Вино фей (СИ) - Михайлова Ольга Николаевна. Страница 30

— Мистер Селентайн Флинн.

На пороге появился рослый мужчина в красном мундире. Послышались удивлённые возгласы, сэр Тимоти и леди Дороти в изумлении направились навстречу племяннику, мисс Хейвуд растерянно обернулась, Винсент и Энтони подошли поближе.

В свете сияющих канделябров прибывший поклонился хозяину дома.

Черити из-за спин тоже внимательно разглядывала своего двоюродного брата. В последний раз она мельком видела его на похоронах матери и почти не запомнила. Сейчас разглядела.

Красоты в кузене не было ни на грош. Зато… пригоршней золотых соверенов искрилось удивительное обаяние. Он лишь сделал пару шагов вперёд и раскланялся и с сэром Тимоти и леди Дороти, которым, смеясь, сообщил, что приехал на пару недель, шагнул к его сиятельству, улыбнулся и распахнул Клэверингу объятия. Потом весёлый нахал с насмешливой учтивостью, допустимой лишь при самом близком знакомстве, склонился в поклоне перед его сестрой, назвав её «искусительницей», — и Черити уже не могла понять, почему ей показалось, что он — некрасив.

Красив, очень красив, вернее, может, не так хорош, как Клэверинг, зато необычайно мужественен. Алый полковничий мундир лёгкой кавалерии, погибель девичьих сердец, точно королевская мантия, облекал плечи, оттенял умный взгляд и белозубую улыбку Флинна, а военная выправка подчёркивала величественную осанку.

Да, кузен был красавцем.

Черити не могла не заметить, что приезд мистера Флинна лишь немного удивил Хейвудов, вовсе не ожидавших его, зато вызвал на щеках мисс Клэверинг болезненный румянец. Глаза её снова ничего не выражали и подлинно походили на колодцы в тумане. Непонятно было — обрадована она или огорчена приездом мистера Флинна, но равнодушной он её явно не оставил.

А вот его сиятельство был откровенно рад приезду Флинна и не скрывал этого: он поспешно развернул того в сторону леди Рэнделл, представил его и разразился панегириком своему другу. Оказалось, они воевали в одном полку в Бирме, и Клэверинг — ни много, ни мало — обязан Флинну жизнью. Граф тут же пригласил Флинна погостить неделю в Фортесонхилле, заручился его согласием на приезд к ним в среду, и настойчиво зазывал в понедельник поохотиться с ним.

Черити знала по разговорам в доме, что миссис Флинн, имевшая пожизненный доход в семь тысяч годовых, оставит сыну свыше ста сорока тысяч фунтов. Кузен, стало быть, был богачом, и потому её нисколько не удивило близкое знакомство Флинна с его сиятельством. Удивил только его неожиданный приезд. Притом ей показалось, что приезд этот был как-то связан именно с Клэверингами, а вовсе не с желанием навестить родственников. С чего бы ему приезжать к Хейвудам-то?

Тут Клэверинг смолк, ибо заметил, что Флинн кого-то внимательно разглядывает за его спиной.

— Я не ошибся? — спросил тем временем Селентайн. — Матушка говорила мне, что моя кузина Черити стала похожа на розовый цветок шиповника, окроплённый утренней росой, а теперь я и сам это вижу. Мисс Тэннант-Росс, дорогая сестрица, ваш слуга. — Он с любезной улыбкой поклонился Черити.

Удивлённая, что двоюродный брат вспомнил о ней, Черити растерянно улыбнулась ему в ответ и присела в поклоне. Он же блеснул глазами, тёмными, как каштаны, и передал ей горячий привет от матушки.

В итоге приезд кузена весьма порадовал и Хейвудов: они поняли, что благодаря их родственнику связь с Фортесонхиллом может возрасти и укрепиться. И семейство, проводив гостей, разошлось по спальням в гораздо более отрадном настроении, нежели во время званого ужина.

На следующее утро за завтраком кузен сообщил, что приехал по делам, связанным с продажей некоторой недвижимости, а так как у Флиннов действительно был в Солсбери небольшой дом, это никого не удивило.

Кузина Вирджиния спросила Селентайна, как давно он знаком с мистером Клэверингом, на что тот ответил, что знает Фрэнсиса с десятилетнего возраста, когда они вместе воровали груши в саду батского епископа.

