Купчиха. Трилогия (СИ) - Стриковская Анна Артуровна. Страница 111

Пока все крутились вокруг Ульриха, от дома стали раздаваться стоны. Стазис и сон развеялись и слуги барона стали приходить в себя. По крестьянски практичный Айвен решил поговорить с ними по-свойски и вскоре привёл на поляну перед домом семерых прекрасных коней.

— Седла и упряжь под лестницей, — доложил он и, увидев, что все застыли в недоумении, добавил, — Это наши трофеи, как раз на каждого по лошадке. Э, что вы так реагируете? Нам всё равно нужны лишние лошади. Ули не на чем ехать, Виолу надо везти, барона этого, а наши одры двоих всё равно не потянут.

— А слуги? — спросил Либерий, хотя уже знал ответ.

— Пешком пойдут, — уверенно ответил Айвен, — Неужто на них коней тратить, на бандитов этих?

Глава 16

Ради того, чтобы доставить в город слуг барона, которые могли стать свидетелями пртив своего хозяина, пришлось разделиться. Айвен с Лораном, сидя верхом, повели связанных людей и наёмных лошадей. Мельхиор с Виолой в стазисе, Сильван с конём, на котором сидел связанный барон, в поводу, Ульрих и замыкавший эту процессию Либерий поехали вперёд. У них было много дел. Мельхиор спешил вылечить свою любимую, Либерий с Сильваном сдать преступника властям. Ули просто ехал бок о бок с Мельхиором и глаз не сводил с девушки. Сейчас он думал только о том, что не уберёг её, а она вновь его спасла.

Мельхиор не дал юному графу предаваться этим грустным мыслям. На самом деле он охотно дал бы ему в глаз, чтобы не подвергал чужих экономок опасностям, но крепился. Только потребовал, чтобы Ули рассказал ему всю историю с самого начала. Примерно с того момента как тот познакомился с Виолой.

Эгон воспринял это требование с благодарностью. Рассказ об их приключениях был сейчас ему приятен, он отвлекал от неприятностей настоящего. Слово за слово он выложил Мельхиору всю свою историю, начиная с того момента, как впал в кому, и заканчивая тем, как встретил Виолу в Эделе. Весть его рассказ звучал как признание в в любви. Естественно, он не обошёл молчанием роль барона Давенеи во всей этой истории.

Мельхиору неприятно было слушать о любви смазливого графёнка к его Виоле, потому он заговорил о бароне и его предполагаемом будущем.

— Реванш собрался взять, — резюмировал маг, — Думал, твоё завещание ему поможет. Идиот! Он не в Гремоне своём вонючем, он в Элидиане. Его и так тут ищут за подкуп мага с целью нанести вред студенту университета. Это по здешним закона десять лет тюрьмы. А он умудрился похитить здешнюю гражданку, — он глазами указал на Виолу, — Думаю, нетрудно будет доказать, что с целью убийства. А это уже пожизненное. По совокупности Его даже не станут выдавать гремонцам, казнят и все дела.

— А за что его могли бы выдать Гремону? — заинтересовался Ульрих.

Маг его не понял.

— Ну как же! Ты говорил, что он на тебя покушался! Ты гремонский граф! Твоя так называемая матушка должна была подать жалобу королю. Покушение на графа, владетеля провинции должно если не сразу караться, то хотя бы разбираться в королевском суде. Или нет? Что я упустил?

— В общем всё так, — протянул Ули, — но в моём случае король пока не ответил госпоже Гедвиге. Поэтому барон в Гремоне вполне приемлемая персона, его там никто не ловит и ни в чём не обвиняет. Боюсь, король не в восторге от меня как от графа и не спешит поддерживать. Кажется, Давенеи ему нравится больше, не знаю уж почему.

Слушавший эту тираду барон самодовольно улыбнулся. Его поддерживает король, а значит он в безопасности.

Мельхиор одной фразой развеял это заблуждение.

— Если бы он здесь только на тебя охотился, его бы выпроводили в Гремон и всё. Но он поднял руку на элидианскую гражданку. Это уже приговор. А запрещённые артефакты, которые он тут использовал, передают его в юрисдикцию магов. Магические преступления, это понимать надо. Наша Коллегия долго не чикается. Артефакты в хранилище, преступника на плаху. Ускоренное судопроизводство.

