Проклятие Короля драконов (ЛП) - Форд Дж. Келлер. Страница 6

— И вы, ваша светлость, — он посмотрел за нее и поклонился. — Король Гильдор. Королева Мистерия. Выражаю сочувствие вам и вашему королевству. Мои послы сообщили мне о ваших недавних потерях в бою против Короля драконов.

— Благодарю, ваше высочество, — ответила королева Мистерия. — Ваши мысли и благие желания ценны для нас. Мы можем предложить вам угощения за нашим столом?

— Благодарю, Ваше величество, но я тут, чтобы выразить соболезнования сэру Трогсдиллу из-за потери его оруженосца. Юноша всегда был добр и уважителен с Эдридами и мной. Я расстроился, узнав о его гибели. Но его храбрость на поле боя была выдающейся.

Дэвид стиснул зубы.

— Так и было, — тон Шарлотты вдруг стал ледяным, лишенным детского восторга. — Жаль, вы не увидели этого сами и не помогли делу. Нам пригодилась бы помощь Эдридов.

Принц нарочито медленно повернул голову к ней.

— Эдриды мирные. Они не воюют.

— Как тогда вы узнали о смерти Эрика?

— Они были там. Наблюдали. И рассказали мне.

— Ой, не верю. Вы говорите, что эти «мирные» существа смотрели в стороне на бой, как на спортивное состязание, ожидая, пока объявят победителя, чтобы они вернулись к вам с награбленным? Как благородно с их и вашей стороны, — огонь пылал в ее глаза, поза была яростной. — Вы отвратительны.

Все в Дэвиде подпрыгнуло и разбежалось. Сколько Веннивер узнал об Эрике и Троге? Он знал правду? Как он мог узнать?

— Ах, лиса недовольна кукушкой, — сказал Веннивер. Его глаза хитро блестели, уголок его рта приподнялся. — Как же мне снова очаровать вас?

— Почему вы решили, что сделали это ранее? — она посмотрела на Славандрию. — Если простите, мне нужно в другое место, — Дэвид шагнул следом, но она остановила его, прижав ладонь к груди. — Не сейчас. Мне нужно побыть одной.

Он посмотрел ей вслед, она пошла прочь из замка, кончики волос подметали землю. Что стало с не, его подругой, его любимой? Могло ли так быть, что он ее больше не увидит? Страх сдавил его душу. Он не мог потерять ее, не из-за этого. Должен быть способ отменить содеянное. Должен быть способ вернуть ее.

— Дэвид, — сказала Славандрия, — леди Эмелия подходила ко мне ранее, просила помощи в лазарете. Почему бы тебе не пройти туда и не посмотреть, чем можно помочь?

— Да, — протянул принц Веннивер. — Может, раненым и умирающим ваше присутствие понравится… больше.

Дэвид хотел парировать. Он сжал губы и хмуро посмотрел на принца, его лицо пылало. Кем этот гад себя возомнил, что вел себя так величаво? Он думал, раз был принцем, то был лучше остальных? У него были новости для принца Винни. Те люди в лазарете, все, кто умер на поле боя, были намного лучше, чем этот гад мог бы стать. Они хотя бы боролись за то, во что верили, не прятались за титулом, чтобы не пачкать ногти.

Словно ощутив готовую взорваться бомбу, Славандрия поймала взгляд Дэвида и прижала ладонь к его руке.

— Иди. Думаю, восточный вход будет не таким подавляющим.

Дэвид взял себя в руки и ушел, но успел бросить на принца, проходя, самый гадкий взгляд из возможных. Это не помогло, но ему от этого стало лучше. Он оглянулся, открывая дверь.

Все королевичи пропали.

Внутри по нему ударил едкий запах гнили и крови, звуки болезни и боли отражались от стен в него. Несколько шимов прошли мимо с бинтами и водой, их человеческие лица были напряжены, решительны, пока они шагали в смежную комнату. Дэвид прошел следом и встал на пороге, не зная, кричать или плакать. Очень много шимов лежали в агонии, у некоторых оторвали чешую, у других не хватало крыльев. Руки и ноги были кривыми, а то и отсутствовали. Он сжал кулаки. Эти люди-драконы бились на одной стороне с их человеческими друзьями, чтобы защитить дом, их землю и их право выжить. Некоторые пожертвовали собой. Оставшиеся плакали, истекали кровью и молили о пощаде одним голосом. Они уже не были шимами. Они были жителями Хирза. Он закрыл глаза и молился об их выздоровлении.

— Чудо, как много мы понимаем, когда закрываем глаза и открываем уши, не так ли?

Дэвид повернулся, девушка прошла за ним, и от ветерка от нее он поежился. Он помнил. Фарфоровое личико. Кудрявые рыжие волосы. Он встречал ее до этого с Эриком.

