Лемурия (СИ) - Уваров Александр. Страница 29
И в голосе её явственно послышался едва скрываемый вызов.
«Боже, что он обо мне подумает!» с запоздалым внутренним смущением подумала Ира. «Богатая дамочка ищет приключений?»
И тут же решила, что, пожалуй… Ищет!
Отчего-то сразу она поняла, что в Нараке — позволено всё. Только здесь и позволено всё. Только здесь и возможно…
— Всему своё время, — ответил Михаил. — Время обретать разум, и время его терять… Ну что, рассмотрим вблизи обитель бессмертных?
— А стражи? — напомнила Ирина.
Михаил наморщил лоб и растянул рот, состроив на мгновение рожу престрашную.
Потом пояснил:
— Да ни черта они не сторожат и не охраняют! Видела бы этих худосочных пацифистов! Хотя…
Улыбнулся.
— Одним своим видом они туристов распугивают. Самого дикого вида, в лохмотьях ходят. Может, поэтому турфирмы своих агентов сюда не посылают на разведку, и не упоминают это место в своих справочниках. Да… Вот местные жители этих беглецов от цивилизации уважают, считают святыми.
— А ты? — уточнила Ирина.
— А с ними просто дружу, — пояснил Михаил.
Едва отхрустел пылью крошащийся гравий под их ногами, едва миновали они площадку перед каменной лестницей…
— Барышня, соблаговолите продать мне один билет до Санкт-Петербурга, — церемонно и с лёгким великосветским грассированием произнёс Игнат, слегка склонив голову к жёлтому кассовому окну.
Круглолицая и печнорумяная барышня лет восемнадцати скосила на него сделанные из дешёвенького полупрозрачного перламутра глазки, и фыркнула презрительно:
— Джентльмен нашёлся! А сам пролез без очереди… Я видела!
Очередь глухо заворчала, но Игнат грозным взглядом смирил её.
— Пролез! — глухо, с нарастающим раздражением произнёс он.
И, сбросив напускное барство, сорвался на визгливый крик:
— Тебе начальник звонил? Звонил, выдра пустоглазая?! Чего уставилась? Ты фамилию в паспорте посмотри!
И он швырнул паспорт в окошко.
Барышня испуганно сжалась, потом всхлипнула пару раз. Приняла деньги и оформила билет.
— СВ, как просили…
Она старалась не смотреть ему в глаза.
«Идиоты кругом…» с внезапно нахлынувшей тоской подумал Игнат. «Трусливые и слезливые идиоты! Для кого стараюсь? Для кого выкладываюсь? Боже мой!»
— Так-то… — напутствовал барышню Игнат.
Без прежнего раздражения и высокомерия. Отчего-то надоело ему упиваться презрением к бедным, и охватила апатия.
Голос зазвучал вяло и глухо.
— У меня тут всё схвачено, — забубнил патефонно Игнат. — Я устрою, если что… В кризис уволенной быть — не сахар.
— Мужчина, я всё поняла, — с тоскою в голосе ответила барышня. — Идите уже!
Игнат, опустив голову, отошёл от кассы.
«Зажрались!» кинул ему кто-то в спину.
Игнат не удостоил обидчика ни взглядом, ни ответом.
Пару минут стоял он в молчании, а потом, тряхнув головой, двинулся в вокзальный ресторан.
Пропустив в сём приятном месте пару рюмок коньяка, Игнат поправил настроение и даже промычал немузыкально пару куплетов из Imagine на радость неупокоенной душе Джона Леннона.
Выйдя из ресторана, Игнат заложил руки за спину и с гордым видом прошёлся вдоль торговых кисков, задержавшись на пару минут возле книжного.
Тут и сердце забилось радостно: большая часть стоявших на полках книг выпущена была его издательской группой.
Взглядом полководца, оглядывающего построенные для битвы войска, окинул Игнат многоцветное и глянцевое книжное великолепие.
«По мозгам да по глазам!» подумал он и приложил ладонь к стеклу. «Наотмашь ударят! Без промаха!»
— Хорошо берут? — обратился Игнат к продавцу.
Рыжий малый отхлебнул колу из банки, подёргал мочку уха и как-то неуверенно произнёс:
— Когда как… Сегодня не очень. Вот вчера поезд на Петрозаводск задержалис отправлением, ремонт был срочный на путях. Так детективы неплохо покупали, и кулинарные тоже… А сегодня кроссворды в основном. А вам чего?
