Территория падших (СИ) - Romes Julia. Страница 53

Ожидаемой истерики от Викки не последовало: вся её боль отразилась в стеклянных глазах.

Ник перевёл взгляд на её раненые ладони, аккуратно разжимая скованные в кулак тонкие пальцы Тори. Ранение девушки смогло поразить его. Как могла она причинить себе такой вред? Ей немедленно нужно промыть глубокие порезы и перебинтовать руки.

Ник попытался увлечь её пройти в зал, но Тори мгновенно отпрыгнула от него на шаг.

— Не трогай меня! — бросила она и шёпотом добавила: — Убийца.

— Викки, тебе нужно продезинфицировать ранение.

— Единственное, что мне нужно — это избавиться от тебя! — наконец смогла выкрикнуть Тори, выливая всю внутреннюю грусть в слова.

Ник смотрел на её искажённое злостью лицо. Истерика всё-таки наступила.

— Ненавижу тебя, Морган! Как земля носит таких ужасных людей, как ты? Как? — продолжала Тори, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на него с кулаками. Будто бы это как-то могло причинить ему боль.

Николас продолжал молчаливый завет. Он позволил этой девушке выговориться, раз уж того так сильно желала её душа.

— Почему ты такой? Почему ещё вчера ты говорил со мной, как нормальный человек, а сегодня превратился в безжалостного убийцу? Что с тобой не так? Что? — Тори ступила вперёд, остановившись прямо перед ним в запретной близости и, запрокинув голову, смотрела безумным взглядом в его безразличные тёмные глаза.

— Кто ты, Ник? Что ты за человек? Почему ты меняешься в считанные секунды? Почему превращаешься в чудовище? — Тори яростно стиснула зубы и, вновь сжимая окровавленные кулаки, будто маленький ребенок, ударила его в грудь, чем не принесла желанной боли, но смогла измарать красными разводами его белую футболку.

— Ненавижу тебя! — прошипела она и продолжила вновь и вновь наносить ему удары, словно от этого ей становилось легче.

Ник в одно мгновение схватил её запястья сильной хваткой:

— Успокойся. Тебе нельзя напрягать так руки, чтобы раны быстрее зажили.

Тори замерла, ошарашено округлив глаза. Она смотрела на Ника, будто впервые его видит.

— Почему тебя это волнует? — едва смогла прошептать она, всматриваясь в его глаза.

Ник и сам не знал, как должен ответить.

— Твоя кровь пачкает белый пол, — проговорил безразлично Николас, хотя вовсе не это было причиной.

Тори отдернула руки из его хватки:

— Я и не сомневалась, что только это тебя тревожит.

Тори смотрела на него и искренне ненавидела в эту секунду только саму себя. Как вообще в ней могло проснуться мнение, что Ник может быть нормальным?! Почему она сегодня вступилась за него, когда Годвин целился в Николаса из пистолета? Даже если оружие было не заряжено. Нет разницы. Главное лишь то, что она искренне не желала Нику смерти и даже ощущала какое-то непонятное чувство, которое лишь сейчас смогла отгадать: она беспокоилась за него тогда, на балконе. И что только было в её голове? Николас Морган не заслуживает такого лояльного отношения к себе, несмотря на то, что с ней он обходился какое-то время очень даже хорошо. Он дьявол. Нельзя даже думать о том, что дьявол может быть нормальным. Он может лишь на мгновение приобрести облик простого человека лишь для собственной выгоды. Ничего больше — только расчёт.

— Ненавижу тебя, этот дом, день, когда узнала тебя! Ненавижу всё, что с тобой связано, Морган! — сквозь зубы яростно процедила Виктория и одним лишь взглядом, казалось, могла сокрушить не хуже револьвера, которым была убита Кэтти.

Ник не стал церемониться. Время на истерику, которую он и так никогда не был способен вытерпеть, вышло. Николас не дал ей возможности сопротивляться и спешно увлёк в сторону лестницы. Поднимаясь, он заметил, как кривится Тори при каждом шаге. Опустив взгляд, он припомнил о её раненых коленях. Не долго размышляя, Ник подхватил Тори на руки, встречая её сопротивление. Сейчас он не был готов спорить с ней и что-то доказывать. Он лучше знал, что нужно делать.

