Комбатанты (СИ) - "Майский День". Страница 9

Ладно я ведь и вправду, если честно разобраться, необразованный балбес, которому полезно подкачать извилины. Раз уж открыл учебник, почему бы не прочитать в нём пару страниц? Я так и поступил, а потом зацепило одно, затем другое. Я с любопытством вникал в законы развития цивилизаций, там, оказывается, всё шло по определённым правилам, а не просто слезли с дерева Адам и Ева и не забыли нарвать с собой яблок. Интересная оказалась штука.

Я глотал знания постепенно, последовательно — только так можно что-то выучить. Если схватить одним разом, то добыть сведения из пыльных закоулков чердака потом окажется не так и просто. Это как хранить кота Шрёдингера в коробке: с одной стороны, прикольно, и все о тебе говорят, а с другой — никакой ведь практической пользы. Чтобы пустить в дело навык, надо в первую очередь знать о его существовании.

Когда информационный рой рассеялся, отдав полностью свой заряд, я ощущал во всём теле приятное тепло. Никогда не думал, что смогу получить удовольствие от такого извращённого занятия как усвоение новых знаний. Надо же! Я усматривал в себе расположенность ещё раз попробовать этот фокус, только, конечно, не сразу.

Решётка по-прежнему торчала вокруг моей постели, значит, тюремщик не смилостивился или ни на грош не верил в добропорядочное поведение узника без видимых ограничительных знаков его свободы.

Я аккуратно просканировал окружающее пространство, коллеги поблизости не обнаружил, зато сообразил, что провёл в образовательном трансе несколько дней. Вот, значит, как! Светлый небось наблюдает за человечками и их созидательно-разрушительной деятельностью, а меня в клетку оков и постижений? Я рассердился, но совесть (вот это ещё откуда нарисовалось?) подсказала, что не явись я на планету без базовых понятий, не пришлось бы торчать над учебником, почёсывая молниями в причёске.

Если я великовозрастный дурак, в чём виноват Ари?

А я именно что полный неуч, потому что лишь с вершины знания постигаешь, как глубока пропасть невежества. Я в неё заглянул и ужаснулся.

Благие мысли и намерения терзали минут пять, после чего я тихо телепортировался в знакомую долину, но не на горные склоны, где Аргус вполне мог меня засечь, а в гущу событий — в лесок по ту сторону озера.

Прокравшись под сенью кущ до берега, я осторожно выглянул из кустов и обозрел сияющую гладь.

Водоём оказался больше, чем выглядел с кручи, да и вся долина тоже. Отличное место попалось для основания новой цивилизации: тёплый, но в меру климат, строевой лес под боком, вдоволь чистой прозрачной влаги, достаточно пахотной земли, чтобы кормить общину первое время. Я умилился, использовав недавно полученные познания, чтобы покрасоваться перед самим собой.

Уродливое тело корабля, точнее, его частей, неровно, хотя и кучно севших ниже по течению главного ручья, виднелось над верхушками деревьев. Вокруг корпусов кипела работа. Я прислушался к человеческим голосам и шуму механизмов. Ужасно хотелось подкрасться ближе и посмотреть, но я воздержался. Пусть Ари думает, что я послушно дожидаюсь его возвращения. Главная прелесть любых занятий в прогуливании их, потому я чувствовал себя прекрасно. Сбегать из-под стражи мне ещё никогда не приходилось, и это ощущение ласкало новизной.

Я чудно развлекался, старательно скрываясь в зарослях, а когда на песчаный бережок водоёма высыпали наши с Ари подопечные и принялись снимать одежду, восторгу моему не было предела. Большинство купальщиков оказались совсем молодыми женщинами, и я быстро подрегулировал зрение, чтобы рассмотреть всё как следует.

Подглядывать мне понравилось. Безобидное и одновременно захватывающее ощущение. Оскорбить мой жадный взор никого не мог, поскольку в компании на озере были мужчины, и девушки знали, что за ними наблюдают, так что я с чистой совестью (опять она?) погрузился в приятный процесс.

Далеко от берега никто не заплывал, вероятно опасались нападения неведомых тварей. Один человек вообще стоял у самой кромки воды с каким-то прибором, за показаниями которого внимательно наблюдал. Похвальная осторожность, я радовался, что люди её проявили. Осваивая новый мир, дорожить надо каждым его населенцем, богатый генетический выбор обеспечит здоровье будущей нации.

