Лицом на ветер (СИ) - Турлякова Александра Николаевна. Страница 81
— Нам нет до этого дела. Мы не участвовали…
— Это совсем рядом…
— Ну и что? Людей из моего посёлка не было там.
— Неужто? — Свен молча глянул хмурым взглядом из-под седых бровей и усмехнулся в усы, а центурион продолжил: — Утверждаешь? Уверен? А если я сейчас прикажу каждому мужчине здесь снять одежду, я найду на них свежие раны и перевязки? Ну?
— Нет! Наших никого не было там! Поверь, центурион, зачем мне лгать тебе? Моих людей не было!
— А чьи — были? — Центурион угрожающе качнулся вперёд лицом к лицу свена, и снова опасно сузил чёрные глаза. Он был меньше ростом, но не был слабаком, за его спиной стояла целая центурия. И это были воины, умелые, профессиональные, прошедшие через стычки и штурмы.
Вождь замялся, смутился и опустил глаза.
— Не знаю… Моих точно не было. Мы в это время на охоту ходили. На лося… Мясо, рога, шкуры можем показать, всё свежее… Почти все мужчины уходили, одни мальчишки здесь оставались… Зачем мне лгать тебе, центурион?
— На лося, говоришь? — переспросил римлянин, не веря ни единому слову. — Знаю я вашу охоту…
И тут из столпившихся свенов вышел вперёд ещё один, встал рядом с вождём, и Марк узнал в нём Крикса. «А вот и ты… Как говорят, охотнику и зверь навстречу бежит… А я искал тут тебя по всему посёлку…»
— Да ладно тебе, центурион, неужто мы не договоримся?
Он не смотрел в лицо римского офицера, смотрел куда-то мимо и улыбался, переглядываясь с вождём племени, и только тогда, когда глянул в упор, узнал, и голос его оборвался, переходя на шёпот.
— Нет, Крикс, — Марк зло усмехнулся, — с тобой мы точно договариваться не будем…
Повисла долгая томительная пауза. Они смотрели друг другу в глаза. Всё прошлое накатило вдруг и встало между ними, будто случилось только вчера, будто и не было этих двух лет.
— Мне говорили, а я не верил, думал, быть такого не может. Даже не столкнулись ни разу за это время… И какая мга вывела тебя через болото? Каким своим богам ты что наобещал?
— Ты думал, я сдохну там? Стрелу пожалел? А зря…
Крикс несколько раз задумчиво кивнул, соглашаясь со словами центуриона, следил остановившимся взглядом.
Это точно, зря…
— А я ничего не пожалею. Не уйду, пока тебя не грохну…
Крикс усмехнулся в свои поседевшие усы.
— Надо было тебя вместе с ней положить… рядышком…
При этих словах центурион не сдержался и кинулся вперёд, ударил седого германца в лицо, роняя на колени, и между ними встал вдруг свенский вождь, стоявший ближе всех. По рядам легионеров пробежал вопросительный ропот: мало, кто понимал, что здесь происходит.
— Эй, эй, центурион, что это здесь происходит? — Вождь быстро глянул на своего родственника: — Крикс ты знаешь его?
— А кого он в крепости не знает? — зло процедил сквозь зубы центурион, удерживаемый вождём племени, только это не давало ему броситься на Крикса. — Убери руки! — Сбросил с себя руку седого вождя, резко дёрнув плечом.
— Ты что это, центурион, творишь? Ты чего кидаешься на моих людей? Он без оружия и тебе не угрожает, зачем ты зря расправу чинишь? Вы же всё по закону привыкли делать, а ты…
— Я? — усмехнулся зло. — А ты его спроси!
Крикс ничего не ответил, а только ухмыльнулся, поднимаясь с земли, глядел с улыбкой. Вождь был прав: он сейчас выполнял все требования римского офицера, не держал оружия в руках, никому не угрожал и ни на кого не кидался. Убьёшь его сейчас, и жалобы начнутся. Хотя сейчас такое время, кому какое дело, при каких обстоятельствах был убит тот или другой свен?
Марк подошёл к одному из ближайших легионеров, что стояли рядом, и приказал хмуро:
— Меч свой дай!
Легионер подчинился, и центурион вернулся к Криксу, кинул ему под ноги короткий римский меч, вытащил из ножен на левом боку свой.
— Бери…
Крикс усмехнулся, передёрнув плечами, заговорил:
— Да брось ты, центурион, не буду я твой меч брать! Зачем? Чтобы ты убил меня с чистой совестью? Ну уж нет!
