Материнский инстинкт (СИ) - Грачева Татьяна Васильевна. Страница 26

Яна щелкнула застежкой ремня и, глядя прямо на дорогу, серьезно проинструктировала водителя:

— Перед Елизаветинской будет ответвление дороги вправо, там, в лесополосе девушка. Её изнасиловали.

Иннокентий громко охнул, но промолчал и послушно завёл автомобиль.

Яна нетерпеливо ерзала на сиденье, пальцы крепко вцепились в его край, каблуки выбивали на полу дробь. Она даже не пыталась скрыть волнение и страх. Пристальный изучающий взгляд Демьяна остался незамеченным, а вежливые попытки Иннокентия завязать беседу — безответными.

Пока машина не выехала за город, в салоне висела гнетущая мрачная тишина. За Краснодаром Иннокентий все-таки смог вытянуть из пассажирки несколько скупых предложений.

— Демьян не изволил побаловать меня толковым разъяснением. Сказал, что потребен мой тарантас и что-то на счёт ваших сновидений.

Яна быстро заморгала, выныривая из своих мыслей.

— Естественно, вы считаете меня сумасшедшей. — На витиеватость фразы нового знакомого она даже не обратила внимание.

Демьян перевёл внимательный взгляд с друга на женщину.

— Видимо, не раз вас принимали за таковую. — Он сделал движение рукой, словно собираясь коснуться кисти собеседницы, но резко отдёрнул пальцы и сжал кулак. — Иннокентий врач — это ещё одна причина, по которой я воспользовался его помощью.

Яна кивнула, продолжая пристально всматриваться в темноту за окном, разрезаемую светом фар.

Когда вдалеке показался указатель с надписью «Елизаветинская», водитель заметил грунтовую дорогу, теряющуюся в темноте деревьев. Машина резко затормозила, окидывая пассажиров сначала вперёд, затем на кресла. От стремительного движения Яна прикусила язык. Освободившись от тисков ремня, она выбежала из автомобиля, на ходу извлекая из сумки фонарик.

Луч света дергался и прыгал, выхватывая из темноты стволы деревьев, высокую траву. В неровном рассеянном свете земля напоминала поверхность чужой планеты. По размокшей от дождя почве прошло стадо коров, копыта оставили углубления, застывшие в виде маленьких кратеров. Яна медленно продвигалась вперёд, спотыкаясь о края этих ям. Ноябрьский студеный ветер холодил кожу, голубя влажными прикосновениями. Тёплая кофта продувалась насквозь и, казалось, почти не согревала, а мокрые после душа волосы не успели просохнуть и сковали голову ледяным шлемом. Яна с горечью подумала, что вполне может заболеть.

К свету от фонаря и фар машины добавился ещё узкий луч от фонаря-брелока Демьяна.

Яна вышла немного вперёд, мужчины разошлись в стороны, их шаги шуршали в нескольких метрах от неё. Около получаса тёмную лесополосу оглашали крики трёх голосов.

Демьян сосредоточенно обходил деревья, присматриваясь к кустам. Ещё в дороге он перестал сомневаться в словах лаборантки. Она на самом деле была напугана и одновременно собрана. Так натурально изображать эти эмоции она точно бы не сумела.

Прежде чем тонкий луч фонарика набрел на жуткую находку, Демьян наступил на женский сапог. Не успел он понять, что хрустнуло под ботинком, как взгляд остановился на видневшейся в траве оголенной спине.

— Она здесь! — крикнул он в темноту, приближаясь к девушке.

Яна и Кеша прибежали почти одновременно. Женщина первая скинула оцепенение, и деловито, словно не осмысливая ужас ситуации, опустилась на колени рядом с девушкой. Сразу же проверила пульс и дыхание.

— Она жива. Без сознания, наверно.

Иннокентий не мог пошевелиться и отвести взгляд от разорванной одежды и следов крови на голых ногах. Он даже не осознавал, что плачет.

Демьян отодвинул Яну в сторону и осторожно приподнял обмякшее тело девушки.

— Кеша, не стой столбом, заводи машину.

Мужчина быстро заморгал и попятился.

— Нужно скорую вызвать.

— Нет времени, — встряла Яна. — Мы быстрее довезем её до больницы.

Уже у машины, Кеша встряхнул головой и засуетился.

— А вдруг у неё переломы серьезные, её же трогать нельзя было!

Демьян осторожно уложил девушку на заднее сиденье, укрыл, прикрыл практически обнаженное тело своим пальто.

