Купчиха. Трилогия (СИ) - Стриковская Анна Артуровна. Страница 107

Извиваться пришлось так энергично, что когда Вилька доползла наконец до мага, то сил у неё уже не было, а пыхтела она как целая команда ёжиков. Теперь надо было продумать дальнейший порядок действий. Сначала жечь верёвки или лучше перед этим постараться привести Ули в себя?

Она решила жечь. Если в процессе он опомнится, то поможет, а если нет Тогда она не знала что, но подозревала, что ничего хорошего. Ули был нужен ей в здравом уме, тогда он и её спасёт, и сам спасётся.

Виола примерилась, прикинула, как завязаны верёвки, и решительно полезла прямо на своего любовника. Если пережечь толстый узел вот тут, у самых кистей, то она добъётся сразу двух целей: отсоединит ноги от руки и руки друг от друга. Тогда будет наплевать, что запястья обмотаны шпагатом: две подвижные руки уже дадут магу огромные преимущества. Файерболы-то он точно сможет кидать, а может что и покруче. А там, глядишь, обдерёт тонкие верёвочки с кистей и вовсе станет непобедим.

То, что им противостоят не маги, Вилька поняла отлично. Это обнадёживало. Только бы не опоздать!

Она наконец вскарабкалась или скорее заползла на спину Ули и пристроила свои связанные кисти прямо около нужного узла. И тут до неё дошло: если выпустить сразу всю свою невеликую силу в виде огня, она опалит Ульриха как поросёнка, но узел пережечь не успеет. Эх, жаль, что её никто не учил магии: она бы применила какое-нибудь другое, более подходящее к случаю заклинание. Ведь есть же в бытовой магии такие, совсем простенькие, вроде того, которым Айвен у неё на глазах крошил лучок. А она только свечи зажигать умеет.

Но если представить себе не свечи, а полезное изобретение лиатинцев спички Совсем крохотный огонёк Он будет гореть немного дольше, зато пеньковая верёвка займётся сама. Глядишь, и перетлеет. Только как это сделать? Она не умеет.

Не умеет, но попробует. Кажется, когда Либерий ругал кого-то из студентов, то говорил, что, произнося заклинание, надо очень точно себе представлять желаемый результат, а то выйдет совсем не то. Наверное и тут то же самое. Она постарается представить себе совсем крохотный огонёк. Не получится, тогда и будет думать дальше. Останавливаться сейчас самоубийство.

В этот момент Ули застонал. Приходит в себя? Отлично! Этот жалобный звук так вдохновил Вильку, что она тут же начала свой эксперимент. Пусть когда к Ульриху вернётся сознание руки у него будут уже свободны!

Неизвестно, получилось бы у неё, если бы она с детства не трудилась в лавке, торговавшей пряностями. Это развило в ней точность и аккуратность вместе с выдержкой. Рука не должна была дрогнуть и просыпать бесценный порошок ни при каких обстоятельствах. Сейчас ей это очень помогло. Она щёлкнула польцами обычным способом, при этом удерживая в голове предстааление о том, что именно хочет получить. Огонёк на пальцах появился, но такой крошечный, что Вилька даже заволновалась: может ли он вообще что-то пережечь? Но храбро поднесла его к нужному месту и в уме добавила ему размера. Язычок пламени тут же послушался, а тонкие волоконца пеньки затрещали, сгорая.

Это оказалось очень тяжело. Печку или свечу она разжигала одним двиением и оно давалось ей легко, а тут Вилька удерживала огонёк больше минуты, но пережечь узел за это время не смогла. Он занялся, стал тлеть, с каждым мгновением обугливаясь всё больше, но не разрушился полностью. А Ули под Виолой в это время стонал всё громче. Наконец её силы кончились и она просто скатилась на пол.

Тут-то Ульрих и открыл глаза.

Сначала взгляд его был мутным несфокусированным, но очень быстро в нём мелькнуло присутствие разума. Ули обвёл глазами помещение, как это делала Виола, затем воззрился на неё с непониманием и болью. Она зашептала:

— Тебя связали, но я попыталась пережечь верёвки. Они тлеют и скоро прогорят, тебе останется только рвануться посильнее. Постарайся, пожалуйста. Очень жить хочется.

