Территория падших (СИ) - Romes Julia. Страница 102

— Чего молчишь? — бросила Тори, чувствуя, как в ней начинают закипать эмоции. — Размышляешь над тем, стоит убить или нет? Ты тоже так долго думал перед тем, как убить Шерил?

Тори вскрикнула от неожиданности, когда ощутила крепкую хватку Ника на своём подбородке. Он резко притянул её к себе, всмотревшись суровым взглядом в перепуганные глаза. Самое время научить её не провоцировать, ведь в будущем этот урок ей пригодится.

— Меня никогда не тревожит мысль о том, должен я убить или нет. Если настиг такой вопрос — значит, должен. Если ты так просишь, Виктория, то я несомненно готов воплотить твои желания!

Он схватил её за локоть, резко заставляя сойти с места, направляясь на кухню.

Тори пыталась упираться ногами в пол, чтобы остановить его, но её сила была не сравнима с его. Она вскрикнула, ухватившись ногтями за его руку, которой он крепко держал её.

— Что ты делаешь, дьявол? — выкрикнула она, чувствуя, как ужас подступает к горлу.

— Иду за ножом, — пояснил абсолютно спокойно Николас и, остановившись, посмотрел в её глаза. — Ты ведь сама сказала, что убить тебя будет лучше.

Тори отдернула свою руку из его ослабевшей хватки и молча уставилась в его строгий учительский взгляд.

— Не смей больше провоцировать таких, как я, Викки! — он сделал паузу. — А теперь быстро поднялась в комнату!

Тори тяжело проглотила ком в горле, желая выплеснуть на Николаса всю настигшую её ярость. Она чувствовала, как злость на его очередную выходку едва ли не толкала её вновь и вновь вспыльчиво демонстрировать свои эмоции, но на этот раз она смогла удержать их в себе. Тягаться в словесной схватке с Ником — это одно, но всё становится иначе, когда приходит понимание того, что он больше не тот, кем она его видела. Тори слишком сильно боялась Рассела даже тогда, когда не знала его истинного лица. Теперь — когда он прямо перед ней — быть прежней собой оказалось страшно.

Тори подарила ему взгляд, переполненный неподдельной ненавистью. Она спешно обернулась и почти что бегом направилась в сторону лестницы, скрывая потухшие глаза.

Закрывая за собой дверь, Тори прислонилась к ней, пытаясь восстановить нервное дыхание. Она прикрыла веки, вслушиваясь в тишину. Единственное, что ей сейчас нужно было — это побыть наедине с самой собой, чтобы наладить запутанные мысли. Вероятно, на это понадобится больше времени, чем она предполагает. Всё, что произошло сегодня, невозможно пожелать даже самому страшному врагу. На Тори ещё никогда не обрушивалось такое чувство разочарования в человеке, ведь этим человеком оказался тот, кто был самым близким и самым нужным.

Тори медленно ступила вперёд, присев на край кровати. Она сжалась, чувствуя, как до дрожи пробирает холод, несмотря на то, что за окном была тёплая ночь.

Ощущение одиночества вновь вернулось, но уже с новой силой. Стало сложнее справляться с этим чувством после того, как она уже испытала сверхблаженство, когда была не одна, а с Ником. Так резко вновь прыгнуть в пропасть оказалось самым болезненным падением.

Просидев словно статуя не менее часа, Тори вовсе не замечала течения времени. Казалось, оно остановилось. Она и не знала, как должна вести себя дальше; не знала, как должна жить. Сейчас казалось, что это конец, жизнь больше не имеет смысла, и лишь малейшая часть здравого смысла подсказывала, что за неё говорят свежие раны и бушующие эмоции. Всё в этом мире проходит, и у неё пройдёт. Говорят, время лечит, но так ли это, когда единственное, что имело смысл, теперь растворилось в воздухе? Поможет ли время в таком случае?

Подскочив на месте, когда резко открылась дверь, она округленными глазами уставилась на гостя в своей комнате. Ожидая увидеть Ника, она насупилась, ведь этим гостем оказался предатель Годвин.

— Привет, — тихо-тихо произнёс он и, осторожно закрывая за собой дверь, на цыпочках подошёл к Виктории.

— Убирайся, Годвин!

— Успокойся, я помочь хочу, — бросил он, забегав глазами по комнате. — Мне так стыдно, что я доложил на тебя. Ты должна понять меня: я боюсь за свою жизнь. Ты уже поняла, что Николас Морган способен уничтожить меня, не моргнув и глазом?!