— Поздно уже говорить. Садись за руль. — Он развернулся к Яне. — Ты с ней, придерживая на поворотах.

Автомобиль резко тронулся. Всю дорогу к больнице в машине висела густая напряженная тишина, В салоне пахло кровью и бедой. Водитель судорожно сжимал руль, словно держался за спасительный круг и бормотал слова молитвы. Иннокентий никогда не отличался особенной набожностью и даже не подозревал, что знает наизусть хоть одну молитву. Оказалось, что слова «Отче наш» легко выплыли из закромов памяти, успокаивая и вселяя надежду на хороший исход ночной поездки.

Яна воспользовалась интернетом на телефоне, чтобы найти больницу в Елизаветинской. Демьян снова осторожно взял девушку на руки и внёс в небольшой холл в отделении скорой помощи. Иннокентий и Яна, словно телохранители, молча следовали за ним,

Увидев ночных посетителей с жуткой ношей, дежурный врач кинулся навстречу и открыл двери.

— Что с ней?

Яна вышла вперёд и, опережая спутников, пояснила:

— Мы нашли её в лесополосе на подъезде к Елизаветинской, в пятидесяти метрах от указателя, дорога уходит вправо. Скорее всего, изнасилована. Мы не знакомы, обнаружили девушку случайно. Позвоните в полицию, пока не пошёл дождь и не смыл следы и улики.

Вошла медсестра и бегло оглядела ночных посетителей. Лицо её нахмурилось, губы сжались в тонкую линию. Девушку тут же отправили в палату, оставив спасителей дожидаться местного участкового.

Яна устроилась на жестком сиденье и плотно запахнула кофту. Её трясло от пережитого напряжения и от холода, но мысли, как ни странно текли размеренно. Сердце согревала торжествующая мысль, что в этот раз она успела.

Демьян снял тёплый кардиган и укутал её плечи.

— Надеюсь, этих ублюдков поймают.

Кеша сел на соседнее кресло и сложил руки на коленях словно первоклассник.

— Жуть-жуткая. — Его глаза, словно остекленели и глядели внутрь себя. — Как можно такое сделать с девочкой? Она же ребёнок совсем. Лет пятнадцать, не больше. Её мать, наверное, места себе не находит!

Никто не ответил на его реплику. Демьян подумал, что человек, как самое жестокое животное способен и не на такие гадости, особенно если подключается стадное чувство. А насильников явно было несколько. Если на фоне опьянения или наркотиков, то извращенное воображение может предложить вот такое вот гнусное развлечение.

Яна не вслушивалась в разговор мужчин. Она прикрыла глаза, подбородок коснулся груди, и женщина соскользнула в сон.

Домой она попала только под утро. Дотошный полицейский заставил детально описать всё увиденное на месте преступления и даже снова отвез троицу в лесополосу. В этот раз удалось обнаружить вещи девушки и даже выпотрошенную сумку. Насильники проявили осторожность и украли телефон своей жертвы и все, что могло указывать на её личность.

Пока Демьян уверял полицейского, что в лесополосе они оказались совершенно случайно, по зову мочевого пузыря, девушка пришла в сознание. Она назвала своё имя, а вот имена тех, с кем накануне вечером гуляла, отказалась озвучивать.

Друзья направились к машине, Яна последней покидала больницу. Уже в дверях она столкнулась с высокой немолодой женщиной в узком красном платье и с ярким макияжем. Она пошатывалась и одергивала платье, избегая поворачиваться в сторону людей. Вдохнув запах жуткого перегара, Яна поняла, почему та старательно отворачивается.

Буквально ввалившись в холл, женщина громко воскликнула:

— Где моя дочь!

Яна приостановилась и оглянулась на мать изнасилованной девушки. Потасканный неопрятный вид, вульгарное платье, пары алкоголя характеризовали женщину не самым лучшим образом. Скорее всего, до ночных похождений дочки ей не было дела, и она занималась устроением собственной личной жизни. Или ещё хуже — зарабатывала, а яркий макияж и откровенный наряд — просто рабочий костюм.

Горькая усмешка скривила губы Яны. Она резко развернулась и направилась к автомобилю. В машине женщина приникла лбом к боковому стеклу и закрыла глаза. Предотвращая расспросы Демьяна, она решила притвориться спящей и даже намеренно громко засопела. Сейчас Яна не была готова к неизбежному допросу. К тому же голова раскалывалась, а в носу хлюпало, предвещая зарождающуюся болезнь.