Нарцисс, Звезда и Ветер (СИ) - Бересклет (Клименкова) Антонина. Страница 12

Ощущая себя лишним в общей постели, Зариф бесшумно поднялся, поднял с пола сброшенную одежду и направился к двери, никем не замеченный и не остановленный. Несмотря на то, что всё шло точно по его собственному плану, чувствовал себя Нарцисс крайне скверно. Стремясь ловко обмануть, сейчас он сам ощущал себя обманутым. И брошенным окончательно и бесповоротно. Душа рыдала, стеная от предательства, но на глазах не было ни слезинки.

Вернувшись в свои покои, что располагались, как и прежде, по соседству с покоями халифа, Зариф не ответил на поклон своего телохранителя, преданно сторожившего двери. И лишь убедившись, что в комнатах нет слуг или жаждущих принести ему утешение придворных, Черный Нарцисс коротко стукнул в створку двери, призывая бывшего палача войти.

Рюзгар ворвался порывом ветра, бесшумный, но пылкий. Обнял своего принца, понес прямиком в постель. Нарцисс обмяк и поник в его руках, словно сломанный цветок, растоптанный ногой невнимательного путника.

— Я ему не нужен, Рюзгар, — чуть слышно произнес Зариф, позволяя уложить себя животом на постель и избавить от легкой одежды. — И давно ему наскучил. Если бы я знал… Мы так рисковали из-за моей самоуверенности. Все трое. Он легко мог отправить нас на пытки. Рюзгар!

— Да, моё солнце, я слышу, — отозвался телохранитель, занятый втиранием душистого масла в шелковистую кожу вверенного тела, чтобы новым ароматом перебить след запаха, оставшийся после пребывания принца в спальне халифа.

— Рюзгар, прости меня! — прохныкал сломленный Нарцисс. — Ты и Нилюфер могли погибнуть из-за моей глупости!

— Но ты оказался прав? Всё случилось именно так, как ты ждал?

Рюзгар по-хозяйски перевернул Зарифа на спину и теперь взялся втирать масло в живот, грудь, прошелся широкими ладонями по всей длине рук и закончил ногами, особо тщательно умащивая нежную кожу под коленями и низ живота. Нарцисс еще никогда не предлагал ему настоящей близости, словно всё еще сохранял себя для единственного любовника, но пока Рюзгар был благодарен и за это доверие. Он мог видеть свой прекрасный цветок каждый день, мог прикасаться к чудесной коже, ласкать, делая вид, что растирает маслами. Даже помогал принимать ванну и расчесывать волосы. Рюзгар тешил себя надеждой, что со временем заслужит для себя еще большую награду. Он молча мечтал об этом и не смел настаивать, чтобы не разрушить их пока еще хрупкую, столь странную связь.

Зариф отогрелся в его заботливых руках. Его затрясло мелкой дрожью — и он только сейчас осознал, насколько успел закоченеть от холода в сердце и ледяного страха. Он боялся за себя, за Нилюфер, носившую его ребенка, за Рюзгара, который вообще влез в петлю ради него добровольно, хотя мог бы наслаждаться свободой и праздностью в любом из своих борделей.

— Ну-ну, всё уже позади, — Рюзгар зашептал, наклонившись к его лицу и старательно собирая губами соленые капли, набухшие на длинных ресницах. — У тебя всё получилось. Мы в безопасности теперь. Ты должен вести нас дальше, как и обещал…

Словно в опровержении его слов в переднюю комнату покоев ворвался тяжелый топот.

Распахнувшиеся глаза Нарцисса в полумраке показались Рюзгару невообразимо огромными:

— Прячься! Живо! — прошипел Зариф. И телохранитель бесшумно слетел с кровати, метнулся в дальний угол, скользнул за драпировку, что скрывала дверцу, ведущую в туалетный чулан.

В спальню вошел халиф. Острым взглядом он нашел дрожащее тело своего любовника, раскинувшееся поверх покрывал кровати.

— Почему ты покинул нас? — сдерживая гнев, спросил Сефев обманчиво мягким тоном.

— Простите меня, мой господин, — чуть слышно отозвался Зариф, скорчившись на кровати и обхватив себя руками за поджатые колени. — Я виноват.

— Конечно, виноват! — чуть остыв от выказанной покорности, халиф пошел к нему, опустился на край. Провел рукой по дрожащему плечу и спине. — Тебе известно, как я хотел увидеть вас вместе. Почему ты голый? Сейчас, в одиночестве?

— Простите, повелитель, — упрямился в своей покорности Нарцисс. Он то ли от страха, то ли от искренности чувств не удержал слёз, и они отчетливо зазвучали в его слабом голосе, заставив Сефева еще больше смягчиться, ощутив укол жалости к этому столь родному и столь трепетно-нежному цветку.

