Обещанный (СИ) - Дюран Александра. Страница 10

Вокруг всё было белым. Белые стены, белые кровати, даже этот ужасный свет, что пронизал меня до костей, был белым.

Это место не было раем. Это был мой личной ад, именуемый в народе просто «больница».

Что-то слева от меня упорно гудело, мешая ясно думать. То ли из-за этого аппарата, то ли из-за моего состояния, я не могла понять, почему здесь нахожусь.

Я помнила, как папа сказал доктору, что я останусь дома. И моё состояние вроде начало улучшаться, а температура спадать. Тогда что я делала здесь?

Из-за порога моей палаты доносились тихие голоса. Я попыталась подняться, чтобы понять, что происходит и найти хотя бы кого-то, кто мог объяснить, что происходит. За это я отплатила головной болью, которая раскалывала моё тело, а затем возвращалась обратно острой болью.

Я застонала, приложил руки к вискам, чтобы хоть немного уменьшить мучения. Но зацепилась за трубку под моим носом, которая мешала дышать.

Я попыталась вытащить её, но увидела, что и к рукам прикреплены трубки с гигантскими иглами, воткнутыми в кожу.

Я почувствовала острую боль, и мой желудок сжало. Я видела лишь сталь, проникающую в мои вены. У меня были свои счёты с больницами и с этими орудиями Дьявола. Я дышала быстро и коротко, со страхом доставая их.

Боль была неистовой. Я оторвала от себя все трубки и сняла с пальца дурацкую прищепку, готовая подняться, хотя сил вообще не было и тогда заметила что что-то сдавливает мою ногу, мешая сделать так, как я собиралась. Я резко откинула одеяло и увидела гипс на правой ноге. Как я могла сразу не понять, что с моим телом что-то не так?

Только сейчас до меня дошло, что прибор, показывающий моё сердцебиение начал страшно громко пищать, говоря о том, что моё сердце остановилось.

Сначала я и правда испугалась, а потом поняла, что просто отцепила этот ужасный аппарат от своего тела. Это знала я. Но люди, залетевшие ко мне в комнату, думали о самом худшем.

В палате мигом стало очень людно. Ко мне подлетел отец, лицо которого было до ужаса бледным. Я не знала что происходит. Я не знала почему он так выглядел и был так обеспокоен, глядя на меня.

— Успокойся, Влада, — проговорил он, наклоняясь над моей кроватью.

— Я…я…хочу домой, — сказала я, ощутив, что это первые слова, сказанные мной за очень долгое время. Кажется я совсем разучилась говорить.

— Всё будет хорошо, — пообещал отец, глядя на меня большими светлыми глазами.

— Я хочу домой, — увереннее повторила я, стараясь подняться, несмотря на руки папы, которые держали меня, и гипс на ноге, который мешал всем моим планам.

Я видела испуганное лицо Даны, стоящей позади отца, с широко распахнутыми глазами. Лица остальных людей, находящихся здесь, терялись из-за моей боли и танцующими перед глазами тёмными пятнами.

Я не могла думать. Я не могла говорить. Я больше не могла двигаться. Я вновь чувствовала лишь боль и холод, мне было нечем дышать.

Отец резко поднялся, вцепившись в мои плечи.

— Просто дыши, — приказал он, слегка встряхивая меня, когда я поняла, что не могу вздохнуть.

Я пыталась, но воздух просто не поступал в мои лёгкие, я со всей силы сжала одеяло лежащее на моих ногах.

— Всё в порядке, — пообещал он ласково.

Но ничего не было в порядке. Кто-то отпустил кислородную маску на моё лицо, чьи-то сильные руки прижали меня к кровати, пока медсестра в белом халате пыталась сделать мне укол.

«Пожалуйста, я просто хочу домой», — хотела прокричать я, но не могла. И снова боль, агония, огонь, полыхающий внутри меня. Я пыталась встать. Подняться. Сделать хотя бы что-то, чтобы она прекратилась, но не могла.

Я уснула от транквилизатора, но боль не прошла. И вместе в ней пришли кошмары. Худшие кошмары в моей жизни, которые я даже не могла вспомнить.

Глава 16

В следующий раз я проснулась лишь на следующий день с чётким осознанием того, что истереть бесполезно. Я довольно хорошо могла контролировать себя в обычной жизни, но когда находилась в больнице в голову сразу приходили не очень хорошие воспоминания из прошлого.