— Леди Эмелия, — он зажал переносицу и кашлянул. — Вас я и искал. Славандрия сказала прийти к вам.

Она убрала выбившиеся пряди волос за ухо.

— Ты — Дэвид.

— Да, мы уже встречались.

Она кивнула.

— Помню. Ты был с Эриком, когда он навещал отца, — ее взгляд стал печальным. Бремя давило на ее плечи.

— Как он? Лучше?

— Физически он в порядке. Эмоционально он разбит из-за смерти сына, как и все мы.

Она открыла дверцу шкафа и вытащила стопку одежды, порезанной на полоски. Слеза упала на стойку. Оставшееся на щеке он смахнула рукой, а потом повернулась.

— Прошу прощения. Не стоило плакать при тебе. Для твоего положения это оскорбительно. Уверяю, я не желала вреда, — она опустила голову и склонилась в реверансе.

— Я ничего такого не подумал. Если смерть Эрика вас расстраивает, не нужно притворяться, что это не так. Вы были… парой?

Она покраснела и покачала головой.

— Нет. Мы не были парой, но это не мешало мне восхищаться им. Он отличался ото всех парней, что я знала. Такой уверенный. Очаровательный. И ты бесстыдно спросил меня рассказать о нем такое, — ее улыбка была сладкой. Приятной. Эмелия собрала вещи в охапку и прошла в другую дверь, в чистый коридор.

— Простите, — Дэвид пошел за ней. — Я не хотел доставить неудобства. Просто, когда расстроен, помогает разговор об этом. Подавлять чувства — плохо.

— А открывать их паладину и спасителю королевства для меня тоже плохо.

— Что это за глупое правило? И вся история с паладином слишком раздута. А вот слушать я хорошо умею.

— Тогда ты пригодишься в этой комнате.

Леди Эмелия открыла дверь, поманила Дэвида войти. Дверь закрылась за ним.

Внутри была часовня без окон с тремя рядами скамеек, стоящих перед алтарем, укутанным в сине-золотой бархат, там лежали белые розы. Палочки с шалфеем горели в мисках на столиках по краям, свет факелов и свечей озарял комнату теплым сиянием. Трог сидел на первой скамье, широкой спиной к Дэвиду. Перед ним на столе лежал Эрик, завернутый в белый шелк.

Он был в темно-синем длинном кожаном плаще, зашнурованным до горла золотым шнуром, схожих кожаных штанах и черных сапогах. Узкий обруч золотых сплетенных лоз лежал на его голове. Его ладони были сцеплены на груди, между ними была втиснута рукоять меча. Он выглядел спокойно. Умиротворенно.

Мертво.

Не такого Эрика знал Дэвид.

— Спасибо, что пришел, — голос Трога был сдавленным, мрачным. Сломленным. — Я начинал думать, что ты не явишься.

Дэвид провел пальцами по волосам.

— Да. Конечно. Нет проблем, — он оглянулся на дверь. Если надавить на ручку, он будет свободен.

— Подойди, — сказал Трог. — Посиди со мной.

Дэвид онемел.

— Если вы не против, я бы лучше…

— Ушел. Не смотрел. Думаешь, я этому радуюсь?

— Нет, просто…

— Он — мой сын. Я обязан тут быть, а ты — нет, в этом дело?

— Нет. Хватит перебивать. Честно говоря, если бы я знал, что леди Эмелия позвала меня для этого, я бы не пришел. Я не был готов увидеть его… или вас.

— Ты не привязан к этой комнате или к кому-то. Уходи, если должен.

В его словах не было враждебности. Только искренность, горе и необходимость связи хоть с кем-нибудь.

Дэвид добрался и сел рядом с Трогом, но достаточно далеко, чтобы не видеть лица Эрика.

— Как вы? — спросил Дэвид, садясь на свои ладони.

Трог повернул лицо к нему. Глаза были красными и опухшими. Черно-лиловые синяки покрывали его лицо. Порезы были над его бровью, на щеках, на шее, но он смог слабо улыбнуться. Он похлопал по колену Дэвида перевязанной рукой.

— Бывало и лучше. Сейчас я ощущаю себя так, словно я в море на дряхлом корабле, у которого оторвался парус, и меня бросает в стороны шторм. Ветер и дождь вокруг меня, надо мной, во мне, и я не могу выбраться, — он сделал паузу и зажал ладони между колен, плечи опустились вперед. — Странно. Я терял за жизнь людей, которых невероятно любил, а это… это разбило меня до самых глубин. Этот гнев и эта боль сдавили мое тело тисками и не отпускают. Чем больше я пытаюсь сбежать, тем сильнее они меня сжимают. Я не мог дышать, видя его лицо, мольбу в его глазах, просьбу помочь ему, сделать что-нибудь. И я беспомощно сидел, не мог ничего сделать.