Связанные Искушением (ЛП) - Рейли Кора. Страница 8

Ее плечи затряслись, но она все еще не плакала. Я не был уверен, как она это делает.

— У моей матери рак.

Это было не то, чего я ожидал. Хотя, если подумать, ее мать выглядела бледной, несмотря на толстый слой косметики на лице.

Я дотронулся до обнаженного плеча Лили и постарался не обращать внимания на то, как приятно чувствовалась ее гладкая кожа.

— Мне очень жаль. Почему бы тебе не поговорить об этом с Арией? Я думал, ты с ней все обсуждаешь.

— Джанна и Ария все обсуждают. Я младшая сестра, третья лишняя. — в ее голосе звучала горечь. — Прости. — она глубоко вздохнула, очевидно, пытаясь взять себя в руки. — Отец запретил мне говорить кому-либо, даже Арии, и вот я говорю тебе.

— Я никому не скажу, — пообещал я, не успев как следует подумать.

Что я делал, обещая Лили? Лука и семья были моим приоритетом. Я должен был думать о последствиях, если жена советника заболеет. Ослабит ли это его и отряд? Лука может так подумать. И не только это, я должен был защищать Арию. Разве не моя работа сказать ей, что ее мать больна? Вот в чем проблема, если начать думать членом. Тогда все всегда запутывалось.

Лили наклонила голову в сторону, со странным выражением.

— Не скажешь?

Я прислонился к стене рядом с ней, гадая, как мне выбраться из этого угла.

— Но ты не думаешь, что должна рассказать сестре? Это ее мать. Она заслуживает знать правду.

— Я знаю, ты думаешь, я этого не знаю? — в отчаянии прошептала она. — Я хочу сказать ей. Я чувствую себя виноватой, что держу это в секрете. Как ты думаешь, почему я прячусь в коридоре?

— Тогда скажи ей.

— Отец придет в ярость, если узнает. Он уже давно на грани. Иногда мне кажется, что достаточно малейшего инцидента, и он всадит пулю мне в голову.

Похоже, она чертовски боялась собственного отца. И этот ублюдок был страшен.

Я взял ее за руку.

— Он тебе что-нибудь сделал? Я уверен, Лука найдет способ защитить тебя.

О чем, черт возьми, я говорил? Скудери убедит Данте начать войну, если Лука заберет у него младшую дочь. Ты никогда не должен вмешиваться в семейные проблемы других людей. Это было одно из самых важных правил в нашем мире.

— Отец не позволил бы, — сухо ответила она. Она действительно была не тем ребенком, которую я встретил в первый раз. Этот мир забрал ее невинность слишком рано. — И он ничего не сделал, но будет в ярости, если я нарушу его прямой приказ.

— Ты же знаешь свою сестру, она никому не скажет.

— Тогда ей придется нести эту тайну, и она не сможет даже поговорить об этом с мамой. Почему все так запутано? Почему у меня не может быть нормальной семьи?

— Мы не можем выбирать семью.

— А в моем случае даже мой будущий муж. — потом покачала головой. — Не знаю, зачем я это сказала. Это не то, о чем я должна беспокоиться сейчас.

Она посмотрела на мою руку, все еще державшую ее. Я отпустил ее. Если бы Скудери или кто-то из его людей наткнулся на нас, у Скудери появилась бы новая причина потерять голову.

— Знаешь что? Я скажу ей, — вдруг сказала Лили. Она выпрямилась и благодарно улыбнулась мне. — Ты прав. Ария заслуживает знать правду.

Теперь, когда она больше не прислонялась к стене, мы были еще ближе. Я должен был сделать шаг назад и держаться на расстоянии, но вместо этого мой взгляд был прикован к ее губам.

Лили удивила меня тем, что ушла.

— Спасибо за помощь.

Я видел, как она завернула за угол, а потом исчезла.

Лилиана

Мое сердце колотилось в груди, не только потому, что я была наедине с Ромеро и едва смогла уйти, не поцеловав его, но и потому, что я была полна решимости пойти против отцовского приказа. Может быть, Ромеро сказал правду и не расскажет моей сестре и Луке о моей матери, но почему он должен хранить секрет для меня? Мы не были парой, мы даже не были друзьями. Мы были никем друг для друга. Эта мысль тяжелым грузом легла мне на живот.