Тори едва заметно кивнула, согласившись с Годвином.

— Я хочу хотя бы попытаться чем-то помочь, Тори, — продолжил парень. — Но не звонком в полицию. Если я хочу выжить в борьбе против Рассела, то нужно действовать куда жёстче. Нужно играть по его правилам. Ты понимаешь, о чём я?

Тори замерла, уставившись на Годвина, словно он ненормальный.

— Не понимаешь, — сделал заключение Годвин. — Я хочу, чтобы Морган закончил жизнь так, как и его жертвы — хочу, чтобы он погиб!

Тори ощутила, как сердце упало в пятки, стоило ей лишь услышать словосочетание «Морган погиб». Она искренне ненавидела Ника за то, что он делал, презирала его, но и в мыслях не допускала для него смерти в качестве наказания.

— Погиб? — переспросила едва слышно Тори, приложив руку к груди, ощущая болезненное щемление при подобном предположении.

Годвин кивнул:

— Ты понимаешь, насколько лучше станет мир без такого серийного убийцы, как Морган, как Рассел?

Тори осознавала, что Годвин абсолютно прав: не будь Ника — жизни продолжали бы радоваться столько невинных людей…

— Годвин, но я не хочу смерти Ника, — едва смогла проговорить Тори.

— Я предлагаю рассказать Мануэлю о том, кто его подставил, и о том, кто на самом деле Рассел, — спешно протараторил Годвин, в страхе, что вот-вот кто-нибудь зайдёт. — Нужно просто стравить их и ждать, пока Мануэль отомстит Моргану. Если ты согласишься с моим предложением — я найду Мануэля и мы сделаем это. Не отвечай сейчас. Просто подумай. У тебя время до утра. И, пожалуйста, пусть твоим решением не руководят чувства к Моргану. Ты должна понимать, насколько это важно.

Тори затуманенным взглядом проводила Годвина, который также аккуратно вышел из комнаты, как и вошёл. Она уставилась в одну точку на двери, ощущая, как тело медленно начинает пробирать озноб.

Удар за ударом, которые ей наносили, казались больше невозможными. В этот раз её поставили перед выбором. Самым сложным выбором, который только мог быть: дать погибнуть человеку, которого предательски любишь или же наплевать на жизни множества людей, позволяя Нику продолжать убивать.

Разве она способна сделать такой выбор? Это невозможно!

Тори поднялась на ноги, измерив комнату шагом. Нервно ходя по кругу, она ухватилась за волосы, проклиная этот момент, когда обязана делать столь сложный, судьбоносный выбор. Каждой клеточкой тела она ощущала убийственную безысходность. Отчаяние от преддверия настолько сложного решения казалось больнее огненных ударов хлыста по оголённой коже.

Невозможно позволить Нику убивать дальше… Также, как невозможно дать ему погибнуть. Она прекрасно понимала, что Николас Морган, даже будучи за решёткой, найдёт любой способ продолжать то, чем занимается. Неужели, остановить его может только его кончина?

Тори прикусила и без того потрескавшиеся, раненые губы. Вся физическая боль была несравнима с её внутренними душевными терзаниями.

Она на мгновение остановилась по центру комнаты, ощущая себя в тисках собственного отчаяния. Оно проникало под кожу, пробирая до самых костей. Впивалось в безнадёжно любящее сердце смертельной хваткой и не давало сделать ещё один глоток воздуха.

Тори обессиленно рухнула на кровать, подавляя досадный крик боли в подушку. Сжимая кулаки, она била матрац, желая выпустить наружу всё, что разрывало на части душу. Слёзы, казалось, превратились в океан. Океан, в котором она тонула раз за разом.

Если бы она вошла в солёную воду своей скорби — ощутила бы, сколько царапин на теле… Если бы могла окунуть в солёный океан свою раненую душу — погибла бы от этой боли.

Не в силах больше думать о выборе, который должна сделать до утра, она молила Всевышнего — лишь бы больше ничего не чувствовать; лишь бы у неё забрали способность любить.

Каждая следующая секунда тянулась вечно. Каждый миг казался убийственным. Оставалось только терпеть. Оставалось ждать и надеяться, что пытка закончится, но возможно ли это, когда чувствуешь, что уже мертва ещё при жизни?