Самодовольная улыбка исчезла с лица барона. Такого он не ожидал. Оставались те знатные люди, которые ему здесь помогали, но вряд ли они пойдут против магов. Это в Гремоне знатному человеку позволено больше, чем незнатному во всех областях, а тут проклятые маги ввели законы в свою пользу и притесняют таких как он.

А тут ещё Либерий встрял. Он всё время ехал сзади и внимательно прислушивался к разговору Мельхиора с Ульрихом, а тут решил вставить свои пять гастов.

— Да уж, это дело как раз для магической безопасности. За один тот амулетик, который я нашёл на полу, его можно казнить без суда и следствия. А уж стазисная ловушка в руках не мага Откуда он её взял? Его для начала хорошенько допросят, а потом ему казнь за милость покажется.

Давенеи затрясся всем телом. Он представил себе, что его подвергнут пыткам и пришёл в ужас. Он не знал, что Либерий говорил о процедуре полного чтения памяти. Правда, любой маг предпочёл бы ей какие угодно пытки. После чтения памяти человека уже не было, оставался пускающий слюни идиот.

Обратная дорога заняла больше времени, чем дорога туда. Несмотря на то, что теперь в распоряжении магов были великолепные скакуны принадлежавшие барону, Мельхиор не сменил на них свою Красотку, а её инстинктивно придерживал, будто боясь растрясти свою драгоценную ношу, хотя прекрасно понимал, что Виоле в стазисе от этого было ни горячо, ни холодно.

Наконец они въехали в Эдель и разделились. Либерий с Сильваном повезли барона в оборудованную в подвалах ратуши антимагическую камеру. Либерий к тому же вызвал дознавателей из коллегии. Мельхиор же с Ульрихом торопились доставить Виолу домой.

Мага встретил Жером и принял из его рук тело девушки. На его старческих, в красных прожилках глазах стояли слёзы.

— Как же так? — захлюпал он, — Такая молодая, такая красивая Не уберегли мы ласточку нашу! Как же мы теперь без неё?

— Не реви, старик, — оборвал его Мельхиор, — Ещё не всё потеряно. Давай её сюда.

Он уже спешился и протягивал руки, чтобы снова нести Виолу, но Ули его опередил. Правда, не рассчитал свои силы и чуть не уронил девушку, но всё же спарвился и спросил:

— Куда нести? В лазарет?

— В ритуальный зал, балда, — сердито ответил Мельхиор, — Спасать ей будем. Ты, как я понял, бывший боевик и целительством владеешь постольку поскольку.

Ули смущённо опустил глаза. Да, — подумал Мельхиор, — с такими глазками он от девок отказа не знает. Глянет и они готовы всё ему отдать. Вслух же сказал:

— Будешь делать что я скажу. Никакой самодеятельности, никаких вопросов, если хочешь снова видеть её живой. Любую команду выполнять не задумываясь. Захочешь потом узнать что к чему объясню, так и быть.

Он бы с удовольствием обошёлся без привлечения к делу Ульриха, но в одиночку такой ритуал провести было сложно, а Сильван, которого он предпочёл бы в качестве напарника, уехал с Либерием отвозить в тюрьму барона. Выругавшись про себя, он широкими шагами поспешил в ритуальный зал. Граф с трудом поспевал за ним.

Ворвавшись в нужное помещение, Мельхиор полез за шкаф в углу и вытащил оттуда тубус примерно своего роста. Достал из него рулон листов совершенно фантастического формата и стал его лихорадочно листать, что-то бормоча себе под нос. Ули застыл в дверях с Виолой на руках. Они у него уже отваливались и он сто раз пожалел, что полез, но обратного пути не было.

Наконец Мельхиор с радостным возгласом: "Нашёл!" вытащил из рулона один лист, бросил его на пол по центру зала и произнёс заклинание. Бумага тут же развернулась и приклеилась к полу, при этом совершенно теряя бумажный вид. На полу возникла разноцветная пентаграмма, разрисованная рунами Выглядело это так, как будто она там всегда и была.

— Клади девушку в центр, — скомандовал Мельхиор.

Ули повиновался. Затем поступили новые распоряжения. Он расставлял свечи, бегал на кухню за вином, солью и серебряными ножами, затем в кладовую за травами и маслами. Всё это он расставлял по указаниям Мельхиора, который тоже не филонил: сначала колдовал над кинжалом, а затем готовил всё, чтобы приступить к лечению Виолы сразу, как только будет уничтожено убивающее её заклинание.