Тори прекратила попытки вырваться, как только он крепче сжал её тело в своих руках. Казалось, он мог задушить её. После этого многозначительного действия она приняла решение успокоиться и дождаться, когда её наконец-то оставят в покое. Именно одиночества и спокойствия сейчас хотелось больше всего.

Ник легонько открыл дверь и, повернувшись боком, вошёл в свою комнату.

Тори оглянулась, насупившись:

— Это не моя комната! Ник!

— Я в курсе, — ответил он и легонько положил девушку на огромную высокую кровать.

Тори молча следила за тем, как он прошёл в ванную комнату, вскоре вернулся с мокрой тканью, баночками спирта и бинтами в руках.

— Нет, не хочу, — запротестовала она, поджав колени и съёжившись, словно хотела спрятаться.

— Надо, — Ник присел на край и посмотрел на девушку, скрутившуюся в клубок. Она спрятала руки под себя и как маленькая категорически не позволяла прикасаться к себе. — Викки, тебе десять? Нужно промыть рану.

Тори косо взглянула на него, чувствуя опасность:

— Спирт будет печь.

Ник ухмыльнулся, шокировано подняв брови:

— Боишься спирта, но не испытываешь и доли страха перед острыми прутьями, которые впиваются до крови. Где логика, позволь узнать?

— Не трогай меня. Я сама всё сделаю, — она недовольно насупилась.

— Мы оба знаем, что ты не прикоснёшься к спирту без посторонней помощи.

Тори замолкла, опустив взгляд.

— Давай. Обещаю, буду очень осторожен, — спокойно проговорил Ник, будто бы пытался переубедить ребёнка. — Вот, смотри: это лишь моя футболка, намоченная водой, чтобы смыть кровь. Сейчас ничего печь не будет.

— Футболку не жалко? — бросила Тори и медленно протянула руки вперёд, позволив Нику вытереть хотя бы кровь.

— Купишь мне новую.

Тори фыркнула, выпучив глаза от его самонадеянного ответа.

Ник улыбнулся, замечая на её лице едва заметную ухмылку. Кажется, она начинает приходить в себя. И почему только его так радовал этот факт?

Он осторожно протирал её руки от засохшей крови. Тори уже кривилась от боли. Что будет, когда вместо обычной воды пойдёт спирт?

Тори опустила взгляд, внимательно наблюдая за аккуратными и бережными движениями Ника. Она никогда бы не могла подумать, что он способен быть настолько нежным: в её понимании Нику присуща лишь грубость. Сейчас казалось, что он старался никак не задеть её ранение. Он был сконцентрирован и не отводил взгляд от её ладоней, прикасаясь к ним трепетно, будто к фарфору.

Ник положил окровавленную футболку на тумбу и, оторвав кусок бинта, намочил его спиртом. Тори в тот же момент отдёрнула руки, отчего удостоилась недовольного и даже сурового взгляда.

— Этого хватит. В раны не попали микробы, — проговорила девушка.

— Правда? Ты вот прям обходила микробы стороной? — бросил Ник.

— Ник, это мои руки! Что хочу — то и делаю! — возразила Тори.

— Не умничай. Пока ты здесь, всё твое тело принадлежит мне, — проговорил серьёзно Ник и, обхватив одну руку Тори за запястье, потянул к себе.

— Не надо, — прошептала Тори насупившись, понимая, что не способна противостоять мужской силе.

Ник взглянул на неё:

— Больно не будет. Я подую.

Тори неожиданно для себя и для него расхохоталась: эту фразу зачастую можно услышать от родителей, когда ребёнок поранился — но точно не от безжалостного убийцы. Это прозвучало в какой-то степени даже мило. Тем более услышать подобное от Ника стало неожиданностью. Даже отец в детстве никогда так трепетно не относился к ней, когда она падала с велосипеда и царапала локти.

За своими размышлениями Тори не заметила, как Ник коснулся её рук бинтом, промоченным спиртом. Она внезапно вскрикнула и скривилась. Спирт прижигал открытые раны, и это казалось настоящей пыткой.

— Викки, кричишь, будто тебя режут, — насупил брови Ник.

Тори сцепила зубы, крепко зажмурив глаза. Она отважно терпела и отметила, что эти ощущения казались адским мучением, хотя когда острые штыки впивались в её руки, боль была не так сильно выражена: тогда она была под действием бешеного адреналина; главной задачей было помочь Кэтти. Помочь не вышло.