Верум - Коул Кортни. Страница 4

- Ты ошибаешься, - настаивает он, и его глаза умоляют меня. – Я могу тебя спасти.

Я качаю головой, и движение причиняет боль.

- Есть только один способ, - шепчу я, и слова разрывают мне душу. – Ты должен оставить меня в покое, Деэр. Ты должен отпустить меня. Я больше так не могу. Не могу принимать тайны.

- Ты меня любишь, - напоминает он мне, его взгляд рассекает меня на кусочки.

- Знаю, - шепчу я, отбрасывая эти кусочки. – Но я не считаю, что сейчас этого достаточно. Я сломаюсь, Деэр. Я сломаюсь.

Я подтягиваю колени к груди и отворачиваюсь, сделав глубокий судорожный вдох.

- Знаю, что звучу безумно, - признаю я. – Я это знаю. Но ничего не могу поделать с тем, что чувствую. Я должна защитить себя от тебя. Вот это я знаю точно. Сердце подсказывает мне опасаться тебя.

Так и есть. Оно говорит мне, на то есть причина.

Я чувствую это своими костями, своими полыми стручковатыми костями.

Деэр закрывает глаза, и проходят минуты, прежде чем он открывает их, и когда он открывает, они настолько пустые, настолько потерянные.

- Хорошо, - просто отвечает он. – Защищай себя от меня. Черт возьми, я защищу тебя от себя. Но поедем со мной в Уитли. Именно там ты найдешь ответы. Ты сможешь получить свое пространство, у тебя будет мир и покой, и ты поправишься, Кэл.

- Ответы в Уитли?

Я гляжу на Деэра, на любимое тело, в глаза, в которых могу утонуть, сердце, которое поддерживало меня… и в котором сокрыто так много тайн.

Он кивает, и, похоже, будто движение причиняет ему боль. Ему не хочется ехать в Уитли, но он готов поехать ради меня.

- Твой папа хочет, чтобы ты поехала, - добавляет он. – Можешь сделать это ради него?

Могу ли?

Всепоглощающее предчувствие беды подкашивает меня, чуть ли не свалив меня на колени. Я не знаю. Я знаю только… если не найду ответы, то могу лишиться рассудка.

Ответы в Уитли.

Я выдыхаю, осознавая, что затаила дыхание.

- Хорошо. Я поеду.

Ради ответов, и ради отца. Ведь он и так уже достаточно пережил. Он не должен наблюдать, как я разваливаюсь.

Прекрасные глаза Деэра закрываются.

- Я люблю тебя, Калла.

Боль проносится сквозь меня до такой степени, что становится физической, до того, что останавливает мое ноющее сердце.

- Знаю.

Но я не думаю, что этого достаточно.

Я этого не говорю.

Потому что он уже знает. Я вижу это на его измученном лице.

Мне хочется протянуть руку и прикоснуться к нему, чтобы успокоить, чтобы обнять.

Но я не могу.

Здесь есть чего опасаться.

И пока я не узнаю, что это, я должна держаться на расстоянии.

Только так я выживу.

ГЛАВА 3

Перелет долгий, хоть мы и летим первым классом.

Стюардесса уделяет мне особое внимание, принеся одеяла, теплые вещи и холодные напитки, но весь полет, я как на иголках с Дэером.

Поскольку я люблю его.

Потому что теперь он мне чужой.

Сидя напротив меня в широком кожаном кресле он пытается вовлечь меня в разговор, пытаясь вытащить меня из раковины, но я уклоняюсь от каждой попытки.

Это настолько мучительно, невероятно тяжело, но мне приходится.

Я должна, пока не узнаю, что он скрывает.

Я вижу, ему больно. Потому что мои действия причиняют боль. Они причиняют боль нам обоим. Но над моей головой нависает что-то гигантское, черное и страшное, и я не могу позволить этому упасть на нас.

Все зависит от меня. Знаю, что вот это как раз и правда.

Но что все? Я не знаю.

Идеально накрашенная стюардесса наклоняется возле меня.

- Осталось всего несколько минут до нашего приземления в Хитроу. Вам что-нибудь нужно?

Мой здравый рассудок, пожалуйста.

Я качаю головой, и она уходит. И вскоре мы уже проходим в загруженный аэропорт. Ладонь Дэера покоится на моем локте, и хотя мне не хочется, я стряхиваю ее.