Врачи великодушно отключили меня от гудящего аппарата, но вытащить иглу из вены так и не удосужились. Я старалась не смотреть на свою руку, чтобы паника снова не овладела мной, но всё равно чувствовала как вещество по трубке поступало в моё тело.

На стуле, стоящем в углу просторной светлой палаты, спал папа.

Как бы врачи не пытались выгнать его, чтобы я осталась одна, он не уходил. Сейчас он выглядел растрёпанным, каким я видела его крайне редко. И даже когда он спал, его лицо было нахмурено, будто на его плечи легла ответственность за благо всего человечества.

Я слегка поднялась на локтях, чтобы сесть, что было достаточно проблематично, потому что гипс на моей ноге никуда не делся, хотя я и надеялась на это с самого начала.

— Пап, — аккуратно позвала я.

Отец резко дёрнулся и уставился на меня сонными глазами.

— Что-то случилось? — мигом спросил он, подлетая ко мне.

Я покачала головой, от чего острая боль пронзила её. Я слегка поморщилась, стараясь скрыть это, чтобы лишний раз не волновать папу.

— Ты сидел тут всю ночь? — спросила я.

Он слегка улыбнулся, чтобы успокоить меня, и покачал головой.

— Я пришёл с утра, — ответил он, соврав.

Я набрала в лёгкие побольше воздуха, будто мне его отчаянно не хватало.

— А давно я здесь?

Отец выглядел очень усталым, что означало, что скорее всего я была здесь не день и даже не два.

— Восемь дней, — ответил папа, слегка помедлив.

Он сел на край моей кровати, пока я пыталась отойти от шока.

Восемь дней? Я восемь дней была без сознания?

Папа смотрел на меня будто хотел сказать что-то важное, но не знал как начать.

— Что с моей ногой? — спросила я, не дожидаясь его.

Он в недоумении смотрел на меня, будто не понимал что я говорю, но быстро взял себя в руки.

— Что… что ты помнишь? — спросил он с опаской, слегка помедлив.

Какое-то неприятное ощущение появилось внутри живота, будто кто-то со всей силы сжал меня изнутри. Мне было страшно, но сама не знала почему.

— Я заболела, — сказала я, не понимая чего он хочет услышать, — ты вызвал доктора, он выписал мне лекарства и мне стало лучше.

Ладно, я была здесь, а это возможно означало, что мне всё-таки не стало лучше. Но при чём тут гипс?

Папа резко выругался, встал и нажал на устрашающую красную кнопку рядом с моей кроватью.

— Что происходит? — со страхом в голосе спросила я, глядя на отца.

Он проигнорировал мой вопрос. В палату вошёл доктор в сопровождении медсестры. Папа подлетел к нему и мне действительно стало страшно за мужчину.

— Она не помнит что произошло, — едва слышно сказал отец.

Я в шоке уставилась на него. В смысле не помню? Я все прекрасно помнила. Я заболела.

— Мы разберёмся, — ответил доктор подходя ко мне, он достал фонарик и принялся светить мне в глаза, которые к сведению были очень чувствительными. — Отвези её на компьютерную томографию, — сказал он наконец медсестре, стоящей рядом, а потом направился на выход.

Папа сжал кулаки и поспешил за доктором.

— Вы говорили, что с ней всё будет в порядке, — последнее что услышала я, перед тем как за ними закрылась дверь.

— Я помогу вам сесть, — сказала мне молодая медсестра, подкатив ко мне инвалидное кресло.

Я удивлённо перевела на неё взгляд, только сейчас осознав, что она осталась в палате. Я кивнула, хотя это было последним, чего я хотела. Но с гипсом на ноге своим ходом я бы добиралась очень долго, а узнать, что со мной, мне хотелось раньше следующего года.

— Вы знаете что со мной? — спросила я, аккуратно садясь на кровати, а потом уточнила: — какой у меня диагноз?

Девушка молчала, и я начала думать, что всё намного хуже, чем я себе представляла.

Я смотрела на неё, чувствуя лишь жуткий страх.

— Это что-то серьёзное? — обеспокоенно спросила я, поднимаясь с кровати, опираясь о плечо медсестры.