Дымовая завеса (ЛП) - Сандерс Арен. Страница 41

Фабрика все так же производила одежду, и новое оборудование должно было

увеличить производственный цикл. Я обратился ко всем нашим распространителям и

посвятил их в дальнейшие планы. Спрос на спортивную одежду «JOS» достиг рекордного

уровня. Если несколько месяцев назад считалось неприемлемым связывать имя своей

компании с «JOS», теперь это стало считаться коммерческим преимуществом. Мы

объявили работникам показатели по спросу на продукцию, и, казалось, к нашему отъезду

они немного успокоились.

Больше всего меня встревожила встреча с представителями правительства, состоявшаяся прямо перед отъездом. Трое мужчин выглядели черствыми и

непредсказуемыми. Разумеется, об этом не говорилось вслух, но я был уверен, что они

крайне недовольны закрытием публичного дома. Я сделал это еще до того, как «Sullivan PR» появилась на горизонте, но казалось, во время встречи они были настроены

враждебно именно по отношению к Стелле. С их стороны поступило достаточно взглядов, уловок, грубых комментариев, способных вывести меня из себя. К счастью, мужчины

общались между собой на португальском, поэтому Стелла не догадывалась, о чем шла

речь.

А день, когда мы заседали вместе с чиновниками в «JOS», превратился в

настоящий кошмар. Как только они вошли, будто воздух испарился из комнаты.

Работники разбежались по сторонам, не поднимая глаз, атмосфера накалилась. Стелла

держалась прямо и старалась поддерживать у всех бодрое настроение, но я видел, что она

чувствовала себя не в своей тарелке. Она постукивала ногой под столом и часто потирала

руки. А при обсуждении очередного вопроса посмотрела на меня с молчаливой просьбой

закончить ее мысль.

Двое мужчин самодовольно улыбались ей, отчего я готов был взорваться. Я окинул

их взглядом, исключая любую возможность недопонимания, и объяснил наши следующие

шаги. Мои слова и действия были решительными и непреклонными. Я не скрывал свою

раздраженность, показывая всем видом, что пленных брать не намерен, поэтому не

рекомендую вести себя как ублюдки. И к концу встречи моя позиция стала предельно ясна

каждому из участников — меня злить опасно!

Я пригласил мужчин на экскурсию, чтобы показать изменения, которые мы уже

произвели, но один из них отстал, сославшись на то, что ему необходимо сделать срочный

телефонный звонок. Мы отсутствовали лишь двадцать минут, но, когда по возвращении я

взглянул в лицо Стеллы, кровь закипела у меня в жилах. Она держалась до тех пор, пока

мы не вернулись в кабинет, и там сорвалась.

Оказывается, этот сукин сын выложил на стол деньги, пояснив, что в ее же

интересах возобновить работу «бара», как они его называют, и вернуть женщин обратно,

чтобы они продолжали обслуживать мужчин. Он говорил на ломанном английском, но

она поняла каждое слово. Он сказал все это в лицо и намекнул, что ей лучше быть

предельно осторожной.

Я пытался найти этого ублюдка на следующий день, но он бесследно исчез. Тогда

нанял людей, которые займутся его поисками. Он испарился, и казалось, никто не знает, кто он такой и откуда. Я поговорил с двумя другими, которые ушли тогда вместе со мной, но они заявили, что это был независимый подрядчик. Я знал, что они лгут, но моим

единственным приоритетом было желание забрать Стеллу домой, в безопасное место.

Однако вплоть до торжественного открытия она не собиралась ехать домой.

— Макс? — голос Даны вывел меня из раздумий. Уже был седьмой час.

— Да?

— К тебе направляется Эдвард.

— Черт!

— Да, по словам его секретаря, он тащит с собой целую стопку папок.

— Я разберусь с ним. Сделай одолжение, позвони Стелле и скажи, что я задержусь.

Узнай, что она хочет на ужин, и закажи доставку.

— Уже сделала. Сегодня у вас пицца. Она рассказала, что будет четверговый

вечерний футбольный матч.

— Боже, я люблю эту женщину!

— Знаю, что любишь, как же меня не любить?

— Я что сказал это вслух?

