Любовь не по правилам (СИ) - Гонкур Галина. Страница 36

Счастлива ли я в браке? Да нормально все. Я человек стратегии. У меня была определенная стратегия. Я её разработала и я её реализовала. Конечно, я довольна. Мне кажется, это из моего рассказа вполне очевидно вырисовывается, нет?

Пока шел их разговор, откуда ни возьмись налетела страшная, грохочущая гроза. У Маши с собой не было даже зонта: с утра, когда она выходила из дома, ничто, как говорится, не предвещало. Сияло солнце, на небе не было ни облачко. Единственное — ветер был довольно сильный, и это отчасти обещало возможную смену погоды.

Но такими пустяками Анну было не обескуражить. Она взяла в руки телефон и быстро всё организовала. Сначала в кафе пришёл ее водитель, красивый стройный парень, и под зонтом вывел ее и проводил до машины. Маше было предложено посидеть, подождать немного — на вторую половину дня водитель был Анне не нужен и, транспортировав Анну в офис, он должен был вернуться и отвезти Машу. Маша подумала было отказаться, но на улице творился такой апокалипсис, что она засунула свою деликатность подальше и осталась ждать красавчика-водителя.

Пирожные были совершенно восхитительны. Что это и как называется, Маша не знала, но это разноцветное чудо просто таяло во рту, в самом прямом смысле этого слова. Она ела пирожные, аккуратно добавляла к их вкусу кофе с коричным ароматом, и размышляла об услышанном.

Вот так пара, думала Маша. Гармоничные союзы тебе, Маша, нужны? Да вот, на, пожалуйста, не вопрос. Одна сплошная гармония — расчетливая, запланированная гармония. Настолько гармоничная пара, насколько вообще может быть гармоничен союз двух калькуляторов. Купила баба себе мужика, а мужик и рад быть купленным. Живут же люди. В общем, это не её, конечно, дело. Ей нужно было подобрать, создать пару, имеющие максимальные шансы на счастливый союз. И она не ошиблась. Только чего-то противно как-то от созерцания такого счастья. И жалко, особенно Анну, почти до слёз. Но «то такэ», как украинцы говорят. Не полезла бы со своими поисками — всю жизнь бы могла прожить и Анну со Славой не встретить. Сама же затеяла в частного детектива играть.

Водитель вернулся за ней буквально через 15 минут.

— Я в вашем распоряжении. Анна Арнольдовна велела доставить вас куда скажете. Так что говорите маршрут.

Первым порывом было попросить исполнительного водителя довезти себя до ближайшего метро, до «Пушкинской». Но на улице продолжала бушевать гроза, Маша представила себе, как она выйдет на «1905 года» из-под земли и, пока добредёт до остановки маршрутки, будет просто насквозь мокрая. А до Шелепихи, где находился ее офис, тут совсем недалеко. И на машине они быстро домчат. И не придется ей полдня сидеть на работе и сушить вещи своим телом. А к вечеру, глядишь, всё и прекратится, летние грозы — они бурные, но быстро проходящие. В конце концов, она набралась окаянства и выпалила водителю «на Шелепихинскую набережную, пожалуйста!».

* * *

Уж сколько, казалось бы, писали о том, что людям, содержащим наёмный обслуживающий персонал, не стоит забывать о том, что это — живые люди, и люди очень внимательные, зоркие, с хорошим слухом. Во многом так происходит потому, что от их внимательности, наблюдательности и умения быть постоянно начеку зависит их выживание, сохранения своего рабочего места. Иногда же это просто человеческое любопытство, продиктованное завистью, пронырливостью, живостью характера, и другими нередкими человеческими качествами.

Водитель Олег был именно из этой категории: всё вижу, всё слышу, «одну ягодку беру, на вторую смотрю, третью примечаю», как в детской сказке, но при этом — «благоразумно помалкиваю». Он возил не только Анну, но и всех членов её семьи. Надо отдать Анне должное, она не использовала парня в хвост и в гриву за зарплату — ведь за казенные деньги он должен был работать лишь рабочий день. Поэтому поверх своей служебной зарплаты он получал от неё ежемесячно ещё один конверт, уже от неё лично, за переработки. Его всё устраивало и он был готов находиться в распоряжении начальницы практически круглосуточно. Таким образом, он был хорошо знаком со всей её семьёй, с родителями, мужем и другой роднёй, которой иногда также требовались услуги Олега.

