Верум - Коул Кортни. Страница 35

Я гляжу на нее, раздраженная.

- Мне снилась Оливия Савидж. Это вы хотели услышать?

Что-то проскальзывает в глазах Сабины, и я не могу этого прочесть.

- Что тебе снилось?

- Не много, - должна признаться я. – Я всего лишь видела ее лицо. У нее на стене висели фотографии Дэера. Я могла видеть море через окно. Похоже, она не знает, где Дэер. Она продолжает просить меня привести его к ней.

Сейчас она кивает, довольная.

- Этого пока достаточно.

Достаточно для чего?

Но я боюсь спросить.

- Сегодня для тебя пришло письмо, - сообщает она, и протягивает мне измятый конверт.

Я открываю его и нахожу почерк отца.

Пришло время возвращаться домой, просто говорит он.

Думаю, он может быть прав.

Скоро.

Пора возвращаться домой в ближайшее время.

Я оставляю Сабину в ее комнате, и направляюсь на поиски Дэера.

Я нахожу его одного в таинственном саду.

Мое сердце подпрыгивает, когда я вижу его, от того, как он прислоняется к статуе ангела настолько непочтительно, от близости в его глазах, когда он видит меня. Я борюсь с желанием броситься в его объятия, и, конечно же, я этого не делаю, потому что теплота в его глазах уже остыла.

- Что ты здесь делаешь? – спрашивает он, настолько сдержанный.

Я растеряна.

- Искала тебя.

- Я не хорош для тебя, - предлагает он. – Может быть, тебе следует прекратить меня искать.

У меня резко колет сердце.

- Никогда.

Выражение его лица дрогнуло.

- Ты должен позволить мне самой выяснить, что хорошо для меня, - добавляю я.

Он смотрит на меня с грустью.

- Не могу. Ты не знаешь всех обстоятельств.

- Так скажи мне.

- Я также не могу этого сделать.

Мы в тупике, на развилке дороги.

Есть две дороги, и я всегда выбираю неверную.

- Ты уничтожишь меня, - припоминаю я мрачные слова Сабины. Дэер закрывает глаза и кивает.

- Что это значит? – мой голос ранимый.

В глазах Дэера появляется боль, настоящая боль.

Такая боль, которую невозможно скрыть, невозможно сдержать.

- Я хочу, чтобы ты знала, - говорит он мне, каждое слово искренний скрежет.

- Но ты не можешь мне рассказать, - догадываюсь я. Он кивает.

- Пока нет. Ты придешь к этому по порядку.

По порядку.

Все должно происходит в определенном порядке, Калла? Разве ты не видишь? Разве не видишь?

Я помню крики Финна еще до того, но до чего?

Теперь время размывается, сливается, и я не могу ничего понять.

Я стою на отвесной скале, гляжу на океан, но это не я.

Это Финн.

Но он был мной.

Машины.

Кровь.

Сирены.

Тьма.

Спокойной ночи, милый Финн. Спокойной ночи, спокойной ночи.

Защити меня, Святой Михаил.

Защити меня,

Защити меня.

Мой разум не может противостоять стрессу,

Он не может вынести деформации.

Мой разум – резиновая лента,

И она готова порваться.

Он будет твоей погибелью, дитя.

Это первое, что имеет смысл.

ГЛАВА 26

Я сижу в комнате Оливии, ее медальон в моих руках.

Он золотой, он изящный, он настоящий. Он прохладный в моих руках.

Я сосредотачиваюсь на нем, на выгравированной калла-лилии.

Символично? Иронично? Случайно?

Ничто не случайно в этом доме. Это то, что я начала понимать.

Солнечный свет льется из окна сквозь занавески, отбрасывая приглушенный свет в комнату. Я вновь и вновь переворачиваю кулон, наблюдая за его блеском, наблюдая, как появляется и исчезает калла-лилия.

Туда-сюда.

И потом,

Я вижу ее.

Оливию.

Ясно, как днем,

Стоящую передо мной.

- Можешь привести его ко мне? – спрашивает она, ее голос низкий и мягкий. – Вот все, что я хочу знать.

Замешательство поднимается словно волны, сквозь меня, надо мной, вокруг меня.

