флаеру. Лучше не смотреть. Страшно представить, во что превратится салон и что станет с ходовой частью после их обработки! Впрочем, какая теперь разница. Отец, отяжелевший, грузный идет впереди. Неужели он сдался? Или просто не хочет их злить?

Отец идет спокойно, без суеты, не делая резких движений. Но на половине пути между экспресс-лабораторией и вертолетом у самого края дороги он оборачивается и неожиданно с силой бьет левого конвоира ногой под колено, одновременно бодая правого головой. Где он выучился таким приемам, узнавать времени нет. Захват ненадолго ослабевает и этим надо воспользоваться.

— Беги, сынок! Беги! Это никакие не санитары! Это бандиты!

Ветви хлещут по щекам. Ноги спотыкаются на откосе. Так вот что такое катиться кубарем. Внизу — большой, жирный плюх и, не останавливаясь, вперед сквозь непролазную грязь. Вслед несутся выстрелы. В компьютерных играх и в кино в таких случаях персонажи бегут зигзагами, но как это осуществить — пойди разбери. Но где же отец? Ноги вязнут по колено и даже выше, пот льется десятью ручьями, по правой руке стекает что-то теплое. Туда лучше не смотреть. Где же отец?

Взгляд на периферии различает нестерпимо-яркую вспышку. Что горит? Хотя невозможный в своей беспощадности ответ заранее известен, призрак безумной надежды или отчаяния заставляет обернуться. Люди в белых защитных костюмах все также деловиты и спокойны. Легионеры прохаживаются вдоль дороги, не думая преследовать или стрелять. А на обочине гигантским факелом пылает флаер, отцовская гордость и любовь. Два легионера поднимают с земли что-то тяжелое и безвольное и забрасывают внутрь…

И в это время ноги теряют опору… Что это?! Ведь только что было по колено!!! Тело обволакивает густая, как спекшаяся смазка, тошнотворно вонючая жижа. Ноги пытаются нащупать дно. Но дна нет. Руки судорожно барахтаются — но это не река. Надо бы за что-нибудь зацепиться, но кругом лишь гнилье. Снизу что-то тянет, какой-то ненасытный гигантский рот. Только что барахтался в трясине по пояс, вот уже ушел по грудь, еще пара движений, уже и плечи скрылись. Раз хлебнул жижу — вынырнул, другой раз хлебнул…