Когда купальщицы оделись и ушли, мне стало грустно. Тоже приятное ощущение, я иногда не прочь предаться и ему, сразу чувствуя себя значительной особой, поскольку смешливых все считали легковесными.

Отступив под прохладную лесную сень, я побрёл куда-то с живым любопытством разглядывая всё, что попадалось на пути. Меня занимали и огромные деревья, что тщились соревноваться в долголетии с нами, и тонкие былинки. В траве копошилось множество мелких существ. Учить биологию нового мира ещё предстояло, но я уже точно мог сказать, что прибывшим людям она не враждебна. Вскоре они приспособятся и начнут употреблять в пищу плоды здешней земли, наряду со своими, привезёнными издалека, а потом и вовсе забудут прежнюю жизнь, проскочит мимолётно несколько поколений, и совсем иные смертные предстанут моему удовлетворённому взору.

Каким совершенством наделит их планета, имени которой я пока не ведал? Люди сами придумают название дому, со временем выучу и это.

Я погрузился в свои мысли, а шелест листвы и травы так умиротворял, усыплял осторожность, что встреча оказалась совершенно неожиданной.

Глава 5

Когда я увидела это существо в неверном пятнистом свете, какой бывает под пологом листвы, я не поверила своим глазам. Сказки не становятся былью, ангелы не бродят по тверди, да и физиономии у них другие, если верить поклонникам чудесного.

Стройный высокий юноша вышел ко мне из зарослей, и я застыла, пытаясь осмыслить происходящее. Кто он? Откуда? Как? Местный житель, которых просмотрели разведчики? Если они и пропустили, то ведь самые зачатки цивилизации, разве что её наивную простую зарю. Поиск был произведён квалифицированно, я сама многократно изучала отчёты. Максимум разумный абориген мог ходить в шкурах и с дубиной, а незнакомец был облачён в чистую гладкую тунику, шёлковую на вид. Облегающие штаны отсвечивали той же материей, аккуратные сапожки утопали в траве и мелких кустиках. Черты? На память сразу пришло старинное слово чарующие. Лицо как воплощение вселенской гармонии, я не сумею сказать точнее. Волосы отливали густой глубокой синью, глаза сияли словно жаркие огоньки. Всё бы ничего, случаются в природе и красавцы на радость всем, но за спиной юноши громоздились крылья.

Почему-то я сразу поняла, что это не карнавальное украшение, а присущий ему атрибут, как руки или ноги. Они растут или как там правильно говорить о крыльях, из его тела, частью которого, безусловно, являются. Он человек и одновременно птица, он — ангел, независимо от того, существуют они в природе или нет.

Материалист во мне взрычал и потребовал рационального объяснения, но впервые в жизни мне захотелось оголтело поверить в чудо и хоть ненадолго послать лесом опостылевший реальный мир. Я так и сделала. Это оказалось просто.

— Здравствуй! — сказал я.

Ожидала в ответ растерянности, недоумения, сожаления о том, что мы дети разных миров, которым так трудно понять друг друга — всего того, что обычно происходит по уму, а не по желанию, но юноша сначала забавно сморщил верхнюю губу и нос, а затем ответил без тени затруднения:

— Привет тебе, прекрасная дева!

— Я вдова, — уточнила сразу для полной ясности.

Не люблю обманывать, хотя вот именно сейчас проявленная деликатность показалась чрезмерной. Почему я такая молодая, а меня уже обходят стороной? Выказывают уважение обязательному горю, а я ничего не чувствую, только смутную боль и изрядную опустошённость, словно муж, который так и не стал любимым человеком, занимал в моей жизни много места, но избыточного, лишнего, не слишком пригождавшегося, как гостевая комната в неприветливом доме.

Сейчас этот юноша уйдёт. Такому красавцу не интересен использованный товар, лишившийся вдруг своего обладателя. Вещь с распродажи. Это я о себе сейчас? Стоит ли так думать, ведь мысли материальны? Сердце отчаянно заныло, так мне захотелось, чтобы ангел остался, я даже сделал невольный шажок в его сторону.