Его губы крепко сжаты, и он наклоняется к моему уху.

- Ты не в безопасности, Калла. Нравится ли тебе это или нет, но сейчас ты должна оставаться со мной.

Я ошарашена, он берет меня за локоть, и я позволяю ему.

Я в не безопасности.

Я как в тумане, когда мы подходим к высокому мужчине в черной униформе шофера, ожидающего в конце коридора. У него седые волосы и нос картошкой, и лицо его худое и суровое, но я замечаю проблеск теплоты, когда он видит меня. Однако он глядит на Дэера и его лицо становится холодным.

- Мистер ДюБри, - кивает он, когда мы подходим, и на секунду я думаю, что он спутал нас с кем-то другими. Но Дэер отвечает.

- Надеюсь, машина находится поблизости, Джонс. Мы измотаны.

Губы мужчины плотно сжимаются.

- Она прямо снаружи, сэр. – И каким-то образом я ощущаю, словно он недоволен Дэером. Но он все-таки берет наши сумки, и мы следуем за ним на улицу, где нас ждет блестящий черный лимузин. Он длинный и сверкающий. Я никогда раньше не была в лимузине. У меня округляются глаза.

Из какой семьи я родом?

До сегодняшнего дня я была чисто среднего класса с отцом гробовщиком. Мы живем в похоронном доме, и мы с Финном были мишенью миллиона шуток в школе. Мы были окружены смертью, изолированные на вершине горы, фрики.

Но здесь… здесь… думаю, все могло быть иначе.

Может быть.

- Вы должно быть Калла, - замечает Джонс, беря мою сумку. Я киваю.

- Да.

- Вы так похожи на свою мать, - говорит он мне, и на секунду его взгляд теплеет. Я с трудом сглатываю, потому что я скучаю по ней, потому что я сделала бы все, чтобы она могла только быть здесь со мною прямо сейчас. – Добро пожаловать в Англию.

- Спасибо, - бормочу я, когда он открывает дверцу, а затем загружает наши чемоданы в багажник.

Автомобиль отъезжает от обочины, я закрываю глаза и прижимаюсь лбом к окну, стараясь заставить все это исчезнуть.

Я не одинока.

Я не потеряла мать с братом.

Я не должна отказываться от человека, которого люблю.

Я изо всех сил стараюсь отогнать это прочь.

Но по опыту знаю, это не сработает, по тем миллионам раз, когда я пробовала это в школе, чтобы попытаться спрятаться от насмешек и издевок.

Ни разу не вышло тогда, и не получается сейчас.

Я все еще здесь, в Англии, по-прежнему в одиночестве, в не безопасности от чего-то, хотя и не знаю от чего. Человек, которого я люблю, сидит рядом со мной, но он с таким же успехом мог бы быть за миллион миль от меня… поскольку я не могу ему больше доверять. Потому что мой разум - хрупкий, и даже я это знаю.

И так как я не могу заставить все это исчезнуть, я сосредотачиваюсь на хорошем.

Я отправляюсь куда-то в спокойное место, куда-то подальше от печали. Я смогу сосредоточится, восстановиться, получить ответы.

Я уезжаю из аэропорта в роскоши. На этом я задерживаюсь.

Если бы Финн был здесь, он бы был без ума от блеска этого автомобиля, от необычной воды в бутылках, лежащих во льду только для нас, или от свернутых полотенец в маленькой паровой установке. Нас никогда раньше так не баловали, и с комом в горле, я решаю – не справедливо, что Финна здесь нет.

Поскольку его теперь никогда не будут так баловать.

Если Финн не может пользоваться этим, то я тоже не буду.

Я отказываюсь от воды и полотенец, и крошечных шоколадок. У меня не будет ничего из этого.

Я открываю глаза, наблюдая в окно, как суета большого города сменяется спокойствием сельской местности.

- Езжай по живописному маршруту, Джонс, - обращается Дэер к водителю. Джонс не отвечает, но он действительно отклоняется от своего маршрута, и вскоре я замечаю то тут, то там проблески океана среди деревьев и скал.

- Мы живем недалеко от Гастингса. Он близко к Суссексу, - рассказывает мне Дэер, как будто я вообще что-нибудь знаю о географии Англии. Я киваю, словно знаю, ведь многое о чем мы сейчас говорим – это притворство. Мы делаем это ради проформы.