— Я тебя так и так убью… с ним или без…
— Это — римский меч, я таким драться не буду… Найди мне наш… Подлиньше да потяжелее…
— Ты что, капризничать будешь, как баба? — Усмехнулся. — Мне всё равно, я могу и так тебя грохнуть, без меча… — И тут его перебил громкий возглас:
— Нет! Не надо! Не делайте этого! — Из толпы свенов к ним метнулся молодой парень из местных, проталкивал столпившихся, пробираясь вперёд. Глядел на центуриона открыто, без страха: — Перестаньте! Пожалуйста! Не надо… Прошу вас…
Центурион перевёл на него взгляд и стиснул зубы. Это ещё, что такое? Кто это? Вслед за парнем в толпе свенов дёрнулся Гален, окрикнул громко:
— Не надо, Берен, не лезь!
Но парень стоял уже рядом с Криксом, смотрел тревожным взглядом на римских легионеров и центуриона.
— Ты зачем вылез? — В голосе Крикса Марк впервые за всё время уловил незнакомые ноты.
— Не надо, отец…
— Отец? — Центурион резко перебросил удивлённый взгляд с лица парня на лицо Крикса и тут же всё понял.
Конечно же, это его сын, тот самый Берен, про которого говорила Рианн. Они в семье Крикса считали, что он попал в плен к римлянам, так в святилище жрецы нагадали. Именно для обмена на сына Крикс и купил Марка в другом племени, но мальчишки в плену у римлян никогда и не было. Он вот он где, живой и здоровый! Как это могло получиться? Он аж задохнулся от накативших в один миг эмоций. Что? Как это?
Крикс так и не простил Риму смерти младшего, самого любимого сына, он и Рианн убил, и последние слова его были: «Сына за сына…» А теперь, выходит… Что выходит? Он жив, а Рианн и её ребёнок — нет?
Все эти два года, каждый прожитый день, Марк переживал одно и то же раз за разом, он думал об этом постоянно. Он мог понять Крикса только за одно — за смерть ребёнка!
А теперь он, оказывается, жив!
Так за что умерла Рианн?
За что умер ребёнок Марка?
Его сын! Его женщина!
— Отец, говоришь? — прошептал побелевшими губами, и в голосе его не было жизни.
Центурион качнулся вперёд и занёс руку, замахиваясь мечом на парня-свена, шепнул зло:
— Сына за сына…
— Нет!
Это уже Крикс, понявший вдруг всё, что творилось сейчас в душе римского офицера, метнулся вперёд и закрыл сына собой. Говорил быстро срывающимся шёпотом:
— Не надо… я сам не знал… никто не знал… Он не у ваших был… Он в другом племени… раненый… Только зимой вернулся… Не надо… Прошу тебя, центурион, не убивай моего мальчика…
— У тебя другой есть… — процедил сквозь зубы.
Крикс момент медлил, с мольбой глядя на центуриона. Такого выражения на его лице Марк не видел никогда. Ни разу ещё за всё время, сколько он знал его, он не просил римлянина ни о чём, всегда свысока глядел, с ненавистью или с презрением, пока в плену у него жил. Горделивый свен, потомок отца-германца. А тут…
Что это? Так дорожит своим мальчишкой?
«А что ж ты тогда его против наших таскаешь? Если он так дорог тебе, что ж ты его не бережёшь? Почему рискуешь его жизнью?» Мысль эта пробежала в голове в одно мгновение. Все вокруг замерли, ожидая, что же будет, и легионеры молчали, и свены притихли, и даже вождь не пытался вступиться за родственника.
— Прости меня за неё… если бы я знал… — прошептал Крикс.
— Ты, даже если бы и знал… — процедил Марк через зубы.
Да, он помнил о ненависти Крикса к Рианн, о том, что тот не мог простить её отца, что никогда не желал видеть её рядом со своим старшим сыном. Мстительный и злопамятный, он так ненавидел её, что даже готов был жизнь старшему своему испоганить, и не простил его и из дома выгнал, лишив всего. Ты, Крикс, даже если бы и знал, что Берен жив, всё равно бы живой Рианн никогда не отпустил. Тем более, женой римского центуриона. Ни за какие деньги. Ты хотел, чтобы она постоянно мучилась. Ты бы костьми лёг, нашёл бы её в крепости, потом, но всё равно убил бы… Последнее, что напоминало тебе о сопернике…
И злость охватила его такая, что перебороть её он не смог. Рубанул мечом наотмашь со всей силы, чтоб наверняка, целя в шею, но был он ниже ростом, поэтому не убил мгновенно, снеся голову. Перерубил шею и все сосуды, и Крикс рухнул, как подкошенный, в последний миг успел увидеть ещё, как бросился к нему младший сын. Пару раз дёрнулся и затих в луже дымящейся крови…