Почему он вдруг разоткровенничался с Машей — бог весть. То ли недлинная по карте дорога из-за пробок, которые спровоцировал ливень, оказалась по факту очень долгой и парню банально стало скучно. То ли ему захотелось произвести на Машу впечатление своей осведомлённостью. Тут наверняка не угадаешь, и даже если спросить об этом самого откровенничающего — вряд ли он сможет понять что вдруг случилось и почему он внезапно сделался столь говорлив. А, может, всё дело в Маше: она давно замечала, что люди открывают ей душу настежь с удовольствием, иногда и против её воли. Как-то вот так удивительно действует она на людей.

Понятно, что интересовало Машу — семейная жизнь Анны. Теперь, имея в диктофоне записи рассказов обоих супругов, она могла проанализировать эти истории, сравнить с рассказом постороннего человека и сделать необходимые выводы. Нечаянная возможность получить взгляд со стороны — это большая удача и не надо её упускать. Так что, пока они сначала мучились с выездом из-за затора на Садовом кольце, а потом разворачивались в обратную сторону, так, чтобы высотка на Баррикадной оказалась не позади, а впереди их машины, пока больше часа пытались спуститься по Пресненским холмам всё ниже, ниже и ниже, к Москва-реке, — все это Маша задавала наводящие вопросы, умело направляла рассказы Олега так, чтобы получить не разнородную, хаотическую информацию об этой семье, а вполне структурированную: Анна и Слава, их семейная жизнь, минимум лишнего. Правда, бонусом она получила ещё рассказ и о семейной жизни Олега, но это и неплохо. И для маскировки совей цели перед самим Олегом, и как неожиданный «бонус-трек» в свою копилку. Так что вечером Маше было что послушать, прокрутить эту запись в наушниках еще раз — уходить из офиса вовремя в такую погоду нет никакого смысла, только в пробках намучаешься. Можно и задержаться.

Я сам-то родом из Рязани. Ну, не прям из самой Рязани, из Ряжска. Город такой есть в Рязанской области, но вы наверняка его не знаете, да и мало кто знает. Поэтому я, чтоб не объяснять где да что, всем говорю, что рязанский я.

Дома мать осталась, сестрёнка маленькая, школьница ещё. И жена с ребёнком, с моими живет. Отец у меня умер, на железной дороге работал. По неосторожности да по пьяни под поезд попал, ноги ему отрезало. Так то он здоровый, мог бы ещё жить да жить. Но без ног не захотел. Сначала меня в больнице, как единственного мужика в семье, за руки хватал, пока лежал ещё на трубках-капельницах, помоги да помоги помереть, прям я не знал куда от него деться. Ну а потом сам управился: отошел после операции, более-менее оклемался, до подоконника с кровати дотянулся, да с четвертого этажа рязанской хирургии вниз — ласточкой — и прыгнул. Тут уж наверняка, без промаха, головой в землю вошёл. Когда прибежали, лечить там уже было некого, труп он труп и есть.

Да жалко, жалко мне его, не зверь же я, скажешь тоже. Любви просто к нему нет никакой, ничего хорошего я о нём не помню: пьянки, скандалы с матерью, меня колотил за любую провинность — чего мне его жалеть то? Меня он не жалел. Да и не любил, наверное.

Жена? Да я бы, если бы хотел, давно её мог сюда забрать. Но вот не хочу, не нужна она мне здесь. Женился я сразу после школы, по залету. Мы и не встречались с ней совсем, не дружили. Дружил я с другой девчонкой. Я поступать в Рязани хотел, на отделение информатики — программистом стать хотел, перспективная очень профессия. Из-за этого то и до 11 класса учился, все кишки мне эта школа вытянула. Ездил на курсы подготовительные в Рязань, там с девчонкой и познакомился. А со Светкой-то, с женой, мы просто после выпускного переспали, шампанское в голову ударило. Туда-сюда, и накрылось мое поступление: Светка тоже без отца росла, пришла со своей матерью к моей, справку из женской консультации о беременности показала, повыли тетки вместе, пришлось мне жениться и работу искать. Какая тут учёба, когда семью с беременной женой кормить надо?