Будет лучше, если я скажу Арии сейчас. В конце концов она узнает, и я хотела, чтобы это было от меня. Я нашла ее в гостиной с тарелкой прошутто в руке. Она разговаривала с Валентиной. Я подошла к ним, и Валентина заметила меня первой. В ее зеленых глазах мелькнула жалость, прежде чем она улыбнулась мне. Знает ли она?

Конечно, она знала. Отец, вероятно, сразу же рассказал об этом своему боссу Данте, а Данте жене. Рассказывал ли отец об этом и другим? Людей, которые, по его мнению, заслуживали правды больше, чем его собственная семья?

— Привет, Вэл, — сказала я. — Могу я украсть у тебя Арию на минутку? Мне нужно с ней поговорить.

Ария вопросительно посмотрела на меня, но Валентина просто кивнула.

Я взяла сестру под руку и небрежно прошлась с ней по комнате. Я не хотела, чтобы отец или мать что-то заподозрили. Я поймала взгляд Ромеро. Он стоял рядом с Лукой и Данте, но смотрел в мою сторону. Он ободряюще кивнул, и от этого легкого жеста мне почему-то стало легче. За последние два года я убедила себя, что Ромеро всего лишь глупая влюбленность, но теперь уже не была в этом уверена.

— Лили, что происходит? Ты вела себя очень странно весь вечер, — прошептала Ария, когда мы направились в вестибюль.

— Я собираюсь рассказать тебе в данный момент. Я хочу, чтобы мы были одни.

Лицо Арии омрачилось беспокойством.

— Что-нибудь случилось? Тебе нужна помощь?

Я повела ее наверх, в свою комнату. Когда дверь за нами закрылась, я отпустила Арию и опустилась на кровать. Ария села рядом со мной.

— Это мама, — прошептала я. — У нее рак легких.

Может быть, мне следовало рассказывать ей об этом.

Ария уставилась на меня широко раскрытыми глазами, затем прислонилась к стене, тяжело дыша.

— Боже. Мне показалось, что она выглядит измученной, но я списала это на очередную ссору с отцом.

— Они все еще ругаются, и от этого становится только хуже.

Ария обняла меня, и на мгновение мы обнялись в тишине.

— Почему она сама мне не сказала?

— Отец не хочет, чтобы кто-нибудь знал. Он запретил мне говорить тебе.

Ария отстранилась.

— Он запретил тебе?

— Он хочет поддерживать приличие. Я думаю, он смущен болезнью матери. — я колебалась. — Вот почему я не сказала тебе сразу. Я не знала, что делать, но я поговорила с Ромеро, и он убедил меня рассказать тебе.

Ария изучала мое лицо.

— Ромеро, хм?

Я пожала плечами.

— Ты скажешь Джианне, когда вернешься в Нью-Йорк?

— Конечно, — сказала Ария. — Я ненавижу, что она не может быть здесь. — она вздохнула. — Я хочу поговорить об этом с мамой. Она нуждается в нашей поддержке, но как мы можем дать ей ее, если мы не должны знать?

Я не знала.

— Ненавижу, как ведет себя отец. Он так холоден к ней. Тебе так повезло, Ария, что у тебя есть муж, который заботится о тебе.

— Я понимаю. Когда-нибудь и у тебя будет это.

Я очень надеялась, что она окажется права. Жизнь с кем-то вроде моего отца будет адом, который я не смогу пережить.

***

С каждым днем мать все больше увядала. Иногда мне казалось все, что мне нужно было сделать, это отвернуться на мгновение, и ее кожа уже становилась более пугающего серого оттенка, и она потеряла еще больше веса. Даже ее прекрасные волосы полностью исчезли. Было невозможно больше держать ее болезнь в секрете. Все знали. Когда вокруг были другие люди, отец играл заботливого и озабоченного мужа, но дома, когда мы были одни, он едва выносил присутствие матери, как будто боялся, что она заразна. Мне выпало возможность поддерживать ее, пока я пыталась пережить свой последний год в школе. Ария, Джианна и я разговаривали по телефону почти каждый день. Без них я бы не выжила. И ночью, когда я лежала в темноте и не могла заснуть от беспокойства и страха, я вспомнила, как Ромеро смотрел на меня на рождественской вечеринке, как будто видел меня впервые, действительно видел во мне женщину, а не просто глупого ребенка. Взгляд его карих глаз заставил меня почувствовать тепло, даже если это было только воспоминание.