После завтрака, когда мужчины остались в столовой одни, сэр Тимоти в немногих лаконичных словах рассказал племяннику о событиях последних дней, о расторгнутой дочерью помолвке и о недоброжелательстве соседей по этому поводу. Флинн выразил надежду, что всё обойдётся.

Кузен нисколько не возражал отправиться с ними с церковь, и Винсент уступил ему своё место в карете, сказав, что пойдёт пешком. Селентайн ответил, что может поехать в своем экипаже, но сэр Тимоти уговорил его не закладывать своих лошадей, и Флинн уступил. Черити тоже сказала, что доберётся без экипажа. Ей хотелось пройтись: весеннее утро очаровало её молодой зеленью и свежестью тёплого воздуха.

В церкви некоторые семейства продолжали демонстративно избегать Хейвудов, но длилось это недолго. Внимание всех привлёк красный мундир приехавшего кузена, мистера Селентайна Флинна, который, представленный его сиятельством пастору, раскланялся столь аристократично, что познакомиться с ним пожелали и все остальные, кроме Кассиди.

Семейство Кассиди не приветствовало Хейвудов. Леди Изабелл, чтобы избежать даже взглядов «этих выскочек» прикрыла лицо светлой вуалью, Филип, как отметила Черити, был бледен и казался похудевшим. Он тоже не подошёл к Флинну и Хейвудам, и вообще не смотрел в их сторону. А вот Сесили смотрела на бывшую подругу с нескрываемым пренебрежением.

Остин Стэнбридж тем временем, отойдя от толпы, обратился к мисс Клэверинг с просьбой оставить за ним первые два танца в среду. Мисс Клэверинг ответила, что уже приглашена. Черити поморщилась, потом увидела, что Остин хотел подойти к ней, и поспешно отошла к скамьям, остановившись возле сэра Тимоти. Остин не пошёл за ней следом.

Черити села, открыла молитвенник и задумалась. Та короткая боль, что сжала её сердце минуту назад, не понравилась ей. Неужели она всё же отдала предпочтение определённому мужчине и думала о нём? Но ведь это было глупо. Сэр Тимоти прав, она могла бы рассчитывать на внимание младшего сына мистера Стоуна, но не на прямых наследников — старших сыновей.

Однако сейчас она поняла, что уклонилась от приглашения Стэнбриджа не только и не столько потому, что её предостерёг от продолжения знакомства с ним Клэверинг. Просто она подумала, что её может пригласить кузен Селентайн Флинн. Удивительное обаяние кузена, хоть она и старалась видеть в нём только брата, против воли действовало на неё куда сильнее, чем обаяние Стэнбриджа.

На службе Селентайн Флинн сел рядом с Клэверингами и леди Рэнделл — по их настоятельному приглашению, и это внимание столь высоких особ ещё больше подогрело интерес к приехавшему. Черити заметила, что на сей раз глаза мисс Клэверинг темнели, точно глубины озера, она сидела прямо, не поворачиваясь к Флинну и брату. Сам же Флинн сегодня показался Черити просто несомненным красавцем. Черты дерзкие. Физиономия нахальная, выражение жгучих карих глаз — весёлое и шутовское. Оживлением же и лучезарной улыбкой он затмевал самого графа Клэверинга.

Но если кузен весьма понравился Черити, которая вдобавок невольно перенесла на него часть своей горячей симпатии к его матушке, миссис Марджери Флинн, то остальному обществу приезжий не приглянулся. Мужчины сочли его дерзким наглецом и дурно воспитанным нахалом. То, что он не просто уселся рядом с сестрой его сиятельства, но и осмеливался время от времени что-то говорить ей, было сочтено недопустимой вольностью.

Энтони сидел рядом с Стэнбриджем и что-то тихо шептал ему временами.

По скамьям бродили разговоры: говорили, что все портнихи и модистки города буквально завалены работой: каждая юная особа считала, что в тот день, когда Фортесонхилл впервые за долгие годы распахнёт свои двери перед самой избранной публикой, именно она должна быть в самом роскошном платье.

Из уст в уста передавали сплетню, что мадам Мари Дидье самолично ездила позавчера в Лондон — и вернулась с целой каретой новых перьев, искусственных цветов, венками и обручами, диадемами и тиарами. Были там и кружево Блонды, и атлас, и броше с отделкой из серого каракуля, веера из перламутра и шёлка и лайковые перчатки. На подводе приказчики привезли мадам рулоны тафты, парчи, сатина, шёлка, муслина, тарлатана и входившего в моду «газового кристалла».