Юный маг попытался что-то сказать, но кляп мешал. Дёрнулся. Тоже ничего не вышло, путы держали крепко. Вилька зашептала снова:

— Не торопись. Ещё не прогорело. Тебе больно, знаю, но терпи. Терпи. Я скажу, когда нужно будет рвануться изо всех сил. Если не смогу сказать, то подам знак. И она показала как: зашевелила всеми пальчиками сразу.

Ули никак не мог показать жестами что понял, но по глазам и так было ясно: сообразил. Кажется, удалось согласовать действия. Вилька приткнулась к его боку так, чтобы видеть тлеющий узел, и расслабилась. Дальше от неё почти ничего не зависело, значит, можно было отдохнуть.

Напрасные мечты. Не успела она угнездиться относительно удобно, так, чтобы не слишком донимали связанные руки и ноги, как закрипели половицы и в потолке возник светящийся квадрат. Кто-то откинул люк.

Затем в пол упёрлась приставная лесенка и на ней возникли чьи-то ноги. Судя по качеству сапог заказчика. Вряд ли наёмный убийца, идущий на дело, стал бы надевать нечто, расшитое золотой нитью и украшенное пряжками с рубинами. За нарядными топали сапоги пожиже, из толстой, плохо выделанной кожи.

А вот это уже исполнитель.

Виола давно уже сообразила, кто мог хотеть поймать Ульриха. Пряжки с рубинами и фасон сапог подтверждали её догадку. Такие сапоги в Элидиане не носили, а на её родине были популярны у знати. Значит, гремонец из родовитых. Всё тот же дядюшка, который пытался убить Ули год назад: Годфрид Давенеи. Но теперь у него значительно более сложная задача. Законы Гремона в области наследования прав на редкость мутные, но кое-что Вильке было точно известно.

Ули теперь граф и от этого порядок наследования поменялся, перешёл к младшему поколению. Если у Давенеи есть сын, то наследник скорее всего он. Но это может быть и не так. Если барона обвинили в попытке убийства и король счёл доказательства убедительными, то свои права его линия потеряла. Тогда ему поможет только завещание.

Пока Виола раздумывала, двое спустились в подпол. Её догадка подтвердилась: нарядные сапоги действительно принадлежали барону Готфриду Давенеи. Второй же выглядел скорее не как убийца, а как егерь или лесник. На второе похоже больше. Возможно, это как раз его дом и его подпол. Только откуда в окрестностях Балинара леса?

Эти мысли пролетели в голове Виолы быстрее молнии, а затем она состредоточилась на насущном. Главным сейчас было не дать Давенеи заметить тлеющий узелок. Тело Виолы соображало быстрее её самой. Оно дёрнулось и закрыло собой опасную картину раньше, чем голова это осознала. Барон заметил телодвижение девушки, но оценил неправильно.

— Ого, какая самоотверженная малышка! Ули, она готова закрыть тебя своим телом. Надеюсь, она тебе дорога?

— Расплатитесь, вашество, да и забирайте свой товар, — мрачно буркнул тот, кого Вилька посчитала лесником, — Я работу выполнил, требуемое предоставил. Дальше я в этом не участвую.

— А что так? — игривым тоном спросил барон, — Тебе не хочется им отомстить? Поучаствовал бы в допросе и уговорах. Эти двое ведь погубили твоих приятелей, разве не так?

"Лесник" сердито фыркнул.

— Те идиоты мне приятелями не были. Так, случайные знакомые. И мстить за них не собираюсь. Пожалуй, мне этих двоих надо поблагодарить: в результате все денежки идут в мой карман. Так что расплачивайтесь, вашество, да забирайте их отсюда. Нарушать закон, конечно, выгодно, но опасно. Я не хочу влезать в ваши дела больше, чем надо.

— А зря, — зло произнёс Давенеи, — Мог бы ещё заработать. Ну, нет так нет. Получай свою мзду.

Он полез в карман своего камзола, долго в нём копался и наконец вытащил оттуда простой холщовый мешочек, вес и вид которого ясно говорили: он полон золотых монет. Барон поднял его за завязки и потряс. Внутри звякнуло. Лесник протянул руку, но Давенеи убрал мешочек за спину.

— Сначала ответь на пару вопросов, — протянул он презрительно, — Где, говоришь, мои лошади?

"Лесник", видно, решил ответить на все возможные вопросы чохом.

— За домом стеной растёт калина, за ней спрятана левада. Они там пасутся все шесть. Сёдла лежат под лестницей. Ваши слуги умаялись и спят на чердаке, кроме тех двоих, которые с лошадьми. Они выпили настойку, которую вы им оставили.