Могу ли?

- Я не знаю, - отвечаю я ей. – Где вы?

Я озадачена, но видение заканчивается приступом тошноты, как и всегда.

Когда я вновь прихожу в сознание, то стою на полу на руках и коленях, комната вращается вокруг меня до остановки.

Как только оказываюсь в состоянии, я, шатаясь, иду в свою комнату и завариваю чашку чая Сабины, потому что он успокаивает меня. Это единственное, что может.

За ужином Дэер играет на фортепиано, ноты нежно доносятся.

- Время здесь пролетает так быстро, - говорю я Элеонор. Я потягиваю еще одну чашку чая, поскольку возникает такое чувство, как будто это все, что я теперь делаю. Мое влияние на реальность – слабое, и все что я могу сделать – это его охранять.

Элеонор приподнимает бровь, но не спорит.

- Время – твой враг, Калла, - все, что она отвечает. Я ставлю чашку на стол и пристально гляжу в нее, и, кажется, чайные листья образовали вопросительный знак. Я пялюсь на него, загипнотизированная, пока Джонс не приходит, чтобы забрать чашку.

В эту ночь я снова вижу сон.

Но мне снится не Оливия. Я вижу сон о своей собственной матери, о Финне, отце и Дэере.

Ночь темная, земля холодная.

Вот что я думаю, когда мы забираемся в нашу машину – Финн, отец и я.

Кто-то гонится за нами,

Но это невозможно.

Потому что мы живет на вершине горы,

И никого там больше нет.

Мой телефон лежит у меня на коленях.

Мама кричит.

Дэер поднимается в гору, весь в крови.

Все становится черным.

Я не знаю.

Я просыпаюсь и бормочу, и проходит минута, прежде чем мои слова становятся вразумительными.

- Ночь темная, земля холодная.

Я не знаю, что это значит.

Все что знаю – я кролик, а Уитли – это дыра и я падаюпадаюпадаю.

Я боюсь темноты, потому что кажется, что она рычит за окном.

Я ужасно боюсь оставаться одна, и поэтому я пулей выпрыгиваю из постели,

И несусь к кровати Дэера.

Я ожидаю, что он прогонит меня, но он этого не делает.

Он в своих простынях, запутавшихся среди одеял, но он не ведет себя удивленным видеть меня.

Он просто раскрывает свои объятия.

- Иди сюда, - произносит он,

я так и делаю.

Голос Сабины убаюкивает меня, успокаивает.

- Так и должно было быть, - говорит мне она, но я не понимаю.

- Что? – спрашиваю я, и звучу настолько юной, как ребенок. Моя невинность ясно видна и она улыбается.

- Все.

- Я здесь не просто так? – спрашиваю я, хотя уже знаю ответ.

- Да, - кивает она. – Так и есть. И ты придешь к этому.

- Можете ли вы помочь?

Она снова кивает.

- Я уже помогаю, дитя. Уже.

Она протягивает мне чай, и я беру его.

- В нем есть валиум? – интересуюсь я, лишь наполовину шутя, и она улыбается.

- Нет.

- Может туда добавить?

Она вновь улыбается.

- Тебе он не нужен.

Я позволю себе не согласиться, но не спорю.

- Истина грядет, дитя. Будь к этому готова.

Я постараюсь, но это тяжело, поскольку не знаю, чего ожидать.

Я на автомате проживаю свои дни, сидя с Элеонор, когда она просит, и проводя ночи с Дэером.

В течение дня он равнодушный, холодный и отстраненный, но ночью он другой.

Он теплый, нежный и мой.

Ночью я свободен.

Nocte liber sum .

Сегодня вечером он ждет меня.

Сегодня ночью он лежит рядом со мной, приподнявшись на локте и пристально глядя на меня.

- Ты всегда была моей, - говорит он мне своим низким голосом. – Даже до того, как узнала это.

Он целует меня прежде, чем я успеваю ответить, до того, как я могу сказать ему, что он тоже мой. Я вздыхаю, и он втягивает мое дыхание, его язык в моем рту. Его губы мягкие, руки крепкие, и мне не хочется вообще покидать эту постель.