Халиф ждал ответа, не подгонял. Продолжал гладить по вздрагивающей спине, и Зариф, без шумных рыданий давясь неподдельными слезами, крупными, что жемчужина, продолжил сам:

— Я увидел, как вы смотрите на ее груди. Вам нравится женская грудь.

— У нее роскошная грудь, — подтвердил халиф.

— У нее роскошное тело, — кивнул Нарцисс. — У любой женщины тело будет роскошней, чем у такого, как я. Вы мужчина, мой господин. Настоящий мужчина. Зачем вы держали меня подле себя так долго? Зачем позволили полюбить вас? Вас влекут женские прелести, которых у меня нет и никогда не было. Зачем я вам? Только ради земель моего отца?

Сефев отвесил любовнику звонкую крепкую затрещину. Рюзгар, следивший за происходящим из-за драпировки, едва сдержал порыв ответить ударом за удар.

— Простите, мой господин, — очень тихо проговорил Зариф, пряча пылающее лицо за рассыпавшимися волосами. Но халиф не дал спрятаться, уверенно отвел шелковистые тяжелые пряди назад, заставил открыто ответить на свой пристальный взгляд.

— Почему ты голый? — повторил халиф. И провел рукой вдоль позвонков, забрался пальцами в ложбинку, без всяких ласк ввел пальцы в податливый вход.

Зариф судорожно выдохнул. И проговорил:

— Я желал вас, мой господин. Но не сумел разделить вас с другой.

— Она не чужая тебе, — настойчиво двигая внутри него пальцами, напомнил Сефев.

— Я был пьян, когда взял ее, — повинился Нарцисс, дыхание его стало заметно глубже. Рюзгар отвел глаза, не имея сил видеть, как прекрасное тело охотно отзывается на привычные ласки старого любовника. — Я едва помню, как это происходило. Я думал лишь о вас в тот момент, господин. Я желал вам отомстить за то, что вы пренебрегли мной. Так я думал, мой повелитель. Мне нет прощения.

— И поэтому ты украл кое-что из моей спальни, — наклонившись к самым его губам, произнес халиф.

— Я виноват, мой господин, — пробормотал Зариф, отвечая на пристальный взгляд своим томным, сквозь влажные трепещущие ресницы.

— И где эта вещь? — усмехнулся Сефев, разворачивая любовника с боку на спину и забрасывая его стройные ноги себе на плечи, руками же не прекращая ласкать как вход, так и налившийся желанием ствол принца.

Зариф, соблазнительно изогнувшись на темном бархате покрывала, закинул локти за голову, сделавшись еще соблазнительнее. Он скользнул рукой под подушку, откуда извлек длинный тяжелый предмет, гладкий и блестящий. Хорошо отполированная слоновая кость, искусно вырезанный мужской ствол, с головкой и колечками крайней плоти, тонко оплетенный венками. Рюзгар никогда прежде не видел этой странной игрушки, Зариф предусмотрительно держал ее подальше от его глаз. По тому, какой самодовольной улыбкой осветилось лицо халифа, скульптору предоставили слепок с одного определенного члена. Рюзгар схватил себя за подбородок, боясь, что челюсти свело слишком сильно и зубовный скрежет выдаст его Сефеву. Впрочем, халиф был всецело поглощен своим молодым капризным любовником.

— Эта вещь вам больше не нужна, мой господин, — заявил трепетный Нарцисс. — Я был там и видел собственными глазами, как воскресла ваша мужская сила при виде ее… роскошных грудей и женских прелестей. Поэтому я взял эту вещь в память о разделенных с вами ночах. Мой повелитель.

Сефев забрал из его слабо опустившихся рук костяной орган. И с улыбкой ввел в разработанный вход, где принялся размеренно двигать. Зариф выгнулся на покрывале и принялся хватать приоткрытым ртом воздух. Рюзгар видел, что эта игра привычна для обоих. Халиф безошибочно находил длинной толстой игрушкой самые чувствительные точки внутри любовника, и тот принимал жесткую замену горячего живого ствола, ибо на большее Сефев был не способен. Он даже не пытался возбудить себя, не тронул завязку на своих штанах. Если Нилюфер и удалось за тот короткий срок, что она оставалась наедине с повелителем, выдоить из него хоть каплю семени, то на второй за ночь выстрел его точно не хватит. Поэтому Зариф сейчас довольствовался заменой. Игрушкой. И позволял себя иметь бездушным предметом. Рюзгар принялся щипать себя за руку, чтобы не закипеть еще больше. Хотя куда уж больше. Из прекрасных глаз Нарцисса слезы текли ручьем, губы кривились в подобии улыбки, он всхлипывал в голос, а халиф тяжело дышал и взмок от пота, трудясь над тем, чтобы удовлетворить жаркого любовника. Игрушкой. Рюзгар мог бы пожалеть халифа, как мужчина, да только не было жалости.