— Да, дорогой. Я собираюсь домой. Увидимся завтра?

— Возможно после обеда. И поскольку завтра пятница, я хочу с утра заехать к

Стелле в офис.

— Удачи! Он уже тут.

Интерком отключился, и в кабинет вошел Эдвард. Он сконцентрировал свое

внимание исключительно на мне, полностью игнорируя Дану.

— Нам нужно поговорить, — произнес он, не сводя с меня глаз.

— Говори.

— Ты погряз в этом дерьме с «JOS», и совершенно не воспринимаешь серьезность

ситуации в Нью-Йорке. Они собираются пойти на попятную.

— Нет, не собираются.

— Чушь собачья! Я вишу на телефоне последние четыре дня, пытаясь связаться с

кем-нибудь, начиная с менеджеров по проекту и заканчивая операционным директором.

Они готовы свалить! — он кричал на меня так, что на шее вздулись вены.

Я поднялся и вышел из-за стола, устраиваясь прямо напротив него. Затем оперся о

стол и скрестил руки и ноги.

— Эдвард, ты разговариваешь не с теми людьми. Я уже разобрался с этим

вопросом. Просто оставь это.

— Нет! Ты слишком долго игнорировал эту компанию. Работа над проектом по

спасению «JOS» шла своим чередом, пока ты не прибрал его к рукам и все не испортил на

пару с этой бабенкой. Теперь ты игнорируешь возможные перспективы? Я этого не

потерплю. Вынь голову из задницы и возвращайся в строй.

В моей душе поднялась волна ярости, и тогда я впервые при общении с ним

утратил над собой контроль.

— Никогда, упоминая Стеллу, не смей называть ее бабенкой. Делая все это, я

спасаю твой зад и компанию, которой мы владеем. Мы несем ответственность за ее

восстановление, и цифры подтверждают это. Уже на этой неделе наши акции выросли.

Журналисты умоляют меня сняться для ТВ и обсудить перемены. Наши инвесторы

зарабатывают деньги, ты зарабатываешь деньги, и название «Hurst & McCoy» снова

звучит в новостях с положительными отзывами впервые с тех пор, как умер отец. Ты

можешь сколько угодно жить в особняке, изменять жене, игнорировать проблемы своей

дочери с наркотиками, но никогда, слышишь, никогда не смей говорить, что я не

воспринимаю этот бизнес серьезно! Ты хочешь выехать за счет компании, приняв

несколько неверных решений. Что ж, этому больше не бывать. Мне известно, что

написано в учебниках, и я слишком хорошо знаю тебя. Держи себя в руках, Эдвард, а

Эрику подальше от меня, и не ставь больше под вопрос мою деловую этику.

— Ты — маленький кусок…

— Я больше не маленький, Эдвард. Я взрослый мужчина, который возглавляет

многомиллионную компанию. Мой отец, может быть, и позволял тебе оставаться по

совместительству его партнером, но я однозначно больше не вижу тебя в этом качестве.

Возвращайся в свой угловой кабинет к своим шлюхам и оставь жалкие попытки напугать

меня. С меня хватит! Совет директоров и я вместе с ними, возможно, и не имеем твоего

опыта, но если я предоставлю им перечень твоих расходов, ставлю на то, что они с

готовностью выслушают меня. Не стоит недооценивать меня. Я здесь, чтобы принести

пользу компании, и не позволю, чтобы ты снова обращался со мной как с куском дерьма.

— Слушай меня! Ты думаешь, что контролируешь ситуацию, но все карты у меня в

руках. Я не избавился от тебя за эти несколько месяцев чисто из уважения к твоей семье и

человеку, которого называл своим другом. Держи себя в руках или пожалеешь об этом, —

с насмешкой произнес он и встал.

Мы замерли лицом к лицу. Я был на шесть дюймов выше, но Эдвард стоял на

своем. Я не отводил глаз, пока он, в конечном итоге, не развернулся, чтобы уйти. Больше

не было сказано ни слова, но угроза повисла в воздухе.

Мой первый звонок был адресован Джейку Фриду. Он согласился встретиться со

мной завтра утром для брифинга. Затем я позвонил Педро на его личный номер.