Игнат хитро прищурился и вкрадчивым голосом произнёс:
— Петкевича есть новое что-нибудь?
Рыжий завертел головой, оглядывая полки.
— Кого? Нету вроде…
«Спёкся Петкевич!» удовлетворённо заметил Игнат. «Как ушёл от меня — сразу спёкся. А такого творца великого из себя корчил, куда там! Гений-убожество… В стол, небось, пишет, да горькую пьёт!»
— Никандрин?
Парень развернулся, чтобы получше разглядеть самые дальние полки.
— Нет, ничего такого…
«И этот туда же!» отметил Игнат.
На мгновение он замер, поражённый внезапной догадкой, и бросил отрывисто:
— Искандеров!
Рыжий в стеклянном своём ящике закрутился волчком, замахал руками и вдруг встал как вкопанный.
— А этот есть! — радостно заявил он. — Детективная серия, пара экземпляром осталась нераспроданных.
Игнат вздохнул облегчённо.
«Ну что, Миша, ты пока в обойме. Но это — пока!»
— Будете брать? — поинтересовался рыжий.
И, наклонившись, постарался незаметно сдуть пыль с обложки.
— Возьму, — ответил Игнат.
И шёпотом добавил:
— А последний экземпляр себе оставь. У Искандерова в этой серии скоро новый роман выйдет. У тебя, считай, детектив с продолжением будет.
— Да я детективы не люблю! — ответил рыжий, выбивая чек. — Я исторические исследования люблю. О том, как русские князья вместе с монгольскими ханами Америку открыли в тринадцатом веке. Я у академика Хоменко читал! А в Китай-городе китайскую стену строили…
«Боже милосердный!» подумал Игнат, пряча книгу в портфель. «И Хоменко я издаю… А что делать? Не я издам, так другой… Рыжий! Он, он один во всём виноват!»
— Валяй! — сказал Игнат. — Историю изучать полезно.
И едва на пару шагов отошёл он в сторону, как долетел до его слуха тихий и жалобный писк.
Игнат остановился и посмотрел в ту сторону, откуда, как казалось ему, идёт этот странный звук.
Похожий на пушистый шар щенок выкатился откуда-то из-за киоска и, едва переступая толстыми лапками, несмело подошёл к нему.
— Бомжи вчера на запасных путях собаку съели, — доверительным тоном сообщила Игнату натиравшая пол уборщица. — А щенки разбежались кто куда… Может?
Игнат повернул голову в её сторону. Женщина сразу осеклась и покатила прочь громыхающуя свою тележку со швабрами и щётками.
— Тебя тоже к книгам тянет? — спросил Игнат зверёнка. — Убежище ищешь? А книги, брат, никого ещё не спасли!
Щенок понюхал Игнатовы ботинки и жалобно заскулил.
Боги многорукие, сонные лица.
Два шага от входа, не дальше.
Ирина не почувствовала ни страха, ни испуга, ни волнения.
Быть может потому, что было ей легко и спокойно с этим странным, но необыкновенно притягатльным человеком.
С человеком, что привёл её в необычное это место.
Место, где многорукие боги, освещённые едва проникавшим сквозь вход и отражённым от стен бледно-розовым светом, замерли в многовековом сне, не замечая течения времени, не замечания смены дня и ночи, не замечая приходящих к ним и уходящих от них, не замечая взывающих к ним и тех, кто лишь молча и пристально вглядывается в их застывшие лица.
Боги с закрытыми глазами, многорукие боги.
Синий бог в глубине подземного зала. Алый бог рядом с ним.
Чёрная богиня у самого входа.
То ли подсвеченные солнцем песчинки и пылинки, то ли золотистые светлячки вьются на её головой.
— Местные называют её Кали, — сказал Искандеров, подходя ближе к многорукой богине.
Чёрная запрокинула голову с хищно разинутым ртом, далеко вытягивая красный, будто свежей кровью окрашенный язык.
Многичисленные руки развела она в стороны, словно стараясь обнять вернувшихся детей своих.
Застывшие в страстном безумии глаза чёрной богини смотрели в центр пещерного купола, в высшую точку его, терявшуюся темноте.
Ожерелье из золотистых черепов ярко сверкало на груди богини, и свет этот, проникая в сознание, пробуждал какие-то непонятные, неформившиеся, туманные, но необыкновенно сильные чувства, завладевавшие разумом постепенно, но